Читать онлайн «Третья мировая война. Какой она будет». Страница 35

После Хиросимы потребовалось полтора десятилетия для того, чтобы разработать и принять комплексную стратегию применения, а точнее — неприменения ядерного оружия. В первые годы атомной эпохи несколько раз едва не начиналась война. Ядерная стратегия, которая в конце концов была принята, существенно снизила этот риск. В данной главе мы не раз будем возвращаться к ядерной стратегии. Огромная разница между ядерным и кибероружием очевидна, но некоторые концепции, найденные в ходе разработки ядерной стратегии, применимы и сейчас, другие — нет. Тем не менее, рассматривая события 1950–1960-х годов, мы кое-что узнаем о том, как можно разрабатывать комплексную стратегию использования нового типа оружия. Кроме того, некоторые концепции мы можем взять и адаптировать для систематизации кибер-военой стратегии.

В начале книги я спросил, что для нас лучше — мир с кибер-оружием и кибер-войной или идеальная вселенная, в которой подобного никогда не существовало? Последующие главы показали, по крайней мере мне, что в положении Соединенных Штатов появились новые уязвимые места по сравнению с другими странами, также обладающими кибер-потенциалом. На самом деле мы больше зависим от контролируемых компьютерами систем, но при этом до сих пор не сумели создать национальную кибер-оборону, а значит, более уязвимы в кибер-войне, чем Россия и Китай. Соединенные Штаты рискуют гораздо больше, чем Северная Корея, не имеющая такой тесной связи с Интернетом. Мы уязвимы перед странами и организациями, у которых отсутствует кибер-потенциал, но есть средства, чтобы нанять команду очень талантливых хакеров. А если проанализировать, к примеру, как могла бы развиваться кибер-война между США и Китаем? Наше наступательное кибер-оружие, возможно, лучше, но тот факт, что мы способны вывести из строя китайскую систему противовоздушной обороны, едва ли послужит утешением американцам, если вдруг Народно-освободительная армия оставит наши города без электричества на целые недели, закроет финансовые рынки, исказив их данные, создаст повсеместный дефицит, испортив логистические системы американских железных дорог. Несмотря на то что Китай — вполне передовая страна, немалая часть его инфраструктуры до сих пор не зависит от компьютерных сетей, контролируемых из кибер-пространства. Китайское правительство может меньше беспокоиться по поводу временных неудобств, которые могут выпасть на долю его граждан.

Сейчас кибервойна ставит Америку в невыгодное положение. Что бы мы ни сделали кому-то, скорее всего, нам навредят больше. Мы должны изменить эту ситуацию.

Пока мы не сократим уязвимые места в нашей киберобороне, будем вынуждены сдерживать самих себя. Мы знаем, что нам могут сделать другие, и поэтому запросто окажемся в такой ситуации, когда придется ограничивать себя даже в оправданном применении обычных вооружений. Кибероружие других стран будет удерживать нас от действий, и не только в киберпространстве. Останется ли у американского президента выбор послать авианосцы, чтобы предотвратить действия Китая, если обострятся разногласия последнего с соседними странами по поводу морских месторождений, или конфликт Китая с Тайванем? Станет ли президент отправлять флот в Тайваньский пролив, как сделал Клинтон в 1996 году, зная, что блэкаут в Чикаго — это сигнал о том, что электричество отключится по всей стране, если мы вмешаемся? Или что проблемы с данными на Чикагской товарной бирже — это пример того, что может произойти со всеми важнейшими финансовыми институтами? А что, если китайцы проведут кибератаку, после которой все авианосцы останутся болтаться в океане, как пустые консервные банки? Станет ли президент рисковать и разворачивать военно-морские силы лишь затем, чтобы противник продемонстрировал, что он способен остановить, ослепить, сбить с толку наши войска?

Тот факт, что наши важнейшие системы так уязвимы перед кибервойной, усиливает шаткость нашего положения. Пока экономические и военные системы Америки не защищены, у противников страны будет соблазн ее атаковать в периоды обострения разногласий. Наши оппоненты имеют основания думать, что у них есть возможность изменить политический, экономический и военный баланс, продемонстрировав миру, что они способны сделать с Америкой. Они могут полагать, что угроза большего вреда покажется вполне правдоподобной и помешает США предпринять ответные действия. Однако в случае кибератаки американским лидерам, скорее всего, придется реагировать. Этот отклик едва ли ограничится киберпространством, и конфликт может быстро обостриться и выйти из-под контроля.

Такое положение убеждает нас в необходимости принятия срочных мер по сокращению стратегического дисбаланса, вызванного уязвимостью США в возможной кибервойне. Для этого недостаточно только усилить наш наступательный киберпотенциал. Он едва ли устранит диспропорцию. В отличие от войны с применением обычных видов оружия, здесь превосходство в нападении не поможет обнаружить и разрушить наступательные мощности противника. Средства, способные нанести урон США, возможно, уже находятся на нашей территории. Они могли попасть сюда не только через киберпространство, но и по дипломатической почте, на CD-дисках или на USB-носителях, в портфелях бизнесменов. Что нам нужно, так это снизить риск того, что любое государство станет угрожать нам применением кибероружия, а для этого необходимо иметь надежную оборону. Мы должны заронить сомнения в умах потенциальных хакеров, чтобы они не пытались нас атаковать, осознавая мощь нашей обороны. Пусть потенциальные противники Соединенных Штатов думают, что их киберстрелы отскочат от наших щитов. Или, по меньшей мере, считают, что наши важнейшие системы достаточно защищены и ущерб, который они нанесут нам, не станет решающим. Но до этого еще далеко.

Оборона Соединенных Штатов от кибератак должна стать первой целью кибервоенной стратегии. В конце концов, первостепенная задача любой стратегии национальной безопасности США — это защита страны. Мы не развиваем оружие, направленное на расширение нашего господства на воде, в космосе, киберпространстве, а стремимся сберечь страну. На первый взгляд концепция довольно проста, но она постоянно усложняется, поскольку есть те, кто верит, что лучшая защита — нападение, уничтожение противника до того, как он успеет причинить нам вред.

Когда генерал Роберт Элдер возглавлял Киберкомандование ВВС, он как-то сказал журналистам, что хоть его подразделение и отвечает за оборону, оно планирует выводить из строя компьютерные сети противника. «Мы хотим начать атаку и нокаутировать их в первом раунде», — заявил он. Его высказывание напомнило слова другого генерала ВВС, Куртиса Лемэя, который в 1950-х руководил стратегическим авиакомандованием ВВС и объяснял аналитикам корпорации RAND,[13] что Советы не смогут уничтожить бомбардировщики на земле, поскольку «мы будем атаковать первыми».

Такие мысли опасны. Если у нас не будет надежной оборонной стратегии, нам придется вовлекаться в киберконфликты. Агрессивно захватывать системы противника, чтобы остановить атаку до того, как он успеет нанести удар по нашим незащищенным системам. Это будет дестабилизировать обстановку и заставит нас рассматривать потенциальных врагов как реальных. Кроме того, мы будем вынуждены занимать более жесткую позицию в попытках удержать противника от нападения на наши системы, запугивая военным ударом в ответ на кибератаку, а у наших оппонентов будет больше оснований думать, что мы блефуем.

Почему американские кибервоины полагают, что лучшая защита — нападение? Отчасти потому, что, по их ощущениям, защищать, обороняясь, очень сложно. Военные видят, насколько распределены находящиеся в киберпространстве потенциальные мишени, и у них опускаются руки при мысли об обороне. Кроме того, они указывают (это удобно), что американские вооруженные силы не имеют юридических полномочий защищать находящиеся в частном владении объекты — банки, энергодобывающие компании, железные дороги, авиапредприятия.

Такой же аргумент приводила администрация Буша после 11 сентября — слишком дорого оберегать страну от террористов, поэтому нам необходимо нанести удар по «первоисточнику». Из-за подобных суждений пришлось ввязаться в две войны за последние десять лет, которые обошлись нам в 2,4 триллиона долларов и стоили более пяти тысяч жизней американских солдат.

Не существует единой меры, которая позволила бы уберечь американское киберпространство. Однако мы можем предпринять ряд шагов, которые защитят наши ключевые объекты или, по меньшей мере, заронят зерна сомнения в умах возможных нападающих, что провести успешную масштабную атаку на Америку возможно.

Уберечь каждый компьютер в США от кибератаки нереально, но вполне возможно в достаточной мере защитить важнейшие сети — потенциальные мишени противника. Мы должны защитить их так, чтобы никакая атака не лишила нас возможности нанести ответный удар и не подорвала экономику. Даже если наша оборона несовершенна, укрепленные сети смогут выдержать натиск или достаточно быстро прийти в норму, так что атака не станет разрушительной. Если мы не можем защитить каждую важную систему, то что нам оборонять? Существует три ключевых элемента в американском киберпространстве, или, пользуясь терминологией из ядерной стратегии, триада, которую необходимо защищать.