Читать онлайн «Между нами мужчинами». Страница 20

Моделей "настоящего мужчины" не счесть. Посему подойдем к ним выборочно.

Есть, к примеру, очень нравящийся определенному разряду женщин тип мужчины-сердцееда ("жгучего брюнета" по преимуществу), очень "галантерейного" в обхождении, изысканного танцора со "светскими" манерами метрдотеля.. Ну что о нем особенно рассуждать! Пока есть женщины, падающие в обморок при виде "жгучих брюнетов", тип этот, воспетый сатириками всего мира, останется бессмертным. Ну а изменятся дамские вкусы, и наши демонические любители аргентинского танго, оставшись в большинстве своем брюнетами, "жгучими" перестанут быть тотчас же. Тут надо просто подождать изменения вкусов женщин.

Вряд ли стоит всерьез анализировать и не очень демонический, даже, наоборот, чересчур ангельский тип "стильного мальчика", греющегося отсветами чужой (западной в общем-то) "роскошной" жизни, знатока всех знаменитых актеров, певцов, саксофонистов, тонкого ценителя тряпок с этикетками, пьющего не для того, чтобы "надраться", а ритуально, для кайфа, презирающего всех, кто не живет, как он... С девушками такой мужчина обращается несколько небрежно, как человек, предельно утомленный их постоянным поклонением, знающий их реальную (не очень высокую)

цену, но как истинный джентльмен, обязанный проявлять снисходительность и даже "рыцарство".

В какой-то мере этот тип мужчины можно считать модификацией того, что называется "комильфо". Тип этот тоже явление преходящее. Исчезнет порождающий его стиль жизни, забудутся и "стильные мальчики".

И никто не уронит слезы на их, увы, лишенную заграничных наклеек могильную плиту.

Есть еще одна нестойкая в индивидуальном своем проявлении, но вечно обновляющаяся модель "настоящего мужчины", порождаемая не модой, не стилем жизни, а самой элементарной возрастной недоразвитостью.

Я имею в виду юнцов, из кожи лезущих, чтобы выглядеть взрослыми, бывалыми и несколько утомленными жизнью. Вы, конечно, не раз встречали на улице группы подростков, с шиком затягивающихся сигаретами, громко и "непринужденно" сдабривающих речь матом, толкующих про любовь и прочие взрослые дела.

Видели, конечно, и таких, что шли в обнимку со своими подружками. Обнимались они при этом явно не в порыве чувств, а ради демонстрации своей взрослости.

Смешное и жалкое зрелище! Объяснить бы им, что такими ухватками не взрослость свою, а сопливость демонстрируют эти "бывалые мужчины", но это бесполезно. А если к тому же подростки выпили дешевого плодово-ягодного, то и опасно. Взрослый, даже когда хмель отключил кору больших полушарий и действиями его руководят только мозжечок и спинной мозг, всетаки иной раз кожей чувствует ту грань, через которую переступать не стоит. Перепивший же юнец (особенно когда он является частью стаи) лишен всяких социальных инстинктов, способных удержать от поступков жестоких и бессмысленных.

Но, собственно, тут мы сталкиваемся не столько с "идеалом" мужчины, сколько именно с нехваткой его.

Описанная модель поведения - следствие низкой культуры, отсутствия в жизни подростка каких-то серьезных дел, социальных забот и устремлений. Кому из таких юнцов удается, не натворив непоправимых бед, миновать определенный возрастной рубеж, повзрослеть хотя бы просто годами, тот "обломается", образумится, остепенится. И за то спасибо, как говорится.

Мы же с вами подробнее остановимся на идеале сильной личности, повелителя, "викинга"...

Что и говорить, настоящие викинги были мужчинами, феминизацией не затронутыми ни на йоту. Почти три века жители приморских районов Европы дрожали от ужаса при одном упоминании о них. Неожиданно вынырнув из морских далей на своих кораблях, изукрашенных головами драконов, полосатыми или красными четырехугольными парусами, они врывались в села, поселения и монастыри, нагружали корабли награбленным добром, пленниками (которых продавали в рабство), а все, что не могли забрать с собой, уничтожали: людей и скот убивали, дома сжигали... Ни стоны, ни мольбы не производили на безжалостных убийц ни малейшего впечатления. По свидетельству очевидцев, викинги отличались жестокостью, мстительностью, неуемным аппетитом, хитростью, вероломством, безудержным женолюбием и жадностью. При виде врага некоторые викикги доходили до такого неистовства, что рычэли, кусали свой щит, сбрасывали доспехи и мчались вперед, обнаженные по пояс, опьяняясь своей и чужой кровью. Как сообщается в книге А. Гуревича "Походы викингов", среди них "был распространен обычай насаживать на копья младенцев в захваченных поселениях". Милый "обычай", не правда ли? И такой мужскоймужской? Впрочем, викинги не очень-то церемонились и с собственными детьми: "Новорожденного приносили отцу, и он решал, оставить ребенка в семье или нет.

