Читать онлайн «Крым. Большой исторический путеводитель». Страница 7

Но общий дух армии был таков, что ее цари, вожди и воины, бесстрашные до самоотвержения, не знали пощады и редко миловали врага. Взятая штурмом крепость срывалась до основания, ее защитников, как и плененных в открытом бою, ждала чудовищная расправа. Живых людей жгли, сдирали с них кожу, сажали на кол. Тысячами связывали кожаными ремнями – так, что не шелохнуться, и из этих тысяч складывали огромные штабеля, обрекая людей на долгую мучительную смерть. Захваченных вождей торжественно казнили в своей столице – Ниневии.

Правда, перед началом военных действий и перед штурмом крепости ассирийцы всегда предлагали покориться им без боя – и если это происходило, держали слово, были довольно милостивы, не только сохраняли жизни, но и не очень обременяли повинностями. В случае же сопротивления истреблялись не только воины, но и мирное население – поголовно, без разбора пола и возраста. То же ждало восставших.

Таковы были ассирийские боги – они требовали безусловного повиновения, а всякое нарушение их установлений предполагало жестокую казнь. И на сопротивление противника, и на восстания покоренных народов ассирийцы смотрели как на бунт против своих богов, как на богохульство. Не правда ли, схожий настрой встречаем и на страницах Ветхого Завета: еврейские воины, подобно ассирийским, не знают пощады; в захваченном городе, следуя данной своему племенному богу Яхве «военной присяге», истребляют все живое – вплоть до последнего осла, до последнего пса.

Вскоре после первых столкновений ассирийцы переняли скифские стрелы (следом это сделали и другие народы), изучили тактику степняков и придумали способы противодействия ей.

Оправившись от поражения, киммерийцы заключили было союз с фригийцем Мидасом против Урарту, но царь последнего Руса II благополучно перекупил их, и они вместе с ним пошли на Фригию и ее союзников. В разгоревшейся в 675 г. до н. э. войне Фригию ждало жестокое поражение, престарелый Мидас погиб, киммерийцы отводили душу в его осиротевшем царстве повальными грабежами.

Но к этому времени, явно им не на радость, в регионе появляются их хорошие знакомые – скифы. Предшествующие годы они провели в Восточном Закавказье, на территории Азербайджана. Там они основали полукочевое государство под названием Ишкуза. В это новообразование были включены и местные племена, а те из них, которые пасли скот в горах, были скифами ассимилированы.

Скифы внимательно следили отсюда за всем тем, что происходит в Передней Азии. Налаживали отношения с родственной по языку и по корням Мидией (мидийцы – ближайшая родня персам, и все они вместе со скифами и киммерийцами – иранцы). А вскоре скифы уже не следили, а участвовали в переднеазиатских делах. Их царь Ишпакай погиб в войне с Ассирией. Тогда заключили союз с мидянами против ассирийцев. А в недалеком будущем – с ассирийцами против мидян. Не стоит осуждать непостоянство кочевников, там все вели себя подобным образом. С кочевников спроса меньше, они были людьми пришлыми, а остальные наверняка имели с кем-то сложившиеся отношения, давние симпатии.

Скифы обрели большое влияние. Мидия стала зависимым от них государством, большие скифские отряды вторгались в Сирию, Иудейское царство, даже Египет вынужден был откупиться от них. А где-то ок. 653 г. до н. э. они добрались до своих заклятых недругов: царь Мадий с большим войском ворвался на опорную территорию киммерийцев в Малой Азии и перебил там многих из них – судя по всему, избаловавшихся от вольной разбойной жизни. От полного уничтожения их спасло только то, что в Ассирии началась смута, и скифы незамедлительно устремились туда за легкой поживой.

Так что киммерийцам довелось еще повоевать с малоазийским царством Лидией, и в бою с ними погиб его царь Гигес. Для разрядки – вспомним историю, каким образом Гигес пришел к власти. В молодости он был всего лишь телохранителем у лидийского царя Кандавла. Этот Кандавл был без меры влюблен в свою юную красавицу жену, и отсутствие меры проявилось, в частности, в том, что он буквально заставил своего телохранителя полюбоваться на ее наготу. Укрытый за занавесом, Гигес лицезрел, как женщина готовится ко сну. Но царица цепким женским взглядом заметила слежку, однако вида не подала. Наутро она дозналась, в чем дело. И поставила Гигесу (который, надо думать, был ей небезразличен) условие: или он убивает Кандавла, становится царем и берет ее в жены – или умирает сам. Понятно, что верный телохранитель выбрал не второй вариант.

Гигес, надо признать, оказался на своем месте: он существенно расширил границы государства, благодаря чему Лидия получила выход к морю. Но в 650 г. до н. э. погиб в битве с киммерийцами, защищая от них свою столицу Сарды.

