Читать онлайн «Новейшая история ислама в России». Страница 93

Общая численность ахмадитов, бахаистов, файзрахманитов, мофлюхуновцев, махдистов и последователей неосуфийских орденов в нашей стране не превышает 20 тыс. человек. Серьезных конфликтов между ними и традиционными мусульманами пока не отмечалось, однако на страницах основных мусульманских СМИ нередко появляются статьи с резкой критикой ахмадийи и неосуфизма.

Такая специфическая предпосылка раскола, как трения между суфийскими тарикатами, присутствовала только в расколе исламских сообществ Чечни и Дагестана. Существенного влияния на становление современной системы мусульманских централизованных организаций Северного Кавказа она не оказала, однако ряд внутримусульманских конфликтов был вызван именно тарикатно-вирдовыми противоречиями.

До появления на Северном Кавказа салафитов нишу «исламских экстремистов» с подачи Совета по делам религий СССР и КГБ занимали мюриды тарикатов нашкбандийя, кадирийя и шазилийя, распространенных в Дагестане и Чечено-Ингушской АССР. Тарикатистов обвиняли в разжигании межнациональной розни, распространении антисоветских идей и религиозного мракобесия. В июне 1986 года под давлением партийных органов муфтий Северного Кавказа Махмуд Геккиев издал фетву «О несовместимости «мюридизма» с основными догмами учения исламского шариата», в которой резко критиковались конкретные суфийские обычаи – зикр и паломничество к святым местам – зияратам. Начало демократических перемен показало, что борьба научных атеистов с суфийскими тарикатами только прибавила последним авторитета. С 1989 по 1992 год некогда подпольные тарикаты пережили период бурного возрождения, интегрировавшись во все слои чеченского и дагестанского общества и став значимой религиозно-политической силой.

При этом процесс возрождения суфизма имел и негативные издержки – солидаризировавшиеся перед лицом атеистических гонений тарикаты стали теперь конкурирующими структурами, что не могло не сказаться на их взаимоотношениях.

В 1991 году первый президент Чечни Джохар Дудаев верно оценил роль тарикатов в чеченском обществе и объявил себя последователем наиболее влиятельного кадирийского вирда Кунта-Хаджи, контролировавшего горные районы «Малой Чечни». Ему удалось также заручиться поддержкой второго по значимости вирда кадирийи – Вис-Хаджи, мюридом которого был старший брат чеченского президента Бекмирза. В дальнейшем наиболее последовательными сторонниками Дудаева стали «горные» кадирийцы, поставившее своей целью низложить власть «равнинных» нашкбандийцев, обвиненных в прокоммунистических настроениях и оппортунизме. Как отмечает исследовательница чеченского ислама Гурия Мурклинская, «поддержка «зикристов» (Мюридов кадирийского тариката называли «зикристами» из-за их обычая совершать «громкий», публичный, зикр) , как кунтахаджинцев, так и висхаджинцев, оказалась не бескорыстной – многие из них при Дудаеве приобрели баснословные богатства». Начавшийся, а точнее возобновившийся, конфликт между нашкбандией и кадирией имел давнюю предысторию.

Как отмечали исследователи этого процесса, «во время кавказской войны XIX века наиболее ожесточенное сопротивление российским войскам оказывали именно члены вирда накшбандийа. К этому братству принадлежал и сам Шамиль, и его мюриды. Распространение же на территории Чечни учения братства кадирийа связано с именем знаменитого проповедника шейха Кунта-Хаджи Кишиева. Он призывал смириться с русской оккупацией во имя сохранения нации, Однако за прошлый век установки двух братств поменялись на прямо противоположные. Значительная часть религиозных авторитетов накшбандийа сотрудничали с атеистическими советскими властями. Из числа формальных приверженцев этого вирда назначались и первые лица Чечено-Ингушетии». Попавшие в опалу нашкбандийцы в большинстве своем перешли в оппозицию Дудаеву. Особенно упорное сопротивление его режиму оказали вирд Дени Арсанова и примкнувший к нему вирд Докки Шептукаева, чьи представители оказались вытесненными из всех государственных структур, в которых они традиционно присутствовали в предшествующий исторический период. В дальнейшем именно лидеры вирда Дени Арсанова братья Ильяс и Багаутдин стали духовными лидерами оппозиции, организовав ряд антидудаевских митингов и вооруженных выступлений. Борьба кадирийцев и нашкбандийцев сильно ослабила традиционный чеченский ислам, который в том числе и поэтому оказался не в состоянии противостоять экспансии «чистого ислама». Лидеры враждующих тарикатов слишком поздно поняли исходящую от ваххабизма опасность и не успели объединить свои силы, чтобы дать эффективный отпор общему противнику. Со временем трения между ними ослабли, что, впрочем, стало следствием общего угнетения суфизма в Чечне.

