Читать онлайн «Китайская цивилизация». Страница 32

Крестьяне жили на выселках или в деревнях. Они располагались по возвышающимся над полями вершинам. Весной землепашцы спускались оттуда и перекапывали поля. Как только наступала осень и урожай был собран, они поднимались к своим жилищам и обустраивались к зиме. «Пойдемте, мои пахари! – наш урожай убран! – поднимемся к себе и починим свои жилища! – днем нарежем соломы! вечером ее сплетем! – а затем на крышу, побыстрее на самый верх! – наступит весна, и снова придется сеять!» Дома были окружены заборами, живыми изгородями. Следовало не только защититься от наводнений, но и не забывать о ворах и налетчиках. Ведь вокруг крохотных полей, ухоженных тяжким трудом первых крестьянских общин, бродили по лесам или среди болотных зарослей отсталые варварские племена. Если было необходимо объединяться, чтобы быть в достаточном количестве для победы над природой, требовалось, чтобы поселения были сильными и для защиты собранного урожая. Когда зародились княжества и у крестьян появились владыки и покровители, вся совокупность выселков вокруг последнего убежища, княжеского города, окружалась первой оборонительной стеной, так что город и пригороды образовывали единое целое. С первых дней оседлой жизни и крестьянской цивилизации труд на полях, требующий большой рабочей силы, совершался на месте и внутри, если можно так сказать, укрепленных бастионов. Может быть, именно эта особенность объясняет кое-какие давние и постоянные черты китайского земледелия.

Посредством людского труда китайцы добиваются со своей земли высоких урожаев. Они собирают с нее разнообразные плоды, а потом используют под сады. Их главное орудие труда – мотыга, а не плуг. Подобные обычаи могли бы подойти народу, получившему в оазисах свое сельскохозяйственное образование. По отношению к китайцам подобное объяснение было бы весьма соблазнительным, если взгляд, что в Туркестане располагается их первое место поселения, не просто гипотеза. Без нее можно обойтись, если вспомнить, что в первых документах утверждается преобладание в древности крупных и достаточно могущественных поселений. А в силу трудных условий освоения земель деревенская жизнь изначально приобрела некоторые черты городского быта. Обязанные извлекать из отвоеванных у природы крошечных полосок земли все им необходимое для существования крупными объединениями, да еще и защищать собранное от варваров, китайские крестьяне освоили приемы огородничества. Посадки проса и риса совершаются иначе, чем земледелие на больших территориях. Они производятся не на крупных полях, а на небольших участках.

В наши дни в Китае существует определенная тенденция к специализации отдельных районов на соответствующих сельхозкультурах. Однако в древности каждый край стремился выращивать все. Повсюду просо, любящее сухие почвы, соседствовало с рисом, требующим обилия воды. Размещение культур вокруг расположенных наверху жилищ совершенно не зависело только от того, насколько место подходит той или иной культуре, а от ценности, придававшейся каждой из них. Самые важные располагались у самых домов. Рядом с овощным огородом, который по завершении сбора урожая утрамбовывался и превращался в ток13, находились сады, изобиловавшие прежде всего тутовником, за ними шли первые поля, засаживавшиеся главным образом текстильными культурами, по преимуществу коноплей. Это был угол женщин, прядильщиц. Куски ткани – шелка или холста, которые они выпрядали, образовывали основное богатство и служили деньгами. Ниже размещались мужские культуры, сначала поля, отведенные под горох, бобы и фасоль, затем под злаки и, наконец, в самом низу, на землях, отвоеванных благодаря осушению и требовавших орошения, отгороженных насыпями и каналами, располагались квадратики участков, отводившихся под рис.

Для полноты использования земли культуры выстраивались идущими по склонам холмов террасами. Пропитание группы обеспечивалось только в том случае, если на каждой террасе был собран добрый урожай. «На верхних полях – полные корзины! – на полях внизу – полные тележки! – Все убрано, процветайте! – Изобилие! изобилие! дома наполнены!» Для того чтобы добиться успеха в возделывании разных культур, требовалось разделение труда и надо было примириться с необходимостью в ограниченном виде кочевого образа жизни. Пряхи никогда не оставляли деревню и свои сады, но земледельцы вынуждены были проводить свой трудовой день на полях злаков. Они спали в шалашах, откуда постоянно наблюдали за посевами. От зари до вечера они трудились не покладая рук: «Солнце всходит: пора вставать! – Оно садится, мы отдохнем! – Копай колодец, если хочешь напиться! – Взрыхляй землю, если хочешь есть!» Они работали тесными рядами: «Колышутся бамбуковые шляпы! – все мотыги рыхлят почву – чтобы вырвать сорняки!» Еду им приносили в корзинках жены и дети. «С громким шумом они едят – и устраивают праздник своим женам!»

