Читать онлайн «Атлантический дневник (сборник)». Страница 7

Человек пишет, как думает: на языке, обретенном с детства. У большинства из нас этот язык один. Очень немногим удается получить полные права в чужой письменности, а дойти до самых вершин – только единицам.

В числе этих считаных – русский писатель Владимир Набоков, эмигрант вдвойне, покинувший не только страну, но и язык. По его собственному признанию, английский стал для него первым письменным языком, он был привит ему с детства, а затем подкреплен образованием в Кембридже.

Другой известный пример литературного иноязычия – Джозеф Конрад, поляк по происхождению. Английский он выучил довольно поздно, в кругосветных плаваниях, что не помешало ему стать одним из крупнейших англоязычных писателей XX столетия.

По отзывам современников Набокова, в частности его студентов в Корнельском университете, он говорил по-английски с довольно сильным акцентом. То же самое сообщают о Конраде. Тем не менее оба стали образцовыми английскими стилистами, и, хотя Набоков, имевший обо всем твердые мнения, отзывался о Конраде пренебрежительно, я не уверен, что из этих двух предпочту именно Набокова.

Впрочем, речь пойдет ни о том и ни о другом. В каком-то смысле случай писателя, о котором я хочу рассказать сегодня, еще поразительнее.

Ха Джин, настоящее имя которого Цзин Сюфей, родился в 1956 году в китайской провинции Ляонин, в окрестностях Харбина. Когда ему было 14 лет, школьное образование в стране фактически прекратилось в результате культурной революции. Ха Джин подделал в документах свой возраст и поступил в Народно-освободительную армию Китая, где прослужил 10 лет, охраняя границу с Советским Союзом. Там же, слушая зарубежное радио, он начал изучать английский язык. Эта самодеятельная наука помогла ему затем поступить в университет. Вначале он читал адаптированные книги Стейнбека и Диккенса. Позднее, когда в Китае стали преподавать американские профессорами перешел к Уильяму Фолкнеру и Фланнери О’Коннор, которые были в свое время удостоены Национальной книжной премии США. В те годы он помышлял исключительно о карьере филолога и преподавателя – ему и в голову не могло прийти, что когда-нибудь его книги окажутся на полке бок о бок с американскими лауреатами.

Переломным годом стал 1985-й, когда Ха Джин получил возможность отправиться в аспирантуру в Соединенные Штаты, в университет Брандайс. Его английский был, судя по всему, еще далек от совершенства – даже сейчас, по словам Дуайта Гарнера в журнале New York Times Magazine, Ха Джин говорит с сильным акцентом и со сбивчивой грамматикой. Тем не менее в 1998 году сборник его рассказов «Океан слов» был удостоен Хемингуэевской премии ПЕН-клуба, а его роману «Ожидание» присуждена высшая американская литературная награда: Национальная книжная премия за 1999 год.

Как же получилось, что солдат армии коммунистического Китая стал одним из ведущих современных американских писателей? Вот что сам он думает по этому поводу:

Желание Ха Джина исполнилось – сейчас он преподает английскую литературу в престижном университете Эмори в Атланте. Его устная английская речь, судя по всему, по-прежнему оставляет желать лучшего. Вот что пишет в журнале Дуайт Гарнер, беседовавший с писателем у него дома:

Напомним, однако, что Башевис-Зингер всегда писал на идиш и премию получил за перевод. Что же касается Ежи Косински, который впоследствии покончил с собой, ему пришлось защищаться от обвинений в плагиате, и эту слишком запутанную тему я здесь поднимать не стану.

Каким образом человек, выросший и воспитанный в совершенно иной культуре, становится писателем на иностранном языке? Для каких-нибудь общих наблюдений материала смехотворно мало, но и без того видно, что случай Ха Джина значительно отличается от остальных.

Владимир Набоков, как я уже отметил, поменял и страну, и литературу. Он прибыл в Соединенные Штаты уже сложившимся русским писателем, пусть даже практически неизвестным на своей новой родине. В его романах, написанных по-английски, легко уловить отголоