Читать онлайн «Русский Парнас». Страница 19

Не получивший музыкального образования, Щепкин с успехом выступал как певец, поскольку обладал прекрасным слухом. Известно, что особенно любили зрители, когда артист исполнял в музыкальном сопровождении куплеты. Многие даже и театр посещали ради этих куплетов.

Секрет успеха Щепкина в музыкальных спектаклях, вероятно, заключался в том, что ему удавалось создание цельного вокально-драматического образа. Речитатив, мелодическая декламация, чтение куплета под музыку, пение — таков, по-видимому, был сценический арсенал, применяемый актером в водевилях и комических операх.

Одна из любимых ролей Щепкина наряду с Эзопом — матрос Симон в водевиле Соважа и Делюрье «Матрос». Симон после долгих лет, проведенных в плену в радостном ожидании предстоящей встречи с женой приезжает домой. Но он слишком долго отсутствовал, все его считали погибшим, и жена, не чая его увидеть, снова вышла замуж. Вначале Симон приходит в ярость, но ему становится известно, что Рене буквально вытащил из нищеты его жену и дочь, и это несколько примиряет его с действительностью. Обуреваемый сложными чувствами, матрос принимает благородное решение: назваться братом Симона и снова уехать скитаться по свету.

Щепкину был чрезвычайно мил и близок этот простой, грубоватый человек с нежным, любящим сердцем. Ему мучительно тяжело уезжать из мест, куда он стремился в течение долгих лет скитаний и плена. Но любовь к людям побеждает эгоистическое и такое понятное желание личного счастья:

Безумец!.. Ты забыл, что время,

Как шквал, рвет жизни паруса...

Когда актер декламировал эти строки, многие сидящие в зрительном зале не могли сдержать слез.

Об исполнении Щепкиным роли матроса много писали в то время, все отмечали большую актерскую удачу. Вот отрывок из одной рецензии: «Перед нами вышел бодрый, свежий старик в синей матросской куртке, в красном жилете со светлыми металлическими пуговицами, с клеенчатой шляпой и сумкой. Щепкин был хорош в этом наряде! Да, между этим матросским костюмом и самой физиономией старика было что-то общее, какое-то целое, которое чувствуется, но не передается... Мы никогда не забудем того теплого, кроткого выражения, с каким были пропеты эти чудесные простые стихи возвращения:

Отчизна дорогая, Тебя я

вижу вновь! Все та же

жизнь простая, Те ж

ласки и любовь!»

Другие актеры тех лет, выступая в водевилях, пользовались приемами условной, классицистической игры, но Щепкин умел так проникнуть в образ, что ему удавалось и здесь передавать правду жизни, правду характера и тем самым закладывать первые ростки реализма на сцене.

Позднее, когда талант его развернется широко и он раскроет перед московскими зрителями гениальную суть великих пьес Грибоедова и Гоголя, Пушкина и Шекспира, Мольера и Тургенева, он нет-нет да и вернется к своим ранним водевильным ролям, например таким, как роль уже знакомого нам матроса.

Интересны щепкинские роли на московской сцене в водевилях и комических операх, отражавшие украинский национальный характер. До Щепкина никакому иному актеру не удавалось на сцене Большого Петровского или Малого театров показать черты национального характера своего героя. Именно со Щепкиным пришли на московскую сцену живые образы простодушных, смешливых, легких на прибаутку украинских простолюдинов.

Щепкин сыграл немало ролей украинского репертуара, но, пожалуй, самыми удачными и любимыми были для него роли из комических опер «Наталка-Полтавка» и «Москаль-чаривник».

«Верх торжества Щепкина — это была роль малороссийского казака. Искусство здесь доведено до такой высокой степени, что его трудно различить с природою. Вы видите перед собой не актера, но живое лицо малороссийского казака в натуре, со всем его складом, манерами, ухватками, с его лукаво-простодушною физиономиею, с его неповоротливой ленью, которая проглядывает во всех движениях даже в те мгновения, когда казак, что называется, расходился и пускается в пляс. Как мастерски пропел этот казак песню:

3 того часу, як женився,

Я николи не журився».

Так писалось в рецензии об исполнении Щепкиным роли Чупруна в «Москале-чаривнике».

Яркий народный характер человека доброго, но при этом себе на уме, рисует Щепкин в своем Макогонен-ке из «Наталки-Полтавки».

