Читать онлайн «Почему мы делаем то, что мы делаем». Страница 15

Конформизм. Эксперимент Аша

Социальную психологию всегда крайне интересовало, каким образом убеждения, установки и поведение на уровне общества влияют на человека. В 1951 году Соломон Аш разработал тест на определение конформизма – степени, в которой человек готов соглашаться с большинством. Участникам эксперимента было предложено сравнить один отрезок с тремя другими. Было совершенно ясно, который из трех отрезков представлял собой правильный ответ, но Аш проводил исследование в группе, где все участники, кроме испытуемого, были подставными, и все они давали очевидно неверный ответ. Испытуемый сидел в конце ряда и на вопрос, какой из отрезков, по его мнению, был равен эталонному, отвечал последним. В ходе эксперимента в среднем треть всех участников проявила конформизм и согласилась с очевидно неправым большинством, при этом три четверти участников проявили конформизм по крайней мере однажды и лишь одна четверть не проявила вовсе.

Когда Аш спросил конформистов, почему они согласились с неверным ответом, некоторые признались, что не хотели выпадать из группы, а некоторые объяснили тем, что группа, по их мнению, была осведомлена лучше, чем они. Этот эксперимент совершенно ясно доказывает как силу принуждения к конформизму, так и готовность обычного человека подчиниться этой силе.

Эксперимент Аша неоднократно подвергался суровой критике из-за его, как говорят психологи, низкой «экологической валидности» – по сути, это означает, что схема эксперимента была крайне искусственной и не отражала реального положения вещей. Возможно также, что полученный Ашем результат оказался «продуктом своего времени», поскольку начало 1950-х годов в США было периодом конформизма. Глубокие социальные перемены 1960-х и 1970-х годов с их растущим индивидуализмом практически искоренили проявления конформизма, и когда в 1980 году эксперимент Аша повторили в Великобритании, оказалось, что лишь в одном случае из 396 кто-то примкнул к неправому большинству.

Несмотря на все недостатки, эксперимент Аша поднял важнейшие вопросы относительно готовности человека подчиниться принуждению к конформизму. Есть ли пределы такому принуждению? Один из самых известных экспериментов в психологии был задуман как исследование одной определенной разновидности конформизма: подчинения авторитету. В 1960 году, вскоре после суда, который состоялся в Иерусалиме над одним из идеологов Холокоста Адольфом Эйхманом, американский социальный психолог Стэнли Милгрэм решил провести эксперимент, исходя из того, что «Эйхман и миллионы его сообщников по Холокосту просто выполняли приказы. Можем ли мы их всех называть сообщниками?»

Другой, более известный эксперимент, проведенный в 1971 году в Стэнфордском университете, еще глубже исследовал возможные границы и силу конформизма. Американский психолог Филип Зимбардо превратил подвал на факультете психологии Стэнфордского университета в условную тюрьму и дал объявление о наборе здоровых молодых мужчин для участия в тюремном эксперименте за 15 долларов в день.

Участников произвольно разделили на охранников и заключенных. Тех, кто попал в группу заключенных, подвергли условному аресту и правдоподобно воспроизведенной процедуре помещения под стражу, а охранникам выдали униформу, дубинки и зеркальные очки. Все участники знали, что распределение по группам было произвольным, а кроме того, их уведомили, что в любой момент от дальнейшего участия можно отказаться.

То, что произошло дальше, казалось невероятным: все участники очень быстро вжились в свою роль. «Заключенные» вели себя как настоящие заключенные, а охранники становились все более деспотичными и жестокими. Эксперимент должен был длиться две недели, но уже через шесть дней Зимбардо был вынужден его прекратить. Результаты эксперимента поражали: из них следовало, что человек охотно подчиняет свои личностные особенности требованиям роли – например, «охранника» или «заключенного» – и что институционализация сама по себе имеет глубокие психологические последствия. Неоднократно подвергнутый критике из-за существенных ограничений по объему выборки и возможности повторения, тюремный эксперимент Зимбардо тем не менее остается убедительным доказательством дегуманизирующего потенциала определенных социальных институтов и ролей.

