Читать онлайн «Теория семейных систем Мюррея Боуэна. Основные понятия, методы и клиническая практика». Страница 72

Когда роман закончился (г-жа Гарсиа в конце концов добилась выполнения своего требования: «Заканчивай роман или я подам на развод») и страсти улеглись, г-н Гарсиа расценил происшедшее как «звонок». Раньше он думал, что первая связь была случайностью. Теперь у него появилась мотивация разобраться в факторах, способствовавших возникновению этой проблемы. Г-н Гарсиа начал осознавать, что он терял индивидуальность в браке, и стал меньше приспосабливаться. Он понял, что существует очень мало людей, с которыми он может обсуждать свои эмоциональные проблемы. Это высветила смерть деда и бабки – он обнаружил, что ни с кем в семье не может говорить об этом и не может ни с кем разделить свое чувство утраты. Осознав это, он стал чаще общаться с матерью, братьями и сестрами. Во время терапии он обсуждал свои мысли, чувства, поведение. Кроме того, он начал выспрашивать у матери сведения о родственниках, чтобы понять причину своей отдаленности от семьи.

После трех лет терапии брак на время укрепился – когда супруги восстановили прежнее позитивное слияние, начав уделять друг другу больше внимания и лучше относиться друг к другу. В этот период пара сообщала, что дела в браке идут намного лучше, но, как правило, они избегают трудных тем. Брак стал более устойчивым в плане ответственности, с которой оба супруга начали относиться к своим эмоциональным реакциям, развивать свою индивидуальность и работать со своим слиянием с родительскими семьями. После завершения терапии эта пара стала благополучней, однако, учитывая возможность усиления стрессов, изменения семейных отношений и непрерывного слияния в брачной паре и семьях, она остается весьма незащищенной для брачных потрясений.

Beal Edward, Hockman Gloria (1991). Adult Children of Divorce. New York: Delacorte Press.

BetzigLauraL. (1986). Despotism and Differential Reproduction, A Darwinian View of History. Hawthorne, NY: Aldine de Gruyter.

Bowen Murray (1978). Family Therapy in Clinical Practice. New York: Jason Aronson.

FiskerHelen (1992). The Anatomy of Love. New York: W.W.Norton and Company.

GottmanJoknM. (1994). What Predicts Divorse? Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Assotuates.

GottmanJokn M, Jacobson Neil, Ruske, Regina, Skortt, Joann Wu, Babcock, Julia, La Tailallade, Jaslean J. and WaltzJennifer (1995). The Relationship Between Heart Rate Reactivity, Emotionally Agressive Behavior and General Violence in Batterers. Journal of Family Psychology, 9 (3). P. 227–248.

Kerr Mickael, Bowen Murray (1988). Family Evaluation. New York: W. W. Norton and Company.

KleimanDevra G. (1977). Monogamy in Mammals. The Quarterly Review of Biology, 52: 39–69.

Klever Pkil (1996). The Study of Marriage and Bowen Theory. Family Sistems. 3. P. з7-51.

KonnerMelvin (1982). The Tangled Wing. New York: Harper & Row. MaraskinMerry (1994). Monogamy and Society. Paper presented at Georgetown Family Center Symposium, Washington, DC, November 5. Ckeney Dorotky, Seyfartk Robert, Wrangkam Rickard and Struksaker Tkomas (Eds), Primate Societies. Chicago, IL: The University of Chicago Press. P. 343–357.

Wilson Edward O. (1975). Sociobiology. Cambridge, MA: Belknap Press.

Размышления о смерти или о том, как выжить и избежать смерти, занимают человека больше, чем какие-либо другие темы. Человек, как и животные, живет инстинктами, и так же инстинктивно он осознает свою смертность. Он следует тем же предсказуемым инстинктивным жизненным стратегиям, что и все живые существа. Человек рождается, созревает, рождает себе подобных, затем его жизненные силы убывают, и он умирает. Кроме того, человек – мыслящее существо, обладающее мозгом, позволяющим ему рассуждать, рефлексировать и абстрактно мыслить. Интеллект позволил человеку выработать философские представления о значении жизни и смерти, которые, в конце концов, привели его к пересмотру своего места в естественном ходе событий. Каждый индивид должен определить свое место в общей системе и принять тот факт, что он умрет и на его место придут следующие поколения. Проблемы, возникающие в процессе поиска смысла жизни, усложняются тем, что жизнь каждого человека тесно переплетается с жизнями других. Дальнейшее изложение мы посвятим вопросу о том, что смерть является неотъемлемой частью той общей семьи, в которой живет человек.

Не существует простых способов описания человека как составной части тех взаимоотношений, в которые он включен. В одной из моих публикаций[44] я представил свою концепцию человека как индивида и как части эмоционально-социальной системы, в которой он живет. Из моей теории следует, что поведение человека в семье в большей степени управляется автоматическими инстинктивными эмоциональными силами, нежели интеллектом. Основная часть интеллектуальной деятельности человека расходуется на то, чтобы объяснить и оправдать свое поведение, управляемое комплексом инстинктов, эмоций и чувств. Смерть – это биологическое событие, завершающее жизнь. Ни одно из жизненных событий не оказывает такого сильного эмоционального воздействия на мышление человека и не вызывает большей эмоциональной реактивности в поведении окружающих его людей. Я предложил концепцию «открытых» и «закрытых» систем взаимоотношений в качестве эффективного способа описания смерти как феномена семейной жизни.

Открытая система взаимоотношений – это такая система, в которой один человек может свободно поделиться большей частью своих потаенных мыслей, чувств и фантазий с другим человеком, который может ответить ему тем же. Не бывает полностью открытых взаимоотношений, однако в норме каждый человек должен поддерживать хотя бы с кем-то одним такие взаимоотношения, в которых допускается разумная степень открытости. Определенный процент детей имеют такие взаимоотношения с родителями. На протяжении взрослой жизни наиболее открытыми у большинства бывают взаимоотношения в период ухаживания. После свадьбы за счет эмоциональной взаимозависимости, возникающей в процессе совместной жизни, каждый из супругов становится чувствительным к переживаниям другого. Оба инстинктивно избегают волнующих тем, и взаимоотношения становятся более закрытыми. В закрытой эмоциональной системе действует эмоциональный рефлекс, направленный на то, чтобы предохранить себя от тревоги другого, хотя многие говорят, что избегают табуированных тем, чтобы не расстраивать партнера. Если бы люди могли следовать доводам рассудка и контролировать собственную чувствительность к тревоге партнера, они смогли бы обсуждать табуированные темы и их отношения стали бы более здоровыми и открытыми. Но, поскольку человеческий организм подчиняется биологическим законам, эмоциональная реактивность людей носит характер рефлекса, и в тот момент, когда обычный человек начинает осознавать возникшую проблему, супруги уже не могут сами повернуть этот процесс вспять. Здесь уже нужен опытный профессионал, чтобы с помощью магии семейной терапии помочь им «открыть» закрытые отношения.

Смерть является главной из табуированных тем. Большинство людей умирают наедине со своими мыслями, которые они не могут передать другим. Здесь действуют по крайней мере два процесса. Один из них – это личностный интрапсихический процесс, который всегда включает отрицание смерти. Другой – погружение в закрытую систему взаимоотношений. Люди не могут сообщать свои мысли, потому что не хотят огорчать семью или других людей. Вокруг смертельно больного существуют, по меньшей мере, три закрытые системы. Одна действует внутри пациента. Каждый смертельно больной пациент некоторым образом осознает приближение смерти, и у многих возникают особые ощущения, которыми они не делятся ни с кем. Другая закрытая система – это семья. Семья получает основную информацию от врача, дополняет ее информацией из других источников, а затем расширяет, искажает и интерпретирует ее в процессе домашних разговоров. У семьи есть свое собственное, тщательно спланированное и отредактированное медицинское заключение для больного. Оно основано на семейной интерпретации информации и модифицировано таким образом, чтобы избежать его тревожной реакции. Другие версии медицинского заключения произносятся при больном шепотом, когда члены семьи думают, что он спит или находится без сознания. Часто пациенты бывают в курсе таких разговоров. Врач и медицинский персонал образуют другую закрытую систему коммуникаций, которая должна основываться строго на медицинских показаниях, а на самом деле подвержена влияниям собственных эмоциональных реакций и реакций по отношению к семье. Медики пытаются предоставлять семье фактическую информацию, но она все равно искажается в силу их эмоциональности и желания правильно акцентировать «хорошие» и «плохие» новости. Чем выше эмоциональная реактивность врача, тем чаще он использует в общении с родственниками больного специальные медицинские термины, которые семья не воспринимает, или он слишком упрощает картину, пытаясь общаться на обычном языке. Чем тревожнее врач, тем чаще он слишком много говорит, мало слушает и завершает разговор с семьей неким туманным сообщением, не осознавая, что семья не поняла, что он сказал. В этом случае члены семьи задают много специфических вопросов, на которые он не может ответить. Обычно на такие вопросы врачи отвечают слишком абстрактно, а это совсем не то, что нужно семье. Даже тот врач, который согласен, что пациенту надо сообщать «факты», может передавать их с такой высокой степенью тревожности, что пациент отреагирует на поведение врача, а не на содержание сказанного. Особые сложности возникают в том случае, когда закрытая медицинская система коммуникации встречается со сложившейся за многие годы закрытой системой взаимоотношений между пациентом и семьей и когда тревога усиливается под воздействием смертельной болезни.