Вот как высказывался Серов в письме к В. В. Стасову по поводу щепкинской игры в «Наталке-Полтавке»: «Макогоненко хитер, как лиса, но при всем том добрый человек, du fond du coeur. И эта смесь в характере требовала именно щепкинского искусства! Еще он поет тут две песни... Этими песнями Щепкин много бы тебя порадовал, сколько он в них вложил глубокой правды».

Известно, что великий актер включал в концертные программы, с которыми выступал не только в Москве, но и во многих российских городах, песни, дивертисменты из «Наталки» и «Москаля»; зрители неизменно принимали их аплодисментами, не отпуская Щепкина со сцены, пока он несколько раз не повторит того или иного отрывка. Был случай, когда зрители заставили его спеть подряд пять раз песню из «Наталки-Полтавки» «Дид Рудый».

С каждым годом репертуар артиста пополнялся новыми ролями, и над каждой ролью он подолгу работал, желая раздвинуть ее рамки, привнести в игру что-то новое, свое, собственный жизненный опыт, собственные понятия о том или ином явлении.

Интересно, что для щепкинского таланта в большой мере были характерны чувствительность и огонь. Но Щепкин, как актер волевой, умный, думающий, умел, где нужно, и притушить эмоциональные всплески.

А чего стоило ему, пишет Аксаков, «выработать свое произношение до такой чистоты и ясности, что несмотря на жидкий, трехнотный голос шепот Щепкина был слышен во всем Большом театре».

Чрезвычайно широк был круг общения Щепкина. Среди его московских друзей мы встречаем не только знакомых уже нам Кокошкина и Верстовского, С. Аксакова, Загоскина, Писарева, Шаховского — корифеев московского театра, но и крупнейших русских- писателей, выдающихся мыслителей, критиков, публицистов.

В доме Щепкина, известном всей Москве (ныне дом № 16 по улице Ермоловой), бывали Пушкин и Гоголь, Белинский и Герцен, Грановский, Тургенев, Островский, Аксаковы... Дружеские встречи, многочасовые споры происходили и на даче Щепкина в Химках.

Немало было у Щепкина товарищей и в Обществе любителей российской словесности, в работе которого он принимал активное участие, и в Московском университете.

В течение ряда лет, начиная с 1831 года, Михаил Семенович вел в Москве, в театральной школе, драматический класс и уроки художественного чтения. Он передавал своим ученикам нечто большее, чем навыки, опыт театрального мастерства, он стремился их заразить той же беспредельной любовью к искусству и театру. То, что было главным для него как актера, он старался передать и своим ученикам: искать свой собственный подход к любой роли, постигать ее самостоятельно, не подражая любому, даже самому высокому образцу.

Немало сделал Михаил Семенович для развития русского театра во всей России. Как и Мочалов, он часто гастролировал в провинциальных театрах, стремясь всеми возможными способами поддержать там становление реалистического театра. Во многих городах России Щепкин имел своих ярых поклонников и последователей среди провинциальных актеров.

Он заботился о том, чтобы в провинциальные актерские труппы были посланы новые пьесы, водевили, оперные либретто, советовал молодым актерам начинать свой трудовой путь с провинции, где больше возможности для изучения жизни. И сам Щепкин находил именно в провинции новые жизненные впечатления, результатом которых было появление свежих деталей и в старых и в новых ролях.

Когда Щепкин приезжал в какой-нибудь город, это было сенсацией, надолго возбуждавшей местных театралов. Великий актер обычно выступал на провинциальных театральных подмостках со своими лучшими ролями: Фамусова и Городничего, пушкинского Барона («Скупой рыцарь») и Чупруна из «Москаля-чаривника».

Один из современных Щепкину актеров, встретив его в Полтаве в 1850 году, писал, что зрители, актеры, критики не переставали поражаться широкому диапазону его сценических возможностей, равно близких и трагическому, й драматическому, и комическому, и музыкальному жанру.

Гастролировал Михаил Семенович Щепкин буквально до конца своих дней. В последнюю поездку он отправился в 1863 году, будучи уже больным, старым человеком. Надо полагать, что решиться на столь трудное для его возраста путешествие Щепкина вынудил недостаток материальных средств: большая семья, открытый, гостеприимный дом.

В Москву Щепкин живым уже не вернулся, умер в Ялте, в дешевом номере местной гостиницы.

Узнав о смерти Щепкина, Герцен написал статью и напечатал ее в «Колоколе»: «Щепкин и Мочалов — без сомнения два лучших артиста изо всех виденных мною в продолжение тридцати пяти лет и на протяжении всей Европы. Оба принадлежат к тем намекам на сокровенные силы и возможности русской натуры, которые делают незыблемой нашу веру в будущность России».