Читать онлайн «Божественный ветер. Жизнь и смерть японских камикадзе. 1944-1945». Страница 15

Лишь в 22.00 25 октября я смог уйти из своего кабинета в штабе, чтобы поужинать. Передача каблограмм и планирование операций на следующий день, другие дела заняли много времени. В столовой во время заказа еды я был поражен сообщением, что моя порция уже съедена. Крайне смущенный дневальный объяснил, что мой ужин съел неизвестный ему старший унтер-офицер.

– Он вошел в столовую и потребовал ваш ужин.

На некоторое время мной овладело недоумение. Трудно было представить себе, чтобы унтер-офицер самовольно потребовал и съел ужин старшего офицера. Затем я вспомнил своего приятеля Нисидзаву, способного на любую выходку, и принялся хохотать.

Нисидзава действительно заслуживал дополнительной порции еды. В полдень того же дня он согласился одолжить мне свой Зеро, а также два ведомых самолета, пилотировавшиеся другими летчиками. Пилоты звена «Ямато», потерявшие 21 октября шесть самолетов, были несказанно рады такому вкладу.

Самолет разведки сообщил, что 26 октября тактическое соединение противника все еще находилось к востоку от Лейте. Звено «Ямато», завершив предыдущим вечером свои приготовления, отправилось на поиски этих целей с большими надеждами. Звено разделилось на две группы. Сначала в 10.15 стартовали два камикадзе и самолет сопровождения одной группы. Три камикадзе с двумя самолетами сопровождения второй группы взлетели в 12.30.

Относительно самолетов первой группы ничего не известно, поскольку ни один из них не вернулся на базу. Однако назад вернулся самолет сопровождения второй группы, пилот которого смог сообщить о достигнутых успехах. Тактическое соединение противника, включавшее четыре авианосца, было обнаружено примерно в 80 милях от Суригао. Трем нашим самолетам, пилотируемым камикадзе, удалось прорваться через воздушное прикрытие этого соединения, состоявшее из 60 самолетов-перехватчиков фирмы «Грумман», и нанести роковые удары. Один авианосец, который поразили два самолета, определенно утонул. Третий камикадзе попал в другой авианосец и нанес ему повреждения.[17]

Успехи этого дня сопровождались, однако, и потерями. Они включали молодых смелых камикадзе, пилотов истребителей сопровождения и других летчиков, среди которых был выдающийся ас, мой друг Нисидзава. Оставив в Себу свои Зеро, Нисидзава с двумя пилотами сел в транспортный самолет, чтобы вернуться на базу Кларк. Этот самолет, не имевший вооружения, подвергся во время полета атаке истребителей палубной авиации американского авианосца и был уничтожен со всеми пассажирами.

Нисидзава принимал участие во многих воздушных боях в ходе войны в Тихом океане. На его счету немало сбитых самолетов противника. Это был настоящий ас. Но все его летное мастерство оказалось бесполезным, когда он в качестве пассажира был атакован сильным противником. Я тяжело переживал его смерть.

В начальной стадии спецопераций звено, совершавшее боевой вылет, состояло из трех самолетов, пилотировавшихся летчиками-камикадзе, и двух самолетов сопровождения. Такой боевой порядок был выбран, исходя из соображений, что малое подразделение наиболее мобильно. Вылеты следовало осуществлять скрыто, пока поблизости не было превосходящих сил ВВС противника, а стартовать быстро и уверенно. Как только начался боевой вылет, каждый маневр нужно было выполнять с максимальной скоростью.

Небольшая группа самолетов способна лучше, чем крупное подразделение, уклоняться от самолетов-перехватчиков противника и держаться вместе при неблагоприятных погодных условиях. Принцип «чем меньше, тем лучше» диктовался заботой о скорости и мобильности, но в пользу формирования звена минимум в пять самолетов имелись и другие соображения. К примеру, одиночный самолет не дает гарантий нанесения эффективного удара по кораблю такого класса, как авианосец.

Решили, что пять – оптимальное число самолетов, необходимых для боевого вылета, и уровень мастерства пилота того времени предполагал норму в три смертника и два пилота самолетов сопровождения. Естественно, эти цифры не были неизменными. Число самолетов, участвовавших в боевом вылете, менялось в зависимости от погодных условий, сил противника и наличия самолетов.

Два истребителя сопровождения играли важную роль. Им приходилось вести бой с самолетами-перехватчиками до тех пор, пока камикадзе не спикируют на свои цели. Бой с перехватчиками всегда носил оборонительный характер. Самолеты сопровождения не могли ни инициировать воздушную дуэль, ни искать выгодной позиции для атаки. Им приходилось прикрывать камикадзе. При атаках с тыла они не могли дать отпор, потому что иначе пришлось бы менять курс. Даже кратковременное отклонение от курса вело к отставанию самолета сопровождения без шансов догнать группу. Пилоты самолетов сопровождения должны были скорее искусно маневрировать и вводить в заблуждение противника, чем стремиться просто сбить его. Первейшим долгом пилота самолета сопровождения было прикрытие самолетов смертников даже ценой собственной жизни.

Для пилотирования самолетов сопровождения требовались летчики высшей квалификации и выдающихся способностей. Таким образом, на просьбы наших лучших летчиков, таких, как лейтенант Канно, стать камикадзе приходилось отвечать отказом. Подобные люди были так необходимы для прикрытия самолетов смертников, что их нельзя было растрачивать на пилотирование этих самолетов, даже если они и стремились к этому. Многие летчики, способные быть лидерами авиационных звеньев-смертников, пилотировали самолеты сопровождения. Почти всегда они стремились стать добровольцами-камикадзе.

Унифицированный режим функционирования наших баз, с которых вылетали звенья камикадзе, был прост и эффективен. Самолет-разведчик, обнаруживший цели, радировал об этом береговым службам. Центр связи передавал эту информацию по телефону на командно-диспетчерский пункт аэродрома, где, как я, например, в Себу, дежурные офицеры были наготове и кратко инструктировали пилотов. После объявления тревоги я определял координаты сил противника, оценивал их мощь, курс, наиболее выгодные цели, летные условия на маршруте и в районе цели. Рассмотрев эти факторы, я решал, сколько самолетов-камикадзе послать на операцию, когда им следует взлетать и каким курсом они полетят. Проделав это, я бежал к месту отдыха пилотов – их предпоследнему месту успокоения, – где они построятся для инструктажа. Пилоты кратко записывали все самое существенное из моего инструктажа и затем готовились к вылету.

Тем временем команды механиков выкатывали самолеты из укрытий на стартовые позиции на взлетно-посадочной полосе. Они уже были загружены бомбами и заправлены топливом. Их моторы были разогреты. Я до сих пор живо представляю весь распорядок вылета. Пилоты карабкаются в кабины подготовленных к полету самолетов… прощальный взмах рукой… грохот двигателей… самолеты взмывают в воздух, уменьшаясь в размерах по мере удаления на восток над океаном цвета индиго до тех пор, пока перед глазами не останутся лишь морская поверхность и небо.

Поднявшись над морем, пилот, бросив последний взгляд на землю, видит буйную зелень лесов из кокосовых пальм, которую внезапно обрывала узкая полоса сверкающих белых песков, переходящая в бесконечную голубизну океана. Восхищение этой красотой, должно быть, уступало место мыслям о способах выполнения задания. Самолеты упорно набирают нужную высоту, где меньше шансов встретить вражеские перехватчики. Пилоты надевают кислородные маски, поскольку на большой высоте воздух становится разреженным.

Далеко в океане внезапно появляются маленькие черные точки. Ведущий самолет устремляется прямо к кораблям противника, которые полным ходом движутся на восток. Временами корабли скрывают облака.

Приближаясь к месту атаки целей, самолеты камикадзе наращивают скорость. Самолеты сопровождения занимают позицию, с которой можно помешать атакам самолетов-перехватчиков. Пилоты-смертники готовят к взрыву свои бомбы, срывая чеку безопасности со взрывателя.

Истребители противника быстро взмывают вверх, чтобы перехватить строй наших самолетов, упорно стремящийся к своим целям. Ведущий самолет делает небольшой вираж и сигналит: атаковать всем самолетам! Поднятая рука лидера отчетливо видна, можно даже разглядеть его улыбку. Каждый пилот выбирает свою цель, желательно авианосец, и мчится в пике к самому уязвимому ее месту – подъемнику взлетной палубы. Мчится наперекор зенитному огню с корабля, потоку летящих снарядов и пуль. Каждый самолет поражает свою цель. Каждый взрыв поднимает сполохи пламени, от которых уходят вверх столбы густого черного дыма.

Возвратившись на КДП после вылетов камикадзе, я с надеждой ожидаю успеха операции. Успехи не гарантировались, хотя и случались, однако надежда умирает последней.