Читать онлайн «Наша война». Страница 6

В частности, большую роль сыграло собрание делегатов казарм Мадридского гарнизона, организованное в период, когда военным министром был Хиль Роблес, а начальником Генерального штаба — Франко. Около сорока человек — капралов, солдат и несколько коммунистов — собрались в нежилом, подлежащем сносу доме на Пасео де лас Делисиас, ключи от которого достал один сотрудничавший с нами товарищ. Собрание было тщательно подготовлено. Для солдат и капралов подобрана штатская одежда, накануне завезена еда. Мы обсудили положение дел и наметили новые задачи.

Собрание оказало значительное влияние на дальнейшее развертывание организационной и пропагандистской работы не только в Мадридском гарнизоне, но и в общенациональном масштабе.

Сразу же после собрания Хорхе отправился знакомиться с положением дел в гарнизонах Андалусии; еще несколько товарищей выехали в другие воинские части.

В феврале 1936 года после победы Народного фронта правительство объявило амнистию. Однако характер работы вынуждал меня оставаться на нелегальном положении. В марте я выехал в гарнизоны, расположенные в Сеговии, Медине дель Кампо, Вальядолиде, Паленсии, Леоне, Асторге, Галисии, а на обратном пути посетил гарнизоны Саморы, Саламанки и Авилы. Поездка продолжалась два месяца. Во всех воинских частях была проведена организационная работа, подобраны руководители, налажена связь.

С конца 1935 года начала выходить ежемесячная газета «Красный солдат», которую рассылали и в провинции. Довольно часто выпускались листовки, информирующие о событиях в различных казармах, разоблачающие происки фашистов, злоупотребления и произвол офицеров. Ни один подобный факт не оставался незамеченным и непрокомментированным в листовках или на страницах нашей солдатской газеты.

С 1935 года мы перешли к более совершенным формам работы: солдаты и капралы — члены партии были объединены в партийные ячейки, одновременно были созданы группы солдат и капралов — антифашистов. Унтер-офицеры-коммунисты организовали свои партийные ячейки, не связанные с партийными группами солдат и капралов. С офицерами и командирами подразделений и частей — коммунистами поддерживалась индивидуальная связь.

Через низовые парторганизации и отдельных коммунистов партия поддерживала контакты с сотнями солдат, капралов, сержантов и офицеров, объединяя их в комитеты, боровшиеся в защиту прав солдат, против произвола реакционного и фашистского командования.

Организации партии существовали во всех казармах Мадрида, главным образом среди солдат, капралов и унтер-офицеров. В провинции же партийные организации в армии были значительно слабее. В некоторых гарнизонах их вообще не было, ибо у нас туда не доходили руки.

Больших успехов добились мы в создании партийных организаций в военно-морском флоте и авиации. Особенно сильной была партийная организация авиационных механиков в Мадриде. Когда вспыхнул мятеж, наша деятельность в вооруженных силах была в самом разгаре.

Среди командного состава армии существовало две организации. Одна из них — УМЭ (Военный испанский союз) объединяла реакционных командиров и офицеров. Именно УМЭ и стала организационным центром заговора. Душой этой секретной военной организации и самого восстания был генерал Мола. Остальные: Кейпо де Льяно, Санхурхо, Годед — были скорее исполнителями, чем организаторами. Франко же действовал крайне осторожно до тех пор, пока не увидел возможности одержать победу. Только в июне он принял окончательное решение и тайно перебрался с Канарских островов в Марокко. В это время Санхурхо, направляясь из Португалии в Испанию, погиб в авиационной катастрофе. Все сказанное не означает, конечно, что Франко не участвовал в организации заговора против Республики.

В 1945 году господин Портела Вальядарес, бывший глава правительства[8], рассказал мне, что в феврале 1936 года за несколько дней до выборов в кортесы его посетил Франко и просил оказать поддержку мятежникам. Портела отказался. В день выборов, когда победа Народного фронта стала очевидной, Франко вторично посетил его, потребовав не передавать власть левым силам. Остальное, заявил он, военные возьмут на себя. Портела вновь отказался. Я не сомневаюсь, что Портела использовал все средства, имевшиеся в его распоряжении, — власть и государственные деньги, чтобы на выборах депутаты центра получили такое количество мест, которое позволило бы им быть в кортесах арбитрами между правыми и левыми. Не добившись своей цели, он наотрез отказался покровительствовать мятежникам.

