Читать онлайн «ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПОДВОДНИКОВ». Страница 97

Тем не менее, в конце октября вопреки мнению специалистов и прогнозам синоптиков эвакуационные работы на «Курске» начались. К месту гибели подводного крейсера пришло из Норвегии специализированное судно-платформа «Регалия». Снова стылую тишь стометровой глубины над «Курском» нарушили шаги водолазов по легкому корпусу.

25 октября водолазы Сергей Шмыгин и Андрей Звягинцев, спустившись через прорезанную брешь в восьмой отсек и перейдя через переборочный люк в девятый, наткнулись на трупы троих погибших подводников, затем нашли четвертого. Тела были подняты на «Регалию». В кармане одного из погибших нашли обоженный по краям листок, на нем - карандашные строки: «12.08.15.45. Писать здесь темно, но попробую на ощупь. Шансов, похоже, нет - %10-20. Хочется надеяться, что кто-нибудь прочитает. Здесь в списке личный состав отсеков, которые находятся в 8 и 9, и будут пытаться выйти. Всем привет. Отчаиваться не надо. Колесников.»

И дальше на обороте подробный список подводников с указанием боевых номеров матросов, с отметками о проведенной переклички.

Записку написал командир турбинной группы дивизиона движения капитан-лейтенант Дмитрий Колесников. В ней же было и предсмертное послание жене Ольге…

Это не правда, что мертвые не говорят. Вот «заговорил» же бездыханный капитан-лейтенант. Его мать просила не поднимать тела подводников. Но Дмитрий был поднят едва ли не самым первым. Видимо, было у него особое предназначение, дарованное ему словом. Там, в полутьме затопленного отсека, сначала при скудном свете аварийного фонаря, а потом и в кромешной тьме, он выводил строки своего донесения о положении в кормовой части подводного крейсера, а затем и строчки письма к Ольге, жене. Дмитрий сполна выполнил и свой офицерский, и свой человеческий, мужской долг. Записка, извлеченная из кармана его робы, во многом помогла выстроить правильную тактику водолазных работ, пролить некий свет на обстановку после взрыва.

Командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов прокомментировал этот документ так:

- Точное время гибели подводников, собравшихся в девятом отсеке, будет определено судебно-медицинской экспертизой. Я, как подводник, могу только предполагать, подчеркиваю - предполагать, что личный состав погиб не позже 13-го числа… Чуть более часа после взрыва подводники вели борьбу за живучесть кормовых отсеков. Сделав все возможное, оставшиеся в живых моряки перешли в 9-й отсек-убежище. Последняя пометка капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова сделана через три часа 15 минут после взрыва…

Записка капитан-лейтенанта Колесникова позволила сделать чрезвычайно важный вывод: ядерный реактор заглушен не только автоматически, но и в ручную. У командира дивизиона движения капитан-лейтенанта Аряпова и старшего лейтенанта Митяева было время, чтобы посадить компенсирующую решетку на концевики вручную.

Вопреки первоначальному мнению, что экипаж «Курска» погиб практически сразу, стало ясно, что двадцать три моряка продержались по крайней мере до 13 августа. Перейдя из 6-го и 7-го отсеков в корму, они попытались выйти через аварийно-спасательный люк. Но шахта этого единственного для них выхода оказалась затопленной сквозь трещину в комингс-площадке. Но даже если бы им удалось добраться до верхней крышки люка, открыть ее, заклинившую в своей горловине, было не под силу человеческим рукам. Попытки проникнуть во второй отсек, где в прочной рубке находится всплывающая спасательная камера (ВСК), тоже оказались безрезультатными. Путь к ВСК был прегражден третьим отсеком, заваленным искореженной техникой настолько, что даже водолазы не смогли проникнуть в него сквозь прорезанное сверху «окно». Всё было почти также, как тридцать лет назад на К-8. Тогда подводники, сгрудившиеся в кормовом отсеке, тоже не смогли открыть заклинивший люк, это стоило жизни многим. Но все-таки его отдраили и кое-кто остался в живых.

Над «Курском» звезды сошлись иначе…

Так или иначе, но все живые из кормовых отсеков собрались в девятом. И хотя там было немало офицеров, возглавил подводников командир 7-го - турбинного отсека - капитан-лейтенант Дмитрий Колесников. Почему именно он?

- Дима всегда в любой ситуации брал ответственность на себя. - Говорит его бывший однокашник капитан-лейтенант Валерий Андреев. - Даже при грозном окрике училищного начальства «Кто тут старший?» из группы проштрафившихся курсантов всегда выходил Колесников и говорил - «Я».

Рослый - под два метра - рыжеголовый Дмитрий Колесников был весьма приметной личностью еще со школьных времен. Сын моряка-подводника капитана 1 ранга Романа Дмитриевича Колесникова, он был сполна наделен волевыми командирскими качествами. К тому же веселый жизнерадостный нрав делал его душой любой компании.

- В классе мы звали Солнышко. - Рассказывает преподавательница 66-й школы Наталья Дмитриевна. - От него всегда веяло теплом и уютом. Крепкий от природы он никогда не злоупотреблял своей силой. Нравился девочка, к нему, романтику по натуре, тянулись и ребята. С ним было надежно и спокойно. В каждый свой отпуск он приходил в школу. Я его спрашивала: «Но ведь вам же не платят. Может, найдешь себя в гражданской жизни?» Он отвечал «Служить сейчас очень трудно. Но это - мое!»

Да, это было его дело, его призвание, его судьба… Только такой человек, как он, смог вывести во тьме подводной могилы скупые мужественны строки…

Вглядываюсь в фотографию… Дмитрий Романович Колесников. Родом из Питера. Парень с Богатырского проспекта. За два дня до гибели ему исполнилось 27 лет.

Жена - Ольга - с улицы вдов: Заречной улицы поселка Видяево. Была такая песня «Весна на Заречной улице». 12 августа на Заречную улицу в Видяеве пришла жестокая седая зима.

Капитан-лейтенант Дмитрий Колесников совершил подвиг особого свойства - подвиг веры. В своем безнадежном преотчаянном положении, он уверовал в то, что к ним пробьются спасатели, что живым или мертвым, он обязательно предстанет перед своими однофлотцами и они прочтут то, что он им написал. И Оля, жена, тоже прочтет: «Оля, я тебя люблю; не сильно переживай. Привет Г.В. (Галине Васильевне теще - Н.Ч.) Привет моим.»

Всего три медовых месяца было отпущено ему на семейную жизнь. Мама - Ирина Иннокентьевна - сама подыскала ему невесту - из учительской той школы, в которой преподавала химию: милая учительница биологии Оля и стала женой командира турбинной группы Дмитрия Колесникова.

Он пришел на флот в тот год, когда ушел в запас его отец - корабельный инженер-механик, немало послуживший на дизельных и атомных лодках. Следом за Дмитрием пришел и младший брат - Саша - на соседний атомный крейсер «Нижний Новгород». Капитан 1 ранга Лячин сразу же приметил братьев-турбинистов: