Читать онлайн «Новейшая история ислама в России». Страница 95

Кроме того, стало очевидно, что резкие нападки Гейдара Джемаля и его учеников из НОРМа в адрес крупнейших муфтиятов обусловлены не только их политической позицией, но и приверженностью к наиболее радикальным ценностям «исламской революции"'. Следует заметить, что и внутри самих «русских мусульман» стал зарождаться раскол на почве догматических разногласий между шиитами и суннитами. Приверженцы шиитского крыла НОРМа в своих высказываниях не скрывали, что считают суннитский ислам слишком примитивным и пригодным только для малообразованных людей, в то время как интеллектуалы должны приобщаться к мистическим тайнам шиизма. Можно предположить, что духовные искания многих «русских» шиитов в итоге приведут их в шиитские секты группы «гулат», среди которых самой привлекательной выглядит секта неоисмаилитов. Учитывая их рвение и целеустремленность, это вполне может закончиться возрождением секты ассасинов образца эпохи Крестовых походов, которая будет придерживаться весьма своеобразных форм миссионерской деятельности. Впрочем, приобщение значительной части «русских мусульман» к шиизму свидетельствует о том, что их истинными мотивами перехода в ислам стали духовные искания, обычно не прекращающиеся в течение всей жизни.

В июле 2006 года противоречия между салафитским и шиитским крылом НОРМа достигли своего апогея и вылились в открытое противостояние. Этот конфликт вспыхнул на почве отношения к ливанской организации «Хезболла», которая резко усилила свое влияние после ливано-израильской войны. Нормовские шииты всячески приветствовали успех «Хезбаллы», в то время как салафитов эти успехи совсем не радовали. На страницах сетевых «Живых журналов» стали разгораться настоящие словесные баталии, которые вылились в заявление «мухтасиба» НОРМ Харуна-Вадима Сидорова-ар-Руси, который заявил о начале непримиримой борьбы с «рафидитским наджасом» (шиитскими нечистотами) и зачем-то обвинил аятоллу Хомейни в пропаганде педофилии. Тем самым он положил конец истории НОРМа и свел к нулю возможность примирения двух крыльев «русских мусульман».

Помимо уже описанной полемики радикальных шиитов с прогосударственным мусульманским духовенством, а также их конфликта с «русскими» салафитами, можно отметить только два известных скандала на почве трения между суннитами и шиитами.

Так, в 2001 году группа молодых мусульман в городе Альметьевске (Республика Татарстан) под влиянием миссионерской поездки иранских проповедников перешла в шиизм и попыталась спровоцировать конфликт с суннитами.

Данный конфликт был быстро урегулирован силами местных мусульман и особых последствий не имел. Кроме того, суннито-шиитские противоречия присутствовали в противостоянии муфтия Мухаммадгали Хузина с активом общины пермской Соборной мечети, который был сформирован преимущественно из азербайджанцев-шиитов. Впрочем, главной причиной этого противостояния стали финансовые интересы, а не вероисповедная принадлежность.

Диалог между представителями традиционных религий в России начался еще в советское время, когда пропаганда воинствующего атеизма сблизила православных христиан, мусульман, иудеев и буддистов. С 60-х годов в рамках новой внешнеполитической доктрины в СССР стали проводиться представительные межрелигиозные конференции, призванные доказать, что никаких гонений на верующих в стране нет, а есть сотрудничество во имя мира во всем мире. На такого рода мероприятиях отечественные духовные лидеры могли пообщаться как с зарубежными единоверцами, так и друг с другом, обсудить общие проблемы и прояснить интересующие их богословские вопросы. Это общение проходило в дружеской атмосфере и нередко продолжалось на неофициальном уровне.

После развала Советского Союза межрелигиозный диалог был востребован уже как инструмент урегулирования межнациональных конфликтов, которые в любой момент могли приобрести религиозную составляющую. Так, благодаря миротворческим усилиям Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, лидера мусульман Закавказья шейхуль-ислама Аллахшукюра Паша-заде и католикосов Армянской апостольской церкви удалось предотвратить трансформацию Карабахского конфликта в межрелигиозный, а переговоры в Москве, проведенные представителями Русской Православной Церкви и муфтием Чечни Хусейном Алсабековым, свели на нет все попытки превратить чеченскую войну в джихад против России.

