Читать онлайн «Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916–1945». Страница 71

К этому времени возникли значительные трудности в снабжении 6-й армии, поскольку основная масса предназначенных для нее материалов, и прежде всего горючее, были развернуты и двигались в направлении Кавказа, который Гитлер теперь считал направлением главного удара. 6-я армия просто замерла на месте.

Поэтому русские 31 июля перешли в контрнаступление и даже смогли достичь поначалу определенных успехов. Но потом развернулось несколько крупных танковых боев, в которых 6-я армия с 7 августа по 11 августа одержала полную победу над русскими 1-й танковой армией и 62-й армией, причем последнюю она разбила в маневренной битве на просторной равнине.

Но лишь 21 августа 6-я армия смогла форсировать Дон, благодаря чему обороняющиеся снова выиграли бесценное время. 23 августа 14-й танковый корпус — с 16-й танковой дивизией на острие атаки — снова прорвал вражеский фронт и в тот же самый день вышел к поселку Рынок на берегу Волги севернее города. Здесь корпусу, опередившему на 40 километров собственную пехоту, пришлось терпеливо ждать восемь дней, пребывая в критическом положении, пока наступление 4-й танковой армии с юга не изменило ситуации и русские не были 31 августа оттеснены к городу.

Уже 30 июля Гитлер изменил свое решение относительно Кавказа, и 4-я танковая армия снова была придана группе армий «Б». В состав этой танковой армии входил 48-й танковый корпус (под командованием генерала Кемпфа с 14-й танковой дивизией, в которой оставалось только 24 танка, и 29-й моторизованной дивизией). Ранее входивший в состав армии 24-й танковый корпус с 23 июля был придан 6-й армии. 40-й танковый корпус танковой армии остался в составе группы армий «А». Моторизованная дивизия «Великая Германия» была затребована для переброски во Францию. Поэтому 4-й танковой армии были приданы один германский и один румынский армейские корпуса.

1 августа 4-й армейский корпус под командованием генерал-полковника Гота ударил с плацдарма южнее станицы Цимлянская вдоль железнодорожной линии Сальск — Сталинград в направлении Сталинграда с целью занять возвышенность у города Красноармейска[262], господствующую над течением Волги. 4-я танковая армия должна была образовать южную часть клещей группы армий «Б», посредством которых Сталинград должен был быть взят с юга и запада. 12 августа ей была придана еще 24-я танковая дивизия (под командованием генерала фон Хауеншильда), которая уже вела боевые действия севернее армии.

Наряду с недостатком горючего и контрударами русских 64-й и 51-й армий, затруднявших ее наступление, к 20 августа 4-я танковая армия все же продвинулась до станции Тингута, где она была вынуждена перейти к обороне. Для дальнейшего наступления ее сил уже было недостаточно.

Вынуждаемый к этому сложившейся ситуацией, Гот принял решение перестроить 48-й танковый корпус и приказать ему продвинуться через Абганерово, Плодовитое, Цаца, чтобы, обойдя значительно южнее 6-ю армию, все же атаковать Сталинград с запада и юго-запада совместно с 24-й танковой дивизией. 31 августа все три дивизии у населенного пункта Басаргино поддерживали южный фланг 6-й армии. Уже 1 сентября к ним присоединилась румынская 20-я дивизия. 3 сентября 48-й танковый корпус вышел на приволжские высоты у Воропоново на западной окраине Сталинграда. 10 сентября корпус захватил русские узлы сопротивления Ельшанка и Купоросное и, соединившись с 6-й армией, вышел на берег Волги южнее города.

Тем самым задача, поставленная штабом 4-й танковой армии, 15 сентября была выполнена.

Овладение всей территорией большого Сталинграда было исключительно задачей 6-й армии. Поэтому ей был придан 48-й танковый корпус.

Для этого совместно с 14-м танковым корпусом (генерала Хубе) было образовано шесть полноценных мобильных соединений для ведения уличных боев. Их дальнейшая судьба известна. Будь они рационально использованы в соответствии со своими возможностями, они могли бы позднее предотвратить русский прорыв через фронт союзнических армий на Дону и изменить судьбу Сталинграда или — еще больше — разбить вражеский натиск во встречном бою.

