Читать онлайн «Гештальт: искусство контакта. Новый оптимистический подход к человеческим отношениям». Страница 15

Короче говоря, все «деревья» нашего мозга посажены начиная с рождения, но ветви кустятся на протяжении всей жизни, это настоящее разрастание отростков, на которое особое пагубное действие оказывает алкоголь, а также наркотики и некоторые медикаменты. Это постоянное почкование делает возможным появление новых соединений (например, во время экспериментирования в Гештальте), а также создание систем разводок в случае разрушения клеток в результате несчастного случая или болезни.

Вопреки стойким предрассудкам, увеличение количества дендритов (которые осуществляют коммуникацию на уровне синапсов) замедляется не с возрастом…, но вследствие праздности и безделья! Ничто так не ускоряет наступление старости как пенсия без замещающей деятельности. Ребенок, не побуждаемый нянькой, начинает самостоятельно садиться в 21 месяц, а ходить – в 3 года! Больные, у которых окна больничной палаты выходят на улицу, исцеляются намного быстрее. В «обогащенной» среде крысы живут на 50 % дольше. Если говорить обобщенно:

«Изменения и хаос стимулируют жизнь»

Размер каждого нейрона равен примерно тысячной доле миллиметра. Если бы его объем увеличился до размера песчинки, то для транспортировки нашего мозга потребовался бы большой грузовик. При этом не следует забывать, что нейрон это не просто песчинка: скорее он напоминает большой город – как Тулуза – потому что он состоит из нескольких сотен миллионов макромолекул (или протеинов), выполняющих различные функции, а они, в свою очередь, состоят из десятков миллионов атомов – каждый из которых состоит из десятков частиц….вращающихся со скоростью …4 миллиона километров в час!

На протяжении нашей жизни нейроны не только не восстанавливаются, но напротив, они погибают (по крайней мере 100000 в день). И это совершенно не ужасно, потому что мы пользуемся всего лишь 20 % нейронов. Остальные остаются «под спудом», в резерве.

На самом деле смерть клетки наступает еще до нашего рождения, потому что от 10 до 70 % нейронов (в зависимости от отделов мозга) умирает в процессе утробной жизни, чтобы дать место более полезным. Действительно, биология не имеет жалости: все, что не служит, высыхает и быстро умирает. Естественный отбор сохраняет только существенное: «научение это устранение» – говорит Жан-Пьер Шанжо. При таком распорядке к 80-ти годам у нас еще остается примерно 70 % живых нейронов – но их распределение не одинаково в разных отделах мозга: так, фронтальная зона, место принятия решения, теряет примерно 50 %, столько же, сколько и гипоталамус, который отвечает за регуляцию голода, жажды, температуры, агрессии и желания…

Гештальт-терапия мобилизует, в частности, гипоталамические зоны (возбуждение желаний «здесь-и-теперь») и фронтальные лобные отделы (холистический и интегративный подход, ответственность за сделанный выбор)… Итак, гештальт-терапия поддерживает в активном состоянии эти слабые зоны мозга и сохраняет их молодость и их жизненность, потому что – в отличие от батареи Вандера – живая материя не используется, если она ничему не служит! Как раз наоборот, бесполезные нейроны окисляются и покрываются – говоря литературным языком – пластинками «ржавчины».

При весе мозга в 1400 г, на нейроны приходится в конечном счете всего лишь 250, которых нам, впрочем, хватит для того, чтобы выучить наизусть все книги, появившиеся в мире начиная с изобретения книгопечатания! В действительности, наш мозг способен запомнить 125000 миллиардов единиц информации (бит), таким образом наша память теоретически способна сохранить …содержание более ста миллионов книг!

Точность нашего организма вызывает изумление. Простой пример: каждая клетка окружена мембраной, шириной в 5 микрон, снабжена клапанами, которые словно бдительный сторож открывают дверь для одних химических субстанций и закрывают для других. Этот процесс варьирует в зависимости от области мозга и момента времени. Все это происходит, разумеется, «умело», скоординировано и квазимгновенно.