Помимо миротворческой составляющей межрелигиозный диалог был весьма востребован и в других сферах – например, законодательной, поэтому начиная с 1990 года сотрудничество между Русской Православной Церковью и ведущими центрами других традиционных религий стало приобретать регулярный характер. В 1991 году в ходе консультаций было принято принципиальное решение создать постоянно действующий межрелигиозный орган, однако начавшийся раскол российской уммы не позволил реализовать эту инициативу.

В течение последующих лет православная сторона, выступавшая главным инициатором создания Межрелигиозного совета России, терпеливо ждала, когда ситуация в российском исламе, наконец, нормализуется. После семи лет ожидания было принято решение воспроизвести в Межрелигиозном совете России схему президентского Совета по взаимодействию с религиозными объединениями и пригласить в него сразу двух мусульманских лидеров: верховного муфтия Талгата Таджуддина и муфтия Равиля Гайнутдина.

Действительно, существовала вполне оправданная надежда, что два уважаемых духовных лидера не будут переносить свою вражду в сферу межрелигиозного диалога и смогут принимать совместные решения. Между тем муфтий Равиль Гайнутдин имел свою точку зрения на эту проблему. 23 декабря 1998 года в Москве состоялось учредительное заседание Межрелигиозного совета России (МСР), на котором были выбраны пять членов его президиума: митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, верховный муфтий Талгат Таджуддин, муфтий Равиль Гайнутдин, главный раввин России Адольф Шаевич и глава Буддийской традиционной сангхи России пандито хамбо-лама Дамба Аюшев. Около года МСР работал нормально, однако на его третьем заседании, состоявшемся 22 марта 2000 года в Мемориальной синагоге на Поклонной горе, произошел серьезный скандал.

При обсуждении одного из вопросов между представительной делегацией ЦДУМ и муфтием Равилем Гайнутдином начался резкий спор, в ходе которого председателю Совета муфтиев деликатно напомнили, что предавать своего учителя очень нехорошо. Ответить на этот упрек было нечем, поэтому оскорбленный Равиль Гайнутдин покинул заседание, и вскоре его позиция по этому вопросу была приведена в «Мусульманской газете» Вячеслава-Али Полосина, опубликовавшей статью «Кому выгоден раскол мусульман?». Главная мысль этой статьи заключалась в том, что у мусульман России есть один законный лидер – Равиль Гайнутдин, поэтому Православная Церковь поступила провокационно, позвав в МСР также «запыленную фигуру прошлого» – верховного муфтия Талгата Таджуддина. «А кому вообще было нужно приглашать «альтернативное» Совету муфтиев России уфимское центральное духовное управление? Как отреагировал бы сам митрополит, если бы, придя на заседание МСР, он увидел бы рядом с собой анафематствованного им священника Глеба Якунина, киевского патриарха, епископов зарубежной и катакомбной церквей? Имеет ли сам митрополит полномочия представлять интересы самой древней христианской церкви в России – старообрядческой?» – вопрошал автор статьи. В личных беседах представители Совета муфтиев России еще дальше развили данную мысль, пообещав назло Церкви и ЦДУМ начать диалог с «Богородичным центром», пятидесятниками и кришнаитами.

В свою очередь, митрополит Кирилл прояснил позицию Церкви по отношению к исламу в интервью «Независимой газете», в котором подтвердил ее желание сотрудничать со всеми лидерами многополярной российской уммы, причем в первую очередь – с Талгатом Таджуддином и муфтием Чечни Ахмадом Кадыровым. «Конечно, Церковь могла бы выбрать для диалога какую-нибудь одну мусульманскую структуру, тем более что она уже имеет давних и надежных партнеров в исламской умме, контакты с которыми сложились еще в трудное для всех религий время господства воинствующего безбожия. Однако мы предпочитаем сотрудничать со всеми заинтересованными сторонами вне зависимости от их размера и влияния», – заявил он. После инцидента в синагоге представители Совета муфтиев почти два года не посещали заседания МСР, однако на его работе это никак не сказалось. Более того, в конце 2001 года в президиум МСР вошел председатель КЦМСК муфтий Магомед Албогачиев, которого совсем не смущало соседство с верховным муфтием Талгатом Таджуддином.

Между тем ЦДУМ и КЦМСК контролировали большинство мусульманских общин страны, поэтому вполне могли говорить от имени всех российских мусульман. Так, попытки Совета муфтиев России выступить против введения в школах «Основ православной культуры» были денонсированы позицией ЦДУМ и КЦМСК, не усмотревших этой инициативе ничего антиисламского.