Читать онлайн «У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.)». Страница 16

В наиболее сложной ситуации находился турецкий линейный флот. Основными его недостатками были невысокое качество турецких линейных судов, низкий уровень командного состава (поскольку должности командиров в своем большинстве покупались), слабость навыков ведения регулярных боевых действий силами подразделений флота, отсутствие слаженности и должной подготовки экипажей.{105} Последнее во многом было связано с тем, что турецкие корабли не имели строго определенных штатов экипажей, а сами экипажи не были постоянными: они набирались накануне похода в гораздо большем, чем нужно, количестве (это делалось потому, что при первой же возможности многие насильно взятые матросы бежали с кораблей) и, как правило, с помощью силы; постоянными на кораблях были, в основном, артиллеристы.{106} При этом артиллерийский огонь турецких кораблей также был малоэффективным, чему, помимо низкой выучки, способствовала установка на стрельбу по рангоуту и парусам (турки все время стремились захватить добычу в результате абордажного боя).{107}

Французский агент в Турции барон Ф. де Тотт дает такую характеристику турецкому флоту по состоянию на 1770 г.: «Корабли турецкие были высоки, при самом слабом ветре черпали воду нижними батареями и представляли неприятелю много дерева, но мало выбрасываемого металла; движения их были тяжелы и снасти и блоки лопались при всяком усилии; они не имели никакой правильности в нагрузке и никакого знания в морском деле… батареи были обыкновенно загромождены всяким хламом и повсюду орудия разнокалиберные. В таком материальном состоянии находилась тогда армада эта, и к довершению всего, управление ею поручаемо было людям в равной мере невежественным. Назначение в командиры судов было делом особой спекуляции, нисколько не казавшейся предосудительною. Так как многие искали этого назначения, то капудан-паша отдавал корабли тем, которые более платили за них, предоставляя им, в свою очередь, продавать многие свои должности на судах, и от этого управление дошло до такого беспорядка, что морские силы Турции готовы были уничтожиться сами собою, без помощи неприятеля. Ежегодно небольшая эскадра их выходила только в летние месяцы в Архипелаг для собрания податей с жителей и притеснения их или для крейсерства против пиратов в тех водах, и потому офицеры, не привыкшие к другого рода плаванию, чужды были всякой военной дисциплины, всяких правил и не имели никаких знаний и опытности».

Даже принимая в расчет некоторую тенденциозность данного текста (французу Ф. де Тотту было выгоднее принизить русские успехи и показать значимость начатых им преобразований), следует признать, что в целом картина показана близкой к истине. О серьезных изъянах турецких кораблей (таких, как «неуклюжий и медлительный руль, неповоротливость, плохая, устарелая артиллерия, неустойчивость из-за слишком высоких бортов») и безобразных порядках на османских кораблях, сильно усугублявшихся системой продажи командных должностей, пишет в своем знаменитом труде и Е. В. Тарле.{108},[31] В полной мере эту характеристику подтвердили и события на море 1770–1774 гг. Кроме того, дополнительные проблемы туркам создавали практически полное отсутствие компасов, слабое знание карт и низкий уровень состояния рангоута и парусов.{109},[32]

Подтвердила Русско-турецкая война 1768–1774 гг. и еще одно слабое место турок — большую уязвимость в ночное время. Этот момент был хорошо известен еще донским и запорожским казакам, которые постоянно использовали внезапные ночные атаки. Практика казаков даже нашла отражение в донской поговорке: «Месяц — казачье солнышко». Вот что писал историк М.А. Алекберли относительно «особенностей поведения турок в ночное время», даже в походе: «После вечерней молитвы — пятого намаза, очень плотно поевши, они ложились спать, как в обычное время. В Турции… издавна принято днем довольствоваться легкой пищей, а вечером есть тяжелые блюда. После еды мусульмане погружались в крепкий сон. Эта привычка из поколения в поколение превратилась в традицию».{110},[33]

Однако противник имел и сильные стороны, в первую очередь заключавшиеся в развитом гребном флоте. Здесь турки располагали достаточным многообразием типов судов при добротной, в целом, их постройке, большим опытом плаваний и не менее значительным опытом морского разбоя у экипажей этих судов.