Боевая задача, поставленная теперь штабом 4-й танковой армии, состояла в том, чтобы совместно с 4-м армейским корпусом и румынским 6-м корпусом удерживать участок фронта от Сталинграда до Маныча, границы с группой армий «А». Северный фланг румын находился близ станции Тингута. На расстоянии 180 километров от нее приданная 16-я моторизованная дивизия в калмыцких степях под Элистой закрывала 300-километровый участок фронта до Астрахани от постоянных ударов вражеских сил. С 29 сентября по 9 октября 14-я танковая дивизия снова была временно придана 4-й танковой армии в качестве армейского резерва и «пожарной команды» в районе около поселка Плодовитое, чтобы затем окончательно быть задействованной в Сталинграде. Подобным же образом была использована в качестве армейского резерва и 29-я моторизованная дивизия в период с 29 сентября по 18 ноября, расположенная в степи примерно в 50 километрах южнее Сталинграда, которая после прорыва русских войск южнее города с 21 ноября снова вернулась в подчинение 6-й армии.

Ход сражений 4-й танковой армии и 6-й армии позволяет предположить, что еще во второй половине июля при целеустремленных действиях высшего командования и изначальной решимости провести операцию «Блау» как задумывалось Сталинград мог быть взят с незначительными потерями при условиях достаточного снабжения действующей армии. Но Гитлер упустил решающее время из-за своих позднейших «тесных котлов» в районе Миллерово и затем Ростова-на-Дону, а также отдал приказ развернуть снабжение в пользу необдуманной и поспешной кавказской операции. Это время было использовано обороняющимися [под Сталинградом] для подтягивания резервов и укрепления фронта. С высокой степенью вероятности можно предположить, что в ином случае исход сражения за город мог быть совершенно другим.

Фельдмаршал Лист не смог до середины сентября достичь требуемых от него Гитлером дальних целей; да и шансов теперь совершить это у него уже не было. 17-я армия после тяжелых боев смогла овладеть Новороссийском, но прочно застряла перед Туапсе. 1-я танковая армия (40-й и 3-й танковые корпуса с 3-й танковой дивизией и 2-й моторизованной дивизией) заняла небольшую нефтяную область под Майкопом, но нашла там лишь разрушенные нефтепромыслы с полностью уничтоженным оборудованием для добычи нефти, которая была восстановлена русскими лишь в 1947 году. Фронт пролегал теперь южнее Кисловодска ближе к Моздоку (здесь сражался 40-й танковый корпус с 13-й и 23-й танковыми дивизиями), где южнее Терека образовался крупный германский плацдарм. Разведывательные группы выходили на берег Каспийского моря и установили контакт с 16-й моторизованной дивизией группы армий «Б».

Предположительно легкое преследование отведенных из оперативных соображений на Кавказ русских сил обернулось около середины августа напряженными боями, трудности которых еще более обострялись постоянными заботами о горючем. В ходе этих развертывавшихся на широких пространствах сражений крайне недоставало широкомасштабной поддержки авиации, которая действовала в основном на направлении главного удара на Сталинград. Войска были измотаны, их потери не восполнялись, фронт невероятно растянут, резервы полностью отсутствовали, местность была на редкость труднопроходимой. Все эти факторы с неизбежностью привели к остановке наступления в начале сентября.

Гитлер не желал признавать этот жестокий для него факт. Дело дошло до глубоких разногласий между Гитлером и его ближайшим сотрудником, генерал-полковником Йодлем, который не соглашался со всеми упреками Гитлера в адрес войск на Кавказе и их командования.

Командующий группой армий «А» фельдмаршал Лист 9 сентября по настоянию Гитлера сложил с себя обязанности командующего. Гитлер принял решение — единственный раз во всей истории войн — помимо всех других обязанностей он возложил на себя еще и непосредственное командование этой группой армий, сражавшейся за 1400 километров от него на труднейшем участке фронта. Проверенный в боях штаб группы армий официально назывался теперь «Пункт сбора донесений и передачи приказов». Этим решением Гитлер еще раз продемонстрировал всем, сколь чуждыми и непонятными, как и раньше, ему остаются принятое управление войсками и методы работы военного управленческого аппарата. Он верил в то, что сможет принимать решения без обсуждения ситуации с начальником Генерального штаба сухопутных войск, его представителями в группе армий и командирами отдельных соединений, а все необходимые детали сможет понять из разложенных на его столе карт — быстро и в точности, от чего, естественно, страдали войска и их командный состав.