После этого киммерийцы еще повоевали, еще пролили немало кровушки, но из анналов истории они вскоре исчезают, вероятно, растворившись среди исконного местного населения – надежной в историческом масштабе привязки к этой земле они обрести не сумели.

О пребывании же в Передней Азии скифов еще не раз упоминалось в ассирийских хрониках и других исторических памятниках (в «Истории» Геродота, в частности). Но и они, хоть и изрядно подмяли под себя мидийское государство, глубоких корней здесь не пустили. Однажды мидийский царь Киаксар пригласил знатнейших скифов к себе на пир, его вельможи изрядно их напоили (скифы это дело любили) – и всех прикончили. Оставшись без руководства, скифы были вынуждены покинуть Мидию.

Какое-то время они еще продержались в регионе, базируясь на свои владения в Закавказье, в Ишкузе. Но в начале V в. до н. э. покинули и эти края, двинулись в природное свое Причерноморье. Часть их задержалась или осела на Северном Кавказе – там археологи находят их следы, но подробностей не известно.

Пребывание скифов в Передней Азии не прошло для них бесследно. Они многое усвоили в искусстве ведения войны, в вооружении (в главном для себя). Переняли, например, пластинчатые металлические панцири – главную принадлежность тяжелой кавалерии. Не только переняли, но и развили идею: их мастера-оружейники изобрели более надежный чешуйчатый панцирь на кожаной основе.

Геродот утверждает, что жены скифов, оставленные на время похода дома, успели нарожать детей от рабов (тех самых, которых хозяева якобы ослепили, чтобы не лакали кобыльи сливки). Дети эти подросли (еще бы – как-никак прошло более столетия) и решили не допустить возвращения законных супругов своих матерей. Для чего насыпали оборонительные валы и выступили на битву. Держались они хорошо, скифы долгое время ничего не могли с ними поделать. Наконец, один сообразил: они так доблестно бьются, потому что видят, что мы считаем их за равных себе. А что, если их – кнутами? Так и поступили. В пасынках, как только те увидели приготовленные для них бичи, сразу заговорила рабья кровь, они задрожали и разбежались. Так скифы вернулись восвояси.

При всем уважении к Отцу истории за этой легендой трудно разглядеть какие-то реальные события. Не говоря уж о временном промежутке, в поход никак не могли уйти все мужчины, даже их большинство – иначе и возвращаться было бы некуда, вон сколько орд напирало вослед аж от самого Алтая в поисках пастбищ.

Что касается упомянутых выше «скифских валов», то могли иметься в виду различные сохранившиеся частично и до наших дней сооружения. Змиевы валы южнее Киева, Траяновы валы по Днестру, Перекопский вал и другие. Возможно, начальный этап возведения каких-то из них действительно относится к скифским временам, но основные работы были проделаны гораздо позже, при готах, римлянах или славянах – со II в. до н. э. по VIII в. н. э.

О славянском участии, возможно, свидетельствует следующая легенда. Богатырь Никита Кожемяка одолел Змея, а тот, поверженный, предложил: не губи меня, а давай лучше поделим с тобой землю пополам. Никита изготовил подобающую соху в триста пудов весом, впряг Змея, и они прочертили пограничную полосу от стольного Киева до Синя моря. Моря Никита бороздить не стал, Змея убил, а труп забросил в волны. Так появились Змиевы валы, а тело убиенного пресмыкающегося, возможно, стало островом Березань в Днепровском лимане.

Геродот побывал в Скифии в середине V в. до н. э., в годы, когда его родная Греция переживала высочайший взлет культуры – подобного, может быть, не повторилось больше за всю историю человечества. Одной из причин этого подъема считается успешное отражение греками страшного персидского нашествия в начале столетия.

А еще раньше, между 519 и 512 гг. до н. э., состоялся поход на Скифию огромного войска персидского царя Дария I (по Геродоту, численность войска составляла около 700 тысяч человек, но это, представляется, очень большое преувеличение).

Внятного морально мотивированного повода для нападения у повелителя не было, разве что ссылки на давние уже похождения скифов в переднеазиатских пределах, а если по совести – экспансионизм чистейшей воды. Желание не только расширить свою и без того огромную державу (от Инда до Нила), но и сплотить ее народы совместным деянием, славной победоносной войной. Персидская империя была настолько разношерстна, что у Геродота страницы уходят на описание многочисленных контингентов двинувшегося в поход воинства, включая самые экзотические: вплоть до каких-то африканцев в доспехах из страусовой кожи. Дарий хотел на деле проверить боеспособность своей армии и повысить ее в видах более серьезных, как он полагал, предстоящих походов. В них он должен был вслед за титулом «победителя всей Азии» снискать титул «победителя всей Европы».