Читать онлайн «100 знаменитых харьковчан». Страница 84

Зато ему удалось сделать для своих учеников, для науки, Земли, всего человечества столько, что облик его видится чистым, несмотря ни на что.

(род. в 1897 г. — ум. в 1981 г.)

Экономист. Опубликовал в 1962 году сенсационную статью, в которой резко критиковал советскую экономику. Для спасения экономики предлагал использовать рыночную модель. Считается одним из отцов «Косыгинской» экономической реформы.

«В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань» — эти поэтические строки, по мнению многих, как нельзя лучше подходят к идеям, которые проповедовал Евсей Либерман. Однако, с другой стороны, любое упоминание рыночных категорий в Советском Союзе уже несло в себе какую-то надежду на исправление ситуации. Тем более, что это упоминание состоялось при поддержке властей. Недаром статья Либермана обеспечила ему широкую известность не только в Украине (где его с тех пор в учебниках называют самым видным отечественным экономистом), не только в СССР, но и во всем мире, увидевшем в харьковском профессоре вестника больших перемен. Рано радовались.

Вся жизнь Евсея Григорьевича до 1962 года (как и после него) находится в тени той самой статьи. Откуда взялся этот экономист, что с ним стало потом — многие даже не задаются этим вопросом.

Родился Евсей Григорьевич 20 октября 1897 года в Западной Украине, учился в Киеве. В Харьков Либерман приехал в 1920 году. Здесь он и работал до конца жизни. Работал и учился в институте труда, потом перевелся в Харьковский инженерно-экономический институт, ездил в Германию, где общался с зарубежными коллегами. В конце 20-х в одной из своих статей он предсказал, какую роль в экономике будет играть механизация (а по-нашему — компьютеризация учета).

Поездка за границу обернулась для Либермана поводом для ареста. (Впрочем, нашли бы грешки и без того.) В 1937 году экономист был арестован. В тюрьме он находился чуть менее двух лет и, попав под амнистию по случаю 60-летия Сталина, был освобожден.

Ко времени ареста Евсей Григорьевич уже был женат на Регине Горовиц — сестре знаменитого пианиста, который в то время уже жил за границей. Впоследствии харьковский экономист довольно долго находился как бы в тени своей супруги — ту знали как прекрасную музыкантшу, она часто выступала с концертами. А Либерман спокойно дослужился до должности профессора в инжэке. Конечно, его уважали в институте как одного из ведущих специалистов, его лекции были остроумны и интересны. Студенты вспоминают афоризмы Либермана, например такой: «Все политики врут, но это не имеет значения, потому что им все равно никто не верит».

Печатался он в основном в специальных изданиях — вроде «Вопросов экономики», было несколько брошюр методического характера, а единственной отдельно изданной большой работой стала в 1950 году двухсотстраничная монография «Хозрасчет машиностроительного завода». Вопросы хозрасчета были коньком Евсея Григорьевича — в нем он видел спасение для советского предприятия, задавленного грузом плана, командно-административной системой. А в 1962 году об идеях Либермана узнала вся страна.

9 сентября 1962 года в центральном советском органе печати — газете «Правда» появилась статья харьковского профессора Евсея Либермана под названием «План, прибыль и премия». То, что излагал беспартийный, мало кому известный экономист (да еще и еврей) на страницах партийного рупора, было сюрпризом, сенсацией. Харьковский экономист обстоятельно доказывал, что СССР остро нуждается в реформе механизмов планирования и стимулирования промышленного производства, иначе неминуемы застой и отставание от капиталистических стран. Предприятия повсеместно «перевыполняют» планы, выпуская некачественную и невостребованную продукцию, которая, тем не менее, засчитывается в валовых показателях.

Излишняя зарегулированность промышленного комплекса исключает возможность прямых договорных отношений между предприятиями, их руководители безынициативны, а работники мало заинтересованы в результатах своего труда.

Либерман предлагал учитывать в планах не валовые показатели, а стоимость реализованной продукции, предоставить директорам более высокую степень самостоятельности в отношениях с партнерами и в распоряжении оборотными средствами. А часть полученной прибыли рекомендовалось оставлять на счетах предприятий для расширения производства и создания премиальных фондов, которые подтолкнут рабочих к трудовым подвигам эффективнее, чем лозунги, социалистическое соревнование и спущенные из Москвы завышенные планы.

