Шум за сценой.
Дверь взломана.
Входит вооруженный Лаэрт, за ним датчане.
Где он, король? – Уйдите, господа.
Нет, мы войдем.
Оставьте помещенье.
Да ладно! Хорошо.
(Уходят за дверь.)
Благодарю.
Займите вход. – Итак, король презренный,
Где мой отец?
Спокойнее, Лаэрт.
Найдись во мне спокойствия хоть капля,
И я стыдом покрою всех: себя,
Отца и мать. Могу ль я быть спокойным,
Когда я все утратил, что любил?
Лаэрт, что значит этот бунт гигантов?
Молчи, Гертруда, он ведь без вреда.
Власть короля в такой ограде божьей,
Что, сколько враг на нас ни посягай,
Руками не достать. – Итак, признайся,
Чем ты так сильно раздражен, Лаэрт?
Ну что же, отвечай. – Молчи, Гертруда.
Где мой отец?
В гробу.
Но не король
Тому виной.
Пусть спрашивает вволю.
Как умер он? Но за нос не водить!
Я рву все связи и топчу присягу
И преданность и верность шлю к чертям.
Возмездьем не пугайте. Верьте слову:
Что тот, что этот свет – мне все равно.
Но будь что будет, за отца родного
Я отомщу!
А кто вам запретит?
Никто, когда моя на это воля.
А средства – обойдусь и тем, что есть,
Не беспокойтесь.
Вы б узнать желали
Всю подноготную про смерть отца?
Как это сделать, если в ослепленье
Сметаете вы, словно кучу карт,
Врага и друга, правых и неправых?
Нет, лишь врагов.
Вы их хотите знать?
Да. А друзьям открою я объятья
И кровь свою с готовностью пролью
По капельке.
Теперь вы говорите,
Как добрый сын и верный дворянин.
Что я в утрате вашей неповинен
И сам скорблю, вам станет дня ясней.
Дорогу ей!
Что там за суматоха?
Возвращается Офелия.
Гнев, иссуши мой мозг! Соль слез моих,
В семь раз сгустясь, мне оба глаза выжги!
Свидетель бог, я полностью воздам
За твой угасший разум, роза мая!
Дитя мое, Офелия, сестра!
Когда отцов уносит смерть, то следом
Безумье добивает дочерей.
Любовь склонна по доброй воле к жертвам
И платит самой дорогой ценой
Дань нежности умершим.
Без крышки гроб его несли,
Скок-скок со всех ног,
Ручьями слезы в гроб текли,
Прощай, мой голубок!
Будь ты в уме и добивайся мщенья,
Ты б не могла подействовать сильней.
А вы подхватывайте: «Скок в яму, скок со дна, не сломай веретена. Крутись, крутись, прялица, пока не развалится». Это вор-ключник, увезший хозяйскую дочь.
Эта бессмыслица глубже иного смысла.
Вот розмарин[73] – это для памятливости: возьмите, дружок, и помните. А это анютины глазки: это чтоб думать.
Безумие наводит на мысль. Из бессмыслицы всплывает истина.
Вот вам укроп, вот водосбор. Вот рута. Вот несколько стебельков для меня. Ее можно также звать богородицыной травой. В отличие от моей, носите свою как-нибудь по-другому. Вот ромашка. Я было хотела дать вам фиалок, но все они завяли, когда умер мой отец. Говорят, у него был легкий конец.
(Поет)
Но Робин родной мой – вся радость моя.
Болезни, муке и кромешной тьме
Она очарованье сообщает.
Неужто он не придет?
Неужто он не придет?
Нет, помер он
И погребен,
И за тобой черед.
А были снежной белизны
Его седин волнистых льны.
Но помер он,
И вот
За упокой его души
Молиться мы должны.
И за все души христианские, господи, помилуй! – Ну, храни вас бог.
(Уходит.)
Ты видишь это, господи?
Лаэрт,
Поверьте в живость моего участья
И дайте оправдаться. Из друзей
Подите, выберите самых умных.
Пусть, выслушав, они рассудят нас.
Когда бы против нас нашлись улики,
Прямые или косвенные, мы
Корону, царство, жизнь и все, что наше,
Даем вам в возмещенье. Если ж нет,
Извольте уделить нам миг терпенья,
И мы в союзе с вами как-нибудь
Добьемся правды.
Я на все согласен.
Загадка смерти, тайна похорон,
Отсутствие герба и шпаг над прахом,
Обход обрядов, нарушенье форм –
Все это вопиет с небес на землю
И ждет разбора.
И его найдет.
А виноватого – на эшафот,
Теперь пойдемте.
Уходят.
Сцена 6
Там же. Другая комната в замке.
Входят Горацио и слуга.
Кто хочет говорить со мной?
Матросы.
У них к вам письма, говорят.
Прошу. –
Ума не приложу, кто и откуда
Мне мог бы, кроме Гамлета, писать.
Входят матросы.
Бог в помощь, сэр.
Дай бог тебе здоровья.
Была б его воля, а мы не откажемся. – Вот письмо для вас, сэр. Оно от посланника с корабля, шедшего в Англию, – если ваше имя Горацио, как мне сказали.
«Горацио, по прочтении этого письма облегчи его подателям доступ к королю. У них есть письма к нему. Не были мы и двух дней в море, как за нами погнались морские разбойники. Уступая им в скорости, мы их атаковали с вынужденной отвагой. При абордаже я перескочил к ним на борт. В это время корабли расцепились, и я очутился у них единственным пленником. Они обошлись со мной подобно благоразумному разбойнику, хотя сами были морские. Однако они ведали, что творили, За это я должен буду сослужить им службу. Доставь королю приложенные письма и поспеши ко мне, как бежал бы от смерти. Я приведу тебя кое-чем в удивление, хотя это только часть того, что я мог бы тебе рассказать. Эти добряки доставят тебя к месту моего нахождения. Розенкранц и Гильденстерн продолжают путь в Англию. О них тоже расскажу тебе. Прощай. Твой, в чем ты, надеюсь, не сомневаешься, Гамлет».