Милгрэм обнаружил, что большинство участников исследования, следуя указаниям экспериментатора, с готовностью применяли к «ученику» все более мощный электрический разряд, даже когда слышали из-за двери крики и возгласы боли. Две трети участников применили электрический разряд, маркированный: «Опасно: труднопереносимый удар». Многие из них протестовали, но экспериментатор, следуя сценарию, отдавал новые команды (называемые «побуждениями») – от «Эксперимент требует, чтобы вы продолжали» до «У вас нет выбора, вы должны продолжать». «Чрезвычайно выраженная готовность взрослых людей идти неизвестно как далеко, следуя указаниям авторитета, является, – размышляет Милгрэм, – основным результатом исследования, фактом, который настоятельно требует разъяснения».

Любовь – самая великолепная вещь на свете», если верить популярной песне и названию фильма, вышедшего в 1955 году. Чуть менее романтичная версия припева могла бы достаться психологам: «Любовь – многофакторная вещь». К этим факторам относятся начальные представления о физическом, эмоциональном и интеллектуальном влечении, понимание собственной привлекательности, принципов совместимости и способов ее оценки, различные социобиологические аспекты.

Социобиология – это наука о биологических, в особенности эволюционных аспектах социального поведения. Социобиологи утверждают, что любовь хотя и звучит как абстрактное, метафизическое понятие, имеет свои корни в биологии, а значит, и в эволюции. Исследования выявили ряд удивительных аспектов социобиологии любви, особенно в том, что касается отношений между совместимостью и генетическим строением. Доказано, что самой мощной силой, определяющей совместимость, является подобие; чем больше у людей общего, тем больше вероятность, что они испытают влечение друг к другу. Подобие может определяться как признаками, привнесенными культурой, например, политической принадлежностью или музыкальными вкусами, так и невидимыми биологическими аспектами – от длины пальцев вплоть до уровня содержания в крови определенных газов.

Однако в области генетики, генетики иммунитета, комплементарность берет верх над совместимостью, и женщины, по-видимому, обладают исключительной способностью определять самые комплементарные геномы при помощи обоняния. Согласно исследованию, которое в 1997 году провели в Монельском центре химических ощущений в Филадельфии Рэчел Херц и Элизабет Кахилл, «для женщины то, как человек пахнет, становится единственной решающей переменной [в выборе любовника]». Имеются убедительные доказательства, что женщины распознают невероятно тонкие, но выраженные обонятельные сигналы, которые говорят им о наличии у мужчины «наилучших» генов (где под «наилучшими» понимаются гены, наиболее благоприятные для иммунитета).

Необычной демонстрации этого явления предшествовали опыты с мышами, которые, как оказалось, находили самца для спаривания по запаху. Чтобы выяснить, является ли запах сигнальным механизмом также и для человека, группа швейцарских ученых из Бернского университета под руководством зоолога Клауса Ведекинда придумала в 1995 году простой тест с использованием футболок. Группе мужчин раздали футболки и попросили спать в них две ночи подряд. Затем футболки поместили в коробки с вырезанными в них отверстиями для запаха и дали понюхать коробки группе женщин, которые должны были найти из всех запахов «самый сексуальный».

У каждого из участников определили последовательность иммунных генов и сравнили результат с предпочтениями у женщин. Ведекинд обнаружил, что женщины отдали предпочтение футболкам тех мужчин, чьи иммунные гены наиболее отличались от их собственных. Кроме того, это оказались футболки, которые, по словам женщин, больше всего напомнили им о запахе их партнеров, а значит, при выборе партнеров они действительно использовали обонятельный метод. Важно, что во время проведения эксперимента женщины не принимали противозачаточные таблетки и овулировали, то есть находились на пике фертильности. Команда швейцарских ученых пришла к выводу, что феромоны, содержащиеся в мужском поте, становятся промежуточным сигналом о генетическом строении мужчины – сигналом, который женщины умеют распознавать.