Читать онлайн «В начале войны». Страница 56

Ожидать более существенных результатов от действий этих малочисленных частей, наспех вооруженных и сведенных воедино из разрозненных соединений, не приходилось. Я запросил у главнокомандующего направлением подкреплений и получил разрешение взять из состава 16-й армии 110-ю мотострелковую дивизию. Кроме того, Резервный фронт выделил нам еще 69-ю танковую дивизию, но для подхода этих соединений требовалось время, а враг стремился развить достигнутый успех.

К исходу 16 июля вражеские танки, ворвавшиеся в Смоленск с юга, овладели южной частью города. В тот же день 7-я танковая дивизия противника полностью захватила Ярцево. Теперь 20-я и 16-я армии, боевыми действиями которых мне было поручено руководить, а также 19-я армия были отрезаны от основных коммуникаций и оказались в полуокружении. Связь с тылом можно было поддерживать лишь по лесисто-болотистой местности южнее Ярцево через Соловьево.

110-я мотострелковая и 69-я танковая дивизии получили задачу с рассветом 18 июля нанести удар на Духовщину, разгромить 7-ю танковую дивизию противника и выйти к Смоленску. Эту задачу дивизии не выполнили, так как их действия по ряду причин начались разновременно и с опозданием. Само собой разумеется, что враг продолжал развивать свой успех.

Попутно стоит рассказать здесь об одном весьма интересном случае, который относится к первой половине июля (к сожалению, далеко не все его детали сохранились в моей памяти).

Из Ставки была получена телефонограмма следующего содержания:

Предполагается широко применить в борьбе против фашистов эресы и в связи с этим испробовать их в бою. Вам выделяется один дивизион М-8. Испытайте его и доложите свое заключение.

Долго я размышлял после этого, что это за эресы. Никто из окружающих меня командиров тоже никогда не слышал такого странного слова. И лишь когда прибыл дивизион этих эресов, я узнал, что это за оружие. Незадолго до войны, будучи председателем государственной комиссии по испытанию новых видов оружия, я видел эти эресы, правда, в то время их не называли еще ни эресами, ни катюшами. Они прибыли к нам с минами осколочно-фугасного действия.

Новое оружие мы испытали под Рудней. 15 июля 1941 г. во второй половине дня непривычный рев реактивных мин потряс воздух. Как краснохвостые кометы, метнулись мины вверх. Частые и мощные разрывы поразили слух и зрение сильным грохотом и ослепительным блеском.

Эффект одновременного разрыва 320 мин в течение 10 секунд превзошел все ожидания. Солдаты противника в панике бросились бежать. Попятились назад и наши солдаты, находившиеся на переднем крае вблизи разрывов (в целях сохранения тайны никто не был предупрежден об испытаниях).

Это было одно из первых боевых испытаний эресов. После опыта я послал донесение в Ставку с подробным описанием результатов. Фронтовики дали самую высокую оценку нашему новому оружию.

Захват южной части Смоленска 16 июля 1941 г. был связан с тем, что мы в то время не научились еще организовывать оборону крупных населенных пунктов малыми силами, в частности, расположенными в них гарнизонами. В условиях второй мировой войны при минимальной подготовке города могли быть превращены в прочные опорные пункты, которые нелегко было бы преодолеть противнику, даже с помощью крупных сил авиации, танков и артиллерии.

Наличие в городах каменных сооружений с подвалами, возможность баррикадирования и противотанкового укрепления улиц, особенно в центральных кварталах, где они представляют собой узкие дефиле, и другие подобные мероприятия позволяют сковывать крупные силы врага.

Надо сказать, что партийная организация области во главе с первым секретарем Смоленского обкома Д. М. Поповым проделала значительную работу по эвакуации промышленного оборудования, ценностей, гражданского населения. Неплохо была налажена ПВО в городе, вопросами которой занимался председатель Смоленского городского совета депутатов трудящихся Вахтеров.

Однако, несмотря на эти усилия, непосредственная подготовка к обороне города со стороны городских и областных организаций оказалась недостаточной. Это же можно сказать и относительно мер, предпринятых начальником гарнизона полковником Малышевым, который формировал в городе дивизию, но успел создать лишь слабую бригаду. Причина нашей неудачи заключалась главным образом в отсутствии опыта в обороне городов. Условия, если бы подготовка началась своевременно, позволяли организовать сопротивление врагу, нужно было привлечь силы милиции, войск НКВД, а также рабочих и служащих.

Основной костяк войск, действовавших в районе Смоленска, составляли, как известно, силы 16-й армии (46-я и 152-я стрелковые дивизии). За несколько дней до захвата Смоленска, поскольку левый фланг 152-й стрелковой дивизии был открыт, Лукин сформировал подвижной мотоотряд: один батальон пехоты, две саперные роты, дивизион 76-мм пушек, дивизион 122-мм гаубиц — и выдвинул его юго-западнее Смоленска под Красным. Отрядом командовал подполковник П. И. Буняшин, комиссаром был батальонный комиссар И. И. Панченко. На линию Воскресенск — Ополье с целью занятия обороны была направлена бригада полковника Малышева, состоящая из батальона милиции и трех батальонов добровольцев из Смоленска.

Для проведения рекогносцировки и организации обороны с отрядом Буняшина и бригадой Малышева выехал начальник артиллерии армии генерал-майор Т. Л. Власов.

Отряд Буняшина 9 июля вступил в бой под Красным с мотоциклетным полком 29-й мотодивизии противника. Мотоциклетный полк попал в засаду на походе и почти весь был уничтожен. Были взяты пленные и около 100 мотоциклов. Пленные показали, что им было приказано занять Смоленск и было сказано, что там советских войск нет. Остальные полки этой дивизии вступили в бой северо-западнее Красного с 57-й танковой дивизией 20-й армии. Если бы под Красное не был выдвинут мотоотряд, то мотоциклисты ворвались бы в Смоленск 9 июля, что создало бы угрожающее положение для 16, 20 и 19-й армий. В бою с мотоциклетным полком был убит начальник артиллерии армии генерал-майор Т. Л. Власов.

На правом фланге армии 13 июля 46-я стрелковая дивизия вступила в бой с 7-й танковой дивизией противника и в течение трех суток сдерживала яростные атаки противника, поддержанного очень сильной артиллерией. Дивизия неоднократно переходила в контратаки, в результате этих боев противник понес тяжелые потери, был также разгромлен штаб артиллерии соединения и захвачены важные документы.

С утра 15 июля противник, введя в бой свежие части и большое количество танков, сумел нанести дивизии значительный урон. Бой в течение всего дня происходил внутри оборонительной полосы. В ночь с 15 на 16 июля 46-я дивизия оставила Демидов.

Бригада Малышева, отряд Буняшина и левофланговые части 152-й стрелковой дивизии до 15 июля вели беспрерывные бои с наседающим противником. 15 июля противником было занято Красное. Измученные боями, сильно поредевшие подразделения Малышева и Буняшина отошли к Смоленску.

В ночь с 15 на 16 июля враг быстро смял эти слабые части и на их плечах ворвался в южную часть Смоленска. Полковник Малышев взорвал мосты через Днепр в городе. В то время Малышева все ругали за самовольный взрыв мостов. Оценивая обстановку теперь, 20 с лишним лет спустя, я считаю, что Малышев оказал огромную услугу 16, 20 и 19-й армиям, ибо тогда не было в резерве ни одной роты для обороны мостов.

Неприятель, заняв Демидов, двигался на Ярцево и Соловьевскую переправу через Днепр, впоследствии получившую известность на Западном фронте. Из Смоленска на восток, по линии железной дороги Смоленск — Москва, южнее этой дороги и на северо-восток по шоссе Москва — Минск не было никаких частей, которые могли бы помешать противнику переправиться через р. Днепр и двигаться в любом направлении, создавая опасную обстановку для трех армий фронта.

О занятии противником южной части Смоленска Лукин узнал в 1.30 16 июля от заместителя начальника политотдела армии, посланного в Смоленск с группой офицеров штаба для мобилизации населения на постройку противотанковых препятствий.

Лукин с членом Военного совета армии Лобачевым сразу же выехал к мосту на р. Днепр в Смоленске. В городе, по его словам, стояла зловещая тишина, но стоило им подъехать ближе к реке на машинах, как сразу заговорило несколько пулеметов, С трудом разыскали подразделения Малышева н Буняшина, люди которых, измучергаые до последнего предела, спали мертвым сном. Был отдан приказ срочно занять дома по берегу реки и открыть огонь, чтобы показать противнику, что противоположный берег занят нами.

46-й стрелковой дивизии приказано было срочно перейти на левый фланг, оседлать железную дорогу Смоленск — Москва. На ее участок отходили соединения 19-й армии, о чем имелась договоренность с Коневым. Как мне рассказывал недавно Лукин, организовав из имеющихся подразделений оборону реки, они с Лобачевым сели на бугорок у ответвления дороги на Смоленск от шоссе Москва Минск и задумались, что делать дальше, где взять хотя бы один стрелковый и один артиллерийский полки. 46-я стрелковая дивизия перебрасывалась на важное направление, у нее взять нельзя, 152-я стрелковая дивизия вела бои с наседающим противником. В резерве не было ничего. Штаб армии и тылы? Но из них уже сформирован отряд и отправлен под Ярцево.