К вопросу о турецком гребном флоте

Подтверждением высокого уровня конструкций турецких гребных судов могут служить факты их заимствований в других флотах. Так, в русском флоте при Петре I галеры «турецкого манира» строились настолько активно, что на ряде временных отрезков составляли подавляющее большинство в гребном Балтийском флоте, причем оценки их были неизменно высокими. Вот, что, например, писали опытные галерные капитаны С.М. Камер, А.П. Деопер, Л. Лиц и ряд других, сравнивая качества галер турецкого, французского и венецианского «маниров»: «…Для способности шхер имеют быть турецким маниром галеры способнее, понеже оные ходят в воде мелче и как на гребле, так и на парусах лехче».{111} Столь же лестные отзывы давал турецким гребным судам и Г.А. Потемкин, приказавший поднять со дна после победы у Очакова 1 июля 1788 г. 7 полугалер османского флота. В частности, в письме Екатерине II он писал: «Семь из них не трудно починить. Дерево и конструкция сих полугалер прекрасные…».{112}

Особую же склонность турок к использованию гребных судов отмечали английские военные моряки. Так, капитан С.Д. Гудолей, даже после Чесменского сражения, писал в своем отчете: «Их (турок. — Авт.) морские способности, кажется, направлены на одни галеры, в управлении которыми они смелы и ловки».{113}

К достоинствам турецких судов, как малых, так и линейных, относилось и упорное сопротивление противнику их команд: турецкий корабль легче было сжечь, чем заставить сдаться.{114} Однако в целом на флоте дисциплина держалась преимущественно на страхе, в результате чего в бою турецкие корабли храбро сражались лишь до тех пор, пока в строю находился флагман.

Знали на турецком флоте и основы морской тактики, хотя об этом отечественная историография почему-то умалчивает. Об ее основных положениях еще Петру I в начале XVIII в. сообщал П.А. Толстой.[34] Однако применение ее оставляло желать много лучшего, что и продемонстрировала Русско-турецкая война 1768–1774 гг. Использование турками таких приемов, как занятие оборонительной позиции в форме построения полумесяцем, применение шахматных построений, попытки взятия противника «в два огня» — все это, безусловно, говорило о знании ими основ морской тактики, но каждый раз все эти действия заканчивались полными неудачами из-за слабой подготовки командиров и экипажей, а также низкой дисциплины.

Не менее интересны и турецкие инструкции, созданные для управления флотом. Приведем основные положения из турецкой инструкции по действиям кораблей османского флота в бою и походе. П.А. Толстой озаглавил этот раздел так: «Порядок, надлежащий до бою, и описание урядов во время бою и в простом, шествии, как ходит флота морская турецкая».{115}

«Подобает корабль убрать к бою чисто, чтоб на все стороны свободно было с пушками обращатися, и чтоб все пеноны были изготовлены, также пушки, мушкеты и все, что к бою надлежит, всякая бы вещь была на своем месте в готовности».

«У всякой пушки во управлении повинно быть единому пушкарю, двум янычарам, двум маринарам: един их набивает, другой банит».

«Все бастименты таким способом к бою початок имеют, как им назначит капитанпаша, и всякое ево предложение имеет ото всех чиниться без нарушения, а ежели не будет в том покорения, то будет во время бою в бастиментах наших замешание».

«Бастименты все имеют поступать ко своему порядку, и подобает им смот-рить на дело капитан-паши и на его повеление».

«Когда един бастимент выступил ис своей шеренги, то мог бы учинить всей флоте великое зло…».

«В первой части капитан-паша с десятью бастиментами, или сколько будет; во второй реиз-капитан, имея, у себя столько ж бастиментов, которому надлежит стоять посреди бастиментов; в третьей части повинен стоять стражник, имея под собою ровную вышереченным двум частям бастиментов третию часть, на которых' не так тяжкое дело надлежит. А тот вышереченный стражник позади реиз-капитана стоять повинен, а для познания каждой части розные им потребно дать знаки».