Другой пример: предположим, что кого-то зовут Сержем, достаточно, чтобы мое ухо восприняло первую букву моего имени («С»), чтобы мои синапсы уже выделили секрет, состоящий из 3 миллионов активных молекул химических нейромедиаторов. Это примерно так же, как если бы прежде, чем телефон одновременно прозвонил тревогу у 3 миллионов парижан, его обладатели уже бы начали выполнять привычное действие!

Но, может быть, они напрасно сняли трубку! На самом деле, ведь звали не «Сержа», а … «Симона»! Ведь это же тебя не касается! Постсинаптическая мембрана восстановит потенциал покоя примерно через миллисекунду и будет опять способна к ответу. Мои «обжоры» энзимы мгновенно трансформируют в инактивную субстанцию те молекулы химического медиатора, которые были выброшены по ошибке. Этот «микроцикл контакта-ухода» будет продолжаться в целом несколько тысячных долей секунды.

Что касается ядра клетки, оно таит в себе все наши «прежние жизни», или – если говорить более прозаически – наследственность наших пращуров, закрученную в тончайшие волоконца ДНК, сгруппированных в «слова» (гены). Ученые надеются закончить их расшифровку через 5 лет и таким образом составить детальную карту 100 000 генов, образующих геном человека. Когда мы приходим в мир, наша «индивидуальная программа» или «инструкции по применению» представляет собой библиотеку инструкций, состоящую из 3 000 книг по 300 страниц каждая, или 20-ти этажную кучу «проектов», которые либо будут реализованы, либо не будут!

Бесспорно, что мы рождаемся с важными задатками (размер, цвет глаз и волос, здоровье, интеллект, спортивные дарования, музыкальные, художественные и коммуникативные способности; спокойный или тревожный, подчиненный или агрессивный темперамент, и т. д.). Этот генетический код является чрезвычайно точным; он не терпит «ошибки оттиска»: из-за одной неверной буквы вся книга безжалостно отбрасывается (спонтанный выкидыш).

Итак, как говорят на Востоке, «все написано» (но не на небесах, а в сердце каждой из 60 000 миллиардов клеток, начиная с кончика пальца и заканчивая корнями волос). Число комбинаций хромосом таково, что математически невозможно, чтобы кто-нибудь был похож на меня, начиная с «Большого взрыва» и вплоть до конца света (разумеется, исключая монозиготных близнецов). Эта безграничная оригинальность каждого живого существа – другая тема гештальтистов, которые питали недоверие ко всем обобщениям, касается ли это «нормального» развития или категоризации нарушений.

Но тот факт, что «все написано», не ограничивает область нашей свободы, потому что мы можем решить не следовать тексту, уподобляясь актеру, позволяющему себе импровизации. Такое свободное построение своего собственного будущего – исходя из имеющейся в распоряжении наследственности – одна из целей любого личностного развития или психотерапии.

«Все написано»…но как это прочесть? Теперь мы знаем, что на самом деле каждую ночь мы перечитываем наш предварительный сценарий во время наших сновидений (гипотеза Мишеля Жюве о «генетическом перепрограммировании»). Мы его перечитываем и «аннотируем» его, интегрируя с памятью нашего биологического вида, нашего собственного личного опыта: эта «великая книга» нашей жизни, полная тайн, становится «тетрадкой», личным «бортовым журналом», способствующим нашей индивидуации. Начальный текст нашего генетического наследства каждый день заново прилаживается в зависимости от нашего опыта и отдельных событий нашей жизни: это – гештальтистское креативное приспособление.

Эта работа отчасти совершается бессознательно в течение ночи, но она подготавливается и продолжается днем: одна из целей, которую гештальт-терапия осознанно ставит перед собой, состоит в постоянной корректировке нашей «программы» с учетом интеграции нашего опыта и нашего собственного проекта жизни.

В каждом синапсе входящие нервные импульсы, наподобие электрического, трансформируются в химическое сообщение посредством секреции крошечных пузырьков нейромедиаторов – которые придают эмоциональную «окраску» всей передаваемой информации. На сегодняшний день выделены около сотни нейромедиаторов и нейромодуляторов. Так, например, всякое желание (голод, жажда, секс) и всякое удовольствие (пусть даже художественное или интеллектуальное) коррелирует с тремя нейромедиаторами:

• допамин, связанный с напряжением желания;