В соседнем Дагестане те же суфийские ордена проводили несколько иную политику, которая лучше соответствовала особенностями местного исламского сообщества. Росту влияния суфийских шейхов особенно способствовало появление в Дагестане ваххабитских эмиссаров. Именно лидеры тарикатов оказались единственной реальной силой, способной противостоять экспансии «чистого ислама». Традиционные мусульмане, в советское время неоднозначно относившиеся к суфизму, в сложившейся ситуации предпочли его откровенно радикальному исламу, и дагестанская умма, ранее делившая на последователей лояльного властям «мечетского» ислама и «немечетских» тарикатистов, теперь разделилась на тарикатистов и ваххабитов. Первоначально дагестанские тарикаты имели многонациональный характер, а их лидеры старались избегать участия в межэтнических конфликтах и политической борьбе.

Другой отличительной особенностью дагестанского суфизма стало большое число ярких шейхов, которые активно передавали свой опыт мюридам и фактически выступали в роли основателей новых вирдов. Вследствие этого дагестанские тарикатисты стали делиться не столько по орденам, сколько по духовным наставникам, некоторые из которых выступали от имени сразу нескольких тарикатов. Самым известным муршидом Дагестана считается житель села Чиркей Гумбетовского района аварец Саид Ацаев, более известный как Саид-афанди Чиркейский. Он представлял интересы сразу двух тарикатов – шазилийи и нашкбандийи, благодаря чему получил дополнительные возможности для привлечения новых последователей. Подавляющее большинство его мюридов составили аварцы, самые активные из которых в 1992 году пришли к власти в ДУМ Дагестана. Начиная с муфтия Саида Дарбишгаджиева все председатели этого духовного управления контролировались Саидом-афанди.

Между тем муфтий Багаутдин Исаев был мюридом авторитетного кумыкского шейха Магомед-Эмина Параульского, и его смещение вызвало конфликт не только между кумыками и аварцами, но и между их ведущими муршидами. Первоначально возникшие трения носили скрытый характер, однако по мере усиления позиций Саида-афанди Чиркейского альтернативные ему шейхи все больше оттеснялись на второй план. Контролирующие большинство республиканских СМИ мюриды Ацаева создали ему образ авторитетнейшего в пределах всей мировой исламской уммы алима, истинного лидера дагестанского ислама и главного борца с ваххабизмом. В знак особого почтения к Саидуафанди Чиркейскому его именем даже стали называться мечети и медресе. Помимо контроля над ДУМ Дагестана (названного по этой причине «гумбетовским»), с 1994 года ставшего единственным легитимным муфтиятом Дагестана, Саид Чиркейский заручился поддержкой и высшего эшелона светской власти, по степени своего влияния выйдя на уровень председателя Госсовета Магомедали Магомедова. По мнению дагестанского ученого Гаджи Магомедова, «и без того разделенная исламская община республики теперь просто дробится на противоборствующие кусочки во главе со «святыми» лидерами. При этом деятельность многих шейхов направлена далеко не всегда только лишь на «постижение божественной истины» посредством авторского тариката, но и на постепенное усиление собственного религиознополитического влияния, которое осуществляется через учеников. Больше всего в этом преуспел уже упомянутый Саид Афанди, под влиянием которого находится Духовное управление мусульман Дагестана. Его мюридами считают треть депутатского корпуса республиканского Народного собрания. Имеются Они и в правительстве, включая министров и некоторых руководителей республики». Магомедов отмечал также, что «большинство шейхов находятся в постоянном противоборстве друг с другом. В эту борьбу вовлечены также их последователи. В селениях Нижнее Казанище Буйнакского района и Шамхал Кумторкалинского района верующие, выступая против экспансии шейха Саида афанди Чиркейского и подконтрольного ему ДУМДа, пытаются отстоять «своих имамов» кумыкской национальности». Оппозиционные Ацаеву шейхи обвиняли его в продвижении нетрадиционного для Дагестана шазилийского тариката и разрушении единства умеренных мусульман, которые оказались расколоты не только по национальному, но и по религиозному признаку.