Читать онлайн «Приручение одиночества. Сепарационная тревога в психоанализе». Страница 10

Для Мелани Кляйн и ее последователей Эго и объект воспринимаются от момента рождения, и, как таковой, стадии первичного нарциссизма не существует. Однако, согласно кляйнианскому подходу, не исключается слияние Эго и объекта, и идея нарциссизма вновь возникает при введении понятия проективной идентификации (Klein, 1946). Это понятие одновременно предоставляет возможность и для объектных отношений (так как субъект нуждается в объекте для проекции), и для смешения идентичности между объектом и субъектом (Segal, 1979). Впоследствии такие пост-кляйнианские психоаналитики, как Розенфельд, Сигал, Бион и Мельтцер пришли к выводу о вовлеченности проективной идентификации и зависти в нарциссические структуры, применительно к феномену переноса и психоаналитическому процессу в целом.

Таким образом, аналитики, придерживающиеся концептуальной системы взглядов, созданной М. Кляйн, совсем другим путем пришли к признанию важности феномена нарциссизма в объектных отношениях, а следовательно, и важности проработки сепарационной тревоги в психоаналитическом процессе.

Другие подходы находятся между этими прямо противоположными концепциями нарциссизма, как, например, подход О. Кернберга (Kernberg, 1984), придающего особое значение роли агрессии при нарциссических расстройствах личности, или позиция А. Грина (Green, 1983), который противопоставляет нарциссизм жизни нарциссизму смерти, или так называемому негативному нарциссизму.

Должен подчеркнуть, что, как свидетельствуют недавние исследования, при всей несхожести психоаналитических взглядов на феномен нарциссизма, которые пытаются объяснять проблемы дифференциации и сепарации, помимо расхождений и противоположных мнений, отмечается и определенная конвергенция. В связи с этим я полагаю, что дилемма принятия или непринятия аксиомы первичного нарциссизма в настоящее время отступает на задний план.

Я думаю, что объектные отношения существуют с рождения и даже до рождения, но для нас, как психоаналитиков, большее значение имеет способность ясного осмысления того, что мы наблюдаем в нашей повседневной практике, которая дает нам возможность точно интерпретировать происходящее.

1. Переводится на английский (и французский) как «покинутые» объекты. Я предпочитаю переводить как «объекты, которые были отвергнуты», поскольку, таким образом, более точно передается очевидное в немецком варианте противопоставление Фрейдом интроекции утраченного (verloren) объекта и идентификации с отцом и матерью – объектами, от которых отказались (aufgegeben); более поздний термин подчеркивает активный отказ (отречение), присущий нормальной работе скорби в сравнении с патологической скорбью, при которой констатируется «утрата» объекта (GW 1923b, 13& 257-9). Альбрехт Кученбуш подчеркивал, что слово aufgegeben когда-то использовалось в Австрии в значении «закрытия, окончания работы» или «брошенности, покинутости» в применении, например, к дому или фабрике.

Как уже упоминалось выше, основной теоретический вклад Фрейда в разработку данного вопроса можно найти в двух работах – «Печаль и меланхолия» и «Подавление, симптомы и тревога». В опубликованной в 1917 году работе «Печаль и меланхолия» Фрейд описал базисный механизм защиты от потери объекта, показывая, как депрессия порождается интроекцией утраченного объекта в отщепленной части Эго. Несколькими годами позже, в 1926 году, в работе «Подавление, симптомы и тревога», он описал тревогу как проявление страха сепарации или потери объекта; таким образом, ранние взгляды Фрейда на происхождение тревоги подверглись радикальному пересмотру. Эти два основных положения теории Фрейда, вероятно, не могут быть поняты сами по себе, и нам следует принимать во внимание и другие важные тексты, которые предвосхищают, объясняют или дополняют их.

Несмотря на то, что Фрейд выдвинул фундаментальную гипотезу о психоаналитической динамике отношения человека к сепарации и потере любимых, в его работах содержится всего несколько прямых клинических ссылок на сепарацию в описании переноса. Основные идеи Фрейда базируются на общей психопатологии или наблюдениях из повседневной жизни, без явного упоминания аналитического опыта с пациентами: его последующие модели тревоги, к примеру, описывают ребенка, который боится темноты (1905 г.), затем ребенка, играющего с катушкой (1920 г.), и наконец ребенка, который боится потерять мать (1926 г.). Однако в своих работах и переписке Фрейд в высшей мере проявил свою чуткость к ощущению одиночества, страстного стремления и печали, которые он переживал сам или наблюдал у других людей в связи с сепарацией или утратой любимых.

В самых ранних работах Фрейда содержатся ясные указания на важность ранних объектных отношений, значимость которых определяется беспомощностью и физиологической зависимостью, характерными для ранних периодов жизни ребенка.

Первые ссылки на проблему сепарационной тревоги встречаются в письмах Фрейда к Флиссу, в частности, в рукописи о происхождении тревоги и в «Проекте для научной психологии» (Freud, 1950а [1895]). Существует несколько упоминаний о проявляющемся с самого рождения стремлении ребенка найти среди окружающих людей того (обычно это мать), кто предоставит возможность освобождения от напряжения, вызываемого внутренними физическими и психическими потребностями. Взаимодействие потребности освободиться от напряжения и реальной возможности для этого Фрейд называет «опытом удовлетворения». Следствием отсутствия соответствующих действий, направленных на удовлетворение возникшей у ребенка потребности – например, в кормлении, – будут нарушения в развитии его физических и психических функций, обусловленные незрелостью и состояниями беспомощности (Hilflosigkeit). Фрейд использует другую концепцию, в которой вводится понятие «коммуникация» между ребенком и матерью – слово «взаимопонимание» более точно передает смысл термина «Übereinstimmung», который употребил Фрейд (Freud, 1959а [1895]: 318), – эта концепция явилась основой психоаналитического понимания роли ранних отношений мать-дитя, которое нашло дальнейшее развитие в понятии «холдинг» Д. Винникотта (Winnicott, 1955) и понятии «контейнирование» В. Биона (Bion, 1962).

Фрейд также считал, что потеря объекта, которая происходит при переживании удовлетворения – в равной мере реального и галлюцинаторного, – создает возможную основу появления желания и последующего поиска объектов: в отсутствии удовлетворяющего объекта его образ будет рекатектирован в качестве символического представления (галлюцинаторного исполнения желания). Позднее, когда человек начинает поиск новых объектов, он, по мнению Фрейда, стремится не только найти объект, но и открыть заново изначально потерянный объект, который предоставлял реальное удовлетворение в прошлом («Negation», 1925h).

Одновременно с письмами Флиссу Фрейд пишет, что первоначально объект воспринимается Эго в связи с ощущением боли: «На первом месте находится восприятие объектов, заставляющих пронзительно кричать/вопить от причиняемой ими боли» («Project», 1950a [1895]: 366). Позднее, в работе «Инстинкты и их превратности» (Freud, 1915с), Фрейд связал возникновение ненависти с болью, ассоциированной с различными аспектами объекта, которые могут считаться любящими, если приносят удовольствие, и ненавидящими, внушающими отвращение, если становятся источником неудовольствия. Таким образом, Фрейд объяснял возникновение ненависти к объекту травматическими, болезненными ситуациями между ребенком и матерью, которые воспринимаются как угроза физической жизни и выживания человека; эти чувства лежат в основе враждебности и негативного переноса, который играет важную роль в интерпретации сепарационной тревоги.

В 1905 году Фрейд напрямую связал приступы тревоги у ребенка с переживанием отсутствия любимого человека: «Происхождение тревоги у детей связано ни с чем иным, как с выражением переживания чувства утраты человека, которого они любят» (Freud, 1905d, p. 224). Опираясь на наблюдения за трехлетним мальчиком, который боялся темноты, Фрейд сформировал свою точку зрения и сделал заключение: «На самом деле он боялся не темноты, а отсутствия кого-то любимого; он был уверен, что будет утешен, как только убедится в присутствии этого человека» (p. 224, сноска). Хотя Фрейд явно приписывал эту детскую тревогу отсутствию любимого человека, в своих теоретических объяснениях он остался верен идее о том, что тревога происходит вследствие непосредственных трансформаций неудовлетворенного либидо. Но в 1926 году он окончательно вернулся к идее о том, что происхождение тревоги связано со страхом сепарации и утраты объекта – не только у детей, но и у взрослых.