Они наслаждались кашей из пшена. Составляя основу их питания, просо было их богом и считалось первым среди злаков. Следует отметить интересную подробность. По словам Мэнцзы, просо составляло единственную известную варварам Северного Китая сельскохозяйственную культуру. Китайцы знали различные его разновидности. Одна из них, с клейковидным зерном, служила главным образом для приготовления сброженного напитка. Кроме того, выращивались многочисленные сорта риса. Опять же клейковидный рис использовался при приготовлении своеобразного вина. Несомненно, пшеница и рожь имели меньшее значение, хотя в обращенной к богу урожаев (Хоуцзи – Царь проса) молитве звучит восклицание: «Ниспошли нам ячмень и рожь!» Нельзя не заметить, что в перечислениях китайцы плохо различали пшеницу и рожь. И во все времена китайцы, похоже, мало ценили рожь. Как кажется, пшеничная мука применялась по преимуществу в приготовлении бродила для сбраживания риса или проса. Им надлежало подвергаться брожению по отдельности или вместе. Наиболее ценимое вино делалось из смеси одной части черного проса с двумя частями риса. Приготовление осуществлялось в глиняных горшках, где тщательно перемешанные с водой зерна подогревались на хорошо отрегулированном огне. Получаемый напиток фильтровался пучками пырея и ароматизировался некоторыми пахучими травами, чаще всего особой разновидностью перца. Приготовленное зимой вино начинали пить весной. Из зерен умели также делать уксус, идущий на консервы. Отобранные на еду зерна перемалывались в ступах, промывались и варились на пару. Может быть, помимо каш делались и своеобразные пирожки. В качестве зелени в еду употребляли различные сорта огурцов и тыкв. На приправу использовали чеснок, лук, горчицу. Некоторыми травами и растениями – мальвой, горечавкой – приправляли для аромата супы. Основной соус делался из молотых и перебродивших бобов: это были бобы вроде сои, «их длинные стебли развевались на ветру, подобно знаменам». Несомненно, очень древним был и соевый сыр. В любом случае бобовые, в частности горох разной величины, занимали в питании большое место. Их хранили в мешках, которые было легко перевозить. Они служили запасным источником питания, к которому прибегали при переездах. Может быть, их роль была особенно велика во времена, когда китайцы, осваивая один за другим участки земли, еще не оседали окончательно. Именно так передвигались около 568 г. варвары Севера и Запада.

Относительную давность оседлой жизни вроде бы подтверждает существование садов, где умело выращивались разнообразные фруктовые деревья – персиковые, абрикосовые, вишневые, груши, ююба или зизифус, сливовые, каштаны и айва. Сливы, ююба и каштаны применялись в кулинарии. Кроме того, в пищу шли плоды разновидности дикого винограда, а также плоды многих водных и горных растений. Наиболее полезным среди деревьев была шелковица. Ее бережно обрезали. «Теслом обрезались слишком выступающие или слишком вытянувшиеся вверх ветки; у молодых тутовников только обрывали листву». Молодую листву отдавали шелковичным червям, которых содержали на плетенках из тростника или камыша. «Пришла весна, дни становятся теплее, – вот и иволга запела! – девушки со своими корзинками – идут по тропинкам – собирать с шелковиц нежную листву». Выращивались многие разновидности тутовника, а также многие сорта конопли. Начинаясь осенью, ткацкие работы шли всю зиму. Готовые к весне полотняные ткани служили в жаркий сезон, так же как и сандалии из волокон конопли или вигны. Более дорогой и более теплый шелк предназначался прежде всего старикам. Замочку производили в канавах вблизи жилищ. Ткачихи обладали также умением обрабатывать и вязать крапиву и камыши. Архаичные одежды, служившие еще в классическую эпоху для одевания напоминающей усопшего куклы, делались из тростниковой циновки и подвязывались поясом из бамбука. [Еще в 557 г. западные варвары, жуны, носили накидки из соломы и шапки из побегов ежевики.] Согласно традиции китайцы до Хуанди прикрывали тело коротким куском шкуры. (Якобы жена Хуанди научила их выращивать шелковичных червей). Позднее китайцы надевали костюм из рубахи и юбки, сотканных из конопли или шелка. На голове они носили либо шапочку, либо повязку. От холода они надевали по нескольку видов одежды. Они умели окрашивать ткани и предпочитали яркие цвета. Ими выращивались различные растения для приготовления красителей, чаще всего марена и индиго. Ткачихи изготовляли одноцветные ткани и ткани в разводах. Последние приберегались для шитья одежды к праздникам и свадьбам. «В цветастой юбке, в простой юбке, – в цветастой юбке, в простой юбке, – пошли, господа! пошли, господа! – доставьте меня к вам на колеснице!»