Если он не считал это возможным вследствие своей бедности, физических недостатков или слабости ребенка, младенца относили в лес или пустынную местность и оставляли на произвол судьбы. Особенно часто так поступали с девочками". Иногда их оставляли умирать в открытой могиле, иногда топили в море.

Унаследовали и "творчески" развили идеи викингов в XX веке немецкие фашисты, которые безжалостность, волю к власти, способность быть господином назойливо отождествляли с "мужским началом" как таковым.

"Громадное большинство, - кричал Гитлер, выступая перед выпускниками офицерских школ в 1939 году, - не принадлежит к слою "арийцев-господ". Оно противостоит "нордически-господскому" элементу и составляет, я бы сказал, женственный элемент, обладает типично женственными качествами... Оно, подобно женщине, всегда мечтает о том, чтобы найти мужчину, который мог бы стать абсолютным господином ее жизни".

Что же требовалось от человека для того, чтобы он выявил черты господина, подлинного арийца и мужчины? "Какой бы цели ни достиг человек в жизни, - заявлял Гитлер, - он достигает ее благодаря своей ., жестокости".

Тех, кто усваивал эту философию и оказывался способным следовать ей на практике, нацисты славили - как настоящих мужчин со здоровым "нутром", а свою партию даже именовали "орденом рыцарей".

Не будем пытаться перечислить даже в самом общем виде "подвиги" этих "рыцарей". Тысячи и тысячи папок с документами, фигурировавших на Нюрнбергском процессе, не собрали и сотой доли ужасов и бед, которые принесла миру фашистская диктатура.

Нацисты гордились своими преемственными связями с викингами. Даже нынешние юные неонацисты в ФРГ присвоили своей организации название "викингюгенд", подчеркивая тем, что замена ("гитлер-югенд"

на "викинг-югенд") принципиально ничего не меняет.

Дети сурового средневековья (скандинавы VIII - XI веков в общем-то в своей жестокости и жажде обогащения мало чем отличались от воителей христианской Европы!), викинги, думается, с презрением отмежевались бы от самозваных наследников. Они, не ставя в грош чужие жизни, за свою собственную тоже постыдно не цеплялись в трудную минуту. В сагах и преданиях эта черта викингов зафиксирована четко.

Когда один из моряков, которому выпало по жребию оставаться на тонущем корабле (лодки вмещали половину экипажа), начал стенать и укорять товарищей, сохранивших шанс на спасение, Бьярни (герой "Саги об Эйрике Рыжем") отдал ему свое место в лодке, бросив презрительно: "Ты, я вижу, очень жаден до жизни и Думаешь, что трудная вещь - умереть!"

Взяв викингов за образец, "викинги" XX века почему-то переняли у них только половину их "истинно мужских" качеств - способность весело вздевать на копья младенцев (и чужих и своих - в этом они действительно едины), а вот умению держать ответ, не шалеть от ужаса перед лицом собственной смерти не научились.

Давайте еще раз приглядимся с этих позиций к тому, кто олицетворял собой в фашистской Германии и нордический дух, и арийскую чистоту, и волю к власти, и мужское начало как таковое. Гитлер, к примеру, не уставал твердить о своем "бесстрашии перед лицом смерти", "презрении к тем, кто трясется над своей ничтожной жизнью, не заботясь о славе тысячелетнего рейха и величии расы избранных".

Еще накануне "пивного путча" он в течение одного вечера дважды публично клялся, что либо победит, либо умрет. Наутро же сто полицейских Мюнхена за две минуты обратили в бегство три тысячи хорошо вооруженных фашистов вместе с Гитлером, Герингом, Гессом, Штрейхером и прочей "сверхчеловеческой элитой".

Вместо того чтобы пустить пулю в лоб, Гитлер предпочел объявить этот позорный для себя день одной из самых героических и трагических страниц истории партии национал-социалистов. Ну а героям чего стреляться!

А вот применительно к другим Гитлер давал совсем другие оценки. "Ведь так легко пустить себе пулю в лоб! - кричал он на совещании в ставке, узнав о сдаче в плен Паулюса вместе с остатками сталинградской группировки. - Каким надо быть трусом, чтобы испугаться этого. Ха! Лучше уж дать заживо закопать себя...

Тут можно только сказать: надо было застрелиться, поступить так, как раньше поступали полководцы - броситься на меч, убедившись в том, что дело потеряно. Это ведь само собою разумеется".