В противовес УМЭ в Мелилье в 1934 году возник УМА (Военный антифашистский союз), который объединял офицеров-республиканцев. Позже УМА принял более четкий антифашистский, республиканский характер и был переименован в УМРА (Антифашистский республиканский военный союз).

В то время, о котором идет речь, я вел работу в армии, опираясь на Антифашистскую рабоче-крестьянскую милицию (АРКМ).

Франкистская пропаганда изображает довоенную народную милицию как многочисленную организацию, хорошо вооруженную, имевшую серьезную военную подготовку. Как бы мы хотели, чтобы так было на самом деле!

Группы милисиас начали создаваться социалистической и коммунистической молодежью после 1934 года для защиты манифестаций, митингов и т. п. от нападений наемников-фалангистов. Инструкторами этих групп зачастую были офицеры и унтер-офицеры. Милисиас дефилировали по улицам на глазах у сил Общественного порядка. После победы Народного фронта отряды народной милиции поддерживали правительство. Таким образом это была абсолютно легальная организация, созданная для защиты демократии. На вооружении она имела небольшое количество пистолетов.

Канун восстания. — Капитулянтское поведение правительства. — Восстание в Мадриде. — Гвадаррама. — Первые стальные роты. — Что же происходило в других районах Испании? — Кто восстал?

По мере приближения намеченной фашистами даты начала мятежа агрессивность реакционных сил возрастала. Убийство Кальво Сотело[9], к которому мы, коммунисты, не имели абсолютно никакого отношения, фашистские главари использовали как предлог, чтобы поднять уже подготовленный мятеж.

Провокации и покушения, угрозы, содержавшиеся в статьях правой прессы и в произносимых в парламенте речах участвовавших в заговоре лидеров партий, преследовали цель создать в стране обстановку террора и беззакония. Коммунистическая партия настойчиво разъясняла в казармах, что ответственность за эти беспорядки несет правительство.

Сведения, поступавшие ко мне из различных гарнизонов страны и прежде всего из казарм Мадридского гарнизона, становились все тревожнее. Офицеры-фашисты развернули в армии активную деятельность, пытаясь вызвать недоверие к Республике. Однако большинство военных-республиканцев не только не поддавалось на эту пропаганду, но оказывало активное противодействие заговорщикам.

Правительство Республики, возглавляемое Касаресом Кирога, получало обширную информацию от различных верных Республике партий, рабочих организаций, военных и моряков и было в курсе происходивших в стране событий. Ежедневно в Политбюро КПИ я передавал сообщения, полученные непосредственно из казарм от членов наших организаций, связных и других источников. Основываясь на этой информации, руководство Компартии не раз обращало внимание правительства и Касареса Кирога при личных встречах с ним, а также в выступлениях в парламенте и в печати на деятельность офицеров-фашистов и требовало положить ей конец.

Однако Касарес Кирога скептически относился к этим сообщениям и, оставив заговорщикам свободу действий, не принимал никаких мер для того, чтобы сорвать планы реакции. Одновременно он выступал с воинственными заявлениями, которых никто не принимал всерьез. Надо было действовать, а Касарес Кирога и другие руководители занимались тем, что произносили грозные речи, которые производили на заговорщиков такое же впечатление, как бандерильи[10] на быка, побуждая их лишь ускорить подготовку восстания.

Опыт 1931–1932 годов ничему не научил республиканцев. Не извлекли они уроков и из военной политики. После победы Народного фронта 16 февраля 1936 года правительство не сумело или не захотело провести необходимую реорганизацию вооруженных сил и поставить на командные посты людей, преданных новому режиму.

Одной из проблем, требовавших самого срочного разрешения, была проблема сокращения командного состава армии, раздутого в связи с ведением колониальных войн и особенно последней войны в Марокко.

Однако Асанья[11] издал лишь распоряжение, которым предоставил командирам и офицерам право добровольного ухода в отставку. Ни один полковник, ни один генерал не воспользовался этой возможностью, а именно среди них были самые рьяные противники Республики. Высшие командные посты по-прежнему занимали реакционные генералы и полковники, пользовавшиеся своим положением для преследования командиров-республиканцев. Последние-то как раз и уходили в отставку. В результате армия Республики фактически оказалась в руках ее заклятых врагов.