В предложенной Евсеем Григорьевичем системе материальной мотивации предприятий и их работников явственно просматривались черты буржуазных рыночных моделей. Впервые в плановой экономике, пусть и в завуалированной форме, допускалась конкуренция между отдельными предприятиями, а в стимулировании производительности труда ставка делалась не на трудовой энтузиазм, а на материальный интерес.

Сейчас приходится читать восторженно-вопрошающее «Уму непостижимо, как такая статья могла появиться в самой «Правде»? Ответ, вероятно, прост. Конечно, представить себе, что Либерман отправил в редакцию статью, а там решили ее напечатать, поскольку находились под большим впечатлением от идей Евсея Григорьевича, трудно. Такая статья могла появиться в печати только с одобрения самых высокопоставленных чиновников. Более того, очень возможно, что «добро» дал сам Никита Сергеевич Хрущев. Дело в том, что дискуссия о проблемах в советской экономике отвечала духу времени и тем экономическим и административным преобразованиям, которые и так давно происходили по инициативе главы государства. Сверхцентрализованные министерства упразднялись — их заменяли территориальные органы — советы народного хозяйства; стало больше внимания уделяться экономическим методам управления, от принуждения переходили к учету материальных интересов трудящихся (вообще наблюдался отказ от чрезмерного аскетизма, пропагандируемого в сталинские времена). Так что идеи Либермана легли на благодатную почву.

За рубежом восторгались новыми веяниями. Там быстро придумали термин «либерманизация» и называли так процесс, который, вероятно, должен был начаться в СССР. Харьковскому экономисту стали приходить многочисленные письма от заграничных коллег, приглашения на лекции.

В советском же руководстве идеи Евсея Григорьевича разделял лично Хрущев. А вот председатель Госплана Косыгин дал статье резко негативную оценку. Тогда Никита Сергеевич создал параллельную Госплану структуру — Государственный экономический совет во главе с заместителем председателя Совета министров Засядько. В новый орган потянулись представители либерально настроенных экономических кругов из Академии наук, государственных и партийных структур — они видели спасение в «рыночном социализме». Правда, просуществовал совет лишь до 1963 года — Алексею Косыгину удалось прикрыть оппозиционный орган. Однако разработка программы все же была завершена. Группа экономистов Академии наук и Госкомитета по науке и технике разработала проекты постановлений «Об улучшении планирования и стимулирования производственной экономики» и «О государственном производственном предприятии при социализме». В начале осени 1964 года документы были одобрены первым секретарем ЦК и представлены на утверждение Совета министров, а менее чем через два месяца состоялся пленум ЦК, который отстранил Хрущева от власти.

Эта отставка была непосредственно связана с экономическими и административными реформами Хрущева. Военные были возмущены секвестром затрат на оборону и новой доктриной ядерной безопасности, которая предполагала сокращение численности обычных вооруженных сил. В КГБ не одобряли расчленения структуры комитета в соответствии с «производственным» принципом на промышленные и сельские отделы, а также возмущались попытками первого секретаря ликвидировать воинские звания в КГБ и установить над ним контроль через отдел административных органов ЦК. В связи с реорганизацией органов управления сотни столичных номенклатурных чиновников лишились должностей, другие были вынуждены отправиться в провинцию, чтобы бороться с местными администраторами за места в аппаратах совнархозов. Реформа Либермана должна была стать следующим шагом в создании квазирыночных механизмов в советской промышленности, однако центральное руководство считало слишком высокой платой за экономические успехи признание собственной деструктивной роли и отказ от регулирующих полномочий в пользу «номенклатуры второго сорта» — местных руководителей и директоров предприятий.

Алексей Косыгин, принимавший участие в антихрущевском заговоре, после октябрьского пленума возглавил Совет министров. Бывший главный противник «рыночных идей» проект «либерманизации» однако же не похоронил, а взялся за его переработку, пытаясь примирить его с идеологическими догмами, экономическими традициями и интересами партийных каст. В 1965 году после долгих дискуссий ЦК одобрил введение в систему планирования оценки рентабельности предприятий по доходу от реализованной продукции, правда, только в качестве одного из показателей наряду с традиционными валовыми. А год спустя в порядке эксперимента была разрешена выплата премий лучшим работникам, но лишь в размере 8 % от заработной платы и только на 43 предприятиях страны. Также предприятиям было позволено заключать друг с другом прямые договоры поставок — не дожидаясь разрешения центральных министерств. Сейчас реформу Косыгина часто связывают и с именем Либермана — человека, чьи публично высказанные идеи послужили знаком нового времени.