Читать онлайн «Августовские пушки». Страница 80

На рассвете 12 августа передовой отряд 1-й армии генерала Ренненкампфа, состоявший из кавалерийской дивизии генерала Гурко и поддерживаемый пехотной дивизией, начал вторжение в Восточную Пруссию и занял городок Маргграбова, стоящий в пяти милях от границы. Стреляя на скаку, русские ворвались в город и обнаружили, что он покинут германскими войсками. Рыночная площадь была пуста, магазины — закрыты, но жители выглядывали из-за ставень. В сельской местности люди уходили еще до прихода войск, как будто их кто-то предварительно извещал. В первое же утро русские увидели столбы черного дыма, поднимавшиеся там, куда они двигались, а приблизившись, обнаружили, что горели не дома или скотные дворы, подожженные бежавшими жителями, а кучи соломы — такими сигналами показывалось направление движения вражеских эскадронов. Везде были заметны свидетельства педантичной немецкой подготовки. На вершинах холмов были возведены деревянные наблюдательные вышки. Местным мальчишкам от 12 до 14 лет выдали велосипеды, и они служили посыльными. Германские солдаты, оставленные в качестве разведчиков, были одеты в крестьянскую и даже женскую одежду. Многие были разоблачены, вероятно, уже позднее, по казенному нижнему белью. Но еще больше так и осталось не поймано; как заметил сокрушенно генерал Гурко, нельзя же было задирать юбки каждой женщине в Восточной Пруссии.

Получив донесения генерала Гурко об эвакуированных городах и бегущем населении и сделав вывод, что немцы не планировали серьезного сопротивления так далеко на восток от своей базы на Висле, генерал Ренненкампф решил продвинуться как можно западнее, не заботясь о налаживании снабжения. Худощавый, с хорошей выправкой, с прямым взглядом и выразительными, закрученными вверх усами, шестидесятиоднолетний Ренненкампф заслужил репутацию смелого, решительного и тактически искусного офицера во время боксерского восстания и русско-японской войны, в которой командовал кавалерийской дивизией, и в ходе карательной экспедиции в Чите, где он безжалостно уничтожал остатки революции 1905 года. Его военная карьера несколько пострадала из-за немецкого происхождения и из-за какой-то запутанного и непонятного случая, который, по словам генерала Гурко, «значительно подорвал его репутацию». Когда в последующие недели поведение Ренненкампфа заставило вспомнить обо всем этом, его коллеги тем не менее оставались убежденными в его верности России.

Не обращая внимания на предостережения командующего Северо-западным фронтом генерала Жилинского, с самого начала настроенного пессимистично, Ренненкампф поспешно сосредоточил свои три армейских корпуса и пять с половиной кавалерийских дивизий и 17 августа начал наступление. Его 1-я армия, насчитывавшая около 200 000 человек, пересекла границу на 35-мильном фронте, разделенном Роминтенским лесом. Целью наступления был Инстербургский промежуток, находящийся в 37 милях от границы, или на расстоянии трехдневного марша — для русской армии. Он представлял собой открытое пространство тридцати миль в ширину, лежащее между укрепленным кенигсбергским районом на севере и Мазурскими озерами на юге. Это была область маленьких деревень и больших ферм с неогороженными полями и широкими перспективами, открывавшимися с редких и невысоких холмов. Сюда должна была прийти 1-я армия и, войдя в соприкосновение с главными германскими силами, дожидаться 2-й армии Самсонова, который, обойдя озера с юга, должен был нанести решающий удар по германскому флангу и тылу. Обе русские армии должны были соединить фронты в районе Алленштейна.

Самсонов должен был выйти на линию, проходившую на уровне Алленштейна и отстоящую от границы на 43 мили, то есть на расстоянии марша в три с половиной или четыре дня — если все будет хорошо. Однако между его исходными рубежами и целью наступления было немало препятствий, способных вызвать неожиданные затруднения, которые Клаузевиц называл «помехами» войны. Из-за отсутствия проходящей с востока на запад железной дороги через русскую часть Польши к Восточной Пруссии армия Самсонова выходила к границе на два дня позже Ренненкампфа, проделав для этого недельный марш. Ее маршрут проходил по песчаным дорогам и глухомани с лесами и болотами, где практически не было населения, если не считать нескольких мелких польских деревень. Находясь на вражеской территории, армия должна была страдать от недостатка продовольствия и фуража.

В отличие от Ренненкампфа генерал Самсонов района предстоящих действий не знал и не был знаком с войсками и штабом, которыми ему предстояло командовать. Восемнадцатилетним юношей он участвовал в турецкой кампании 1877 года; в сорок три года он уже был генералом, командовал кавалерийской дивизией в русско-японской войне, а с 1909 года являлся губернатором Туркестана. Когда началась война, Самсонову было пятьдесят пять лет и он находился в отпуске на лечении на Кавказе и поэтому не смог прибыть в Варшаву и в штаб 2-й армии ранее 12 августа. Связь между его армией и армией Ренненкампфа, а также со штабом Жилинского, который должен был координировать действия их обоих, оставляла желать лучшего. В любом случае приверженность к соблюдению временных графиков не принадлежит к числу достоинств русского народа. Проведя в апреле по разработанным планам кампании военно-штабные игры, где участвовало большинство тех генералов и офицеров, которые в августе встретили войну на тех же постах, русский генеральный штаб был осведомлен о предстоящих трудностях. Хотя игра, во время которой Сухомлинов выполнял роль верховного главнокомандующего, показала, что 1-я армия выступила слишком рано, с началом войны был без изменений принят прежний график. Учитывая, что Ренненкампф выступил на два дня раньше, а Самсонову на марш требовалось четыре дня, германские войска в течение шести дней должны были противостоять всего лишь одной русской армии.

Два кавалерийских корпуса Ренненкампфа, находившиеся на левом и правом флангах, получили 17 августа приказ не только прикрыть продвижение армии, но и перерезать обе железнодорожные ветки — с целью пресечь эвакуацию германского подвижного состава. Умышленно применяя колею другой ширины в качестве оборонительной меры против германского вторжения, русские не могли использовать свой железнодорожный транспорт, а не захватив германские паровозы и вагоны, они не имели возможности воспользоваться неоценимой сетью железных дорог в Восточной Пруссии. Русская армия, все дальше углублявшаяся на вражескую территорию, почти сразу же обогнала свои еще не укомплектованные гужевые обозы. Из-за отсутствия проводов, необходимых для прокладывания своих собственных линий связи, русские зависели от германских телеграфных линий и станций, а если те оказывались разрушенными, вынуждены были прибегать к радиосвязи, отправляя сообщения открытым текстом из-за того, что в дивизионных штабах не всегда были коды и шифровальщики.

Для проведения воздушной разведки и артиллерийского наблюдения не хватало самолетов, поскольку большая часть из них была отправлена на австрийский фронт. Заметив самолет, вид которого им был до сих пор незнаком, русские солдаты принимались стрелять по нему из винтовок, убежденные в том, что подобное хитрое изобретение, как летающая машина, может быть только германским. Рядовой солдат питался черным хлебом и чаем, как поговаривали — хотя и трудно понять, почему, — что после этого от него исходил характерный запах, больше напоминающий запах от лошади. Пехотинцы имели на вооружении четырехгранные штыки; примкнутые к винтовкам, они удлиняли их до человеческого роста, что в рукопашном бою давало преимущество над немцами. Однако по огневой мощи и эффективности из-за большого количества артиллерии две германские дивизии были равны трем русским. Недостатки русских усугублялись той ненавистью, которую питали друг к другу военный министр Сухомлинов и верховный главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич. А еще была плохая связь между фронтом и тылом, хуже которой могло быть только снабжение. Уже через месяц войны нехватка патронов и снарядов была настолько велика — при полном безразличии или летаргическом бездействии военного министерства, — что 8 сентября великий князь был вынужден обратиться непосредственно к царю. На австрийском фронте, докладывал он, боевые действия придется приостановить, пока не будет накоплен запас по 100 снарядов на орудие. «В настоящий момент мы имеем только 25 снарядов на орудие. Я обращаюсь к Вашему Величеству с просьбой ускорить отправку снарядов».

Крик «Kosaken kommen!» («Казаки идут!»), донесшийся из Восточной Пруссии, повлиял на решение Германии оставить минимальные силы для обороны. По общей численности 8-я армия, находившаяся в Восточной Пруссии и состоявшая из четырех с половиной корпусов, кавалерийской дивизии, гарнизона Кенигсберга и нескольких территориальных бригад, приблизительно равнялась одной из русских армий. Приказ Мольтке гласил, что 8-я армия обязана защищать Восточную и Западную Пруссию, но не должна вступать в бой с превосходящими силами или отходить в укрепленный район Кенигсберга. Если она обнаружит, что ей угрожают превосходящие силы противника, то ей необходимо отойти к Висле, оставив Восточную Пруссию врагу. Подобный приказ содержал «психологическую опасность для слабых волей» — таково было мнение полковника Макса Гофмана, заместителя начальника оперативного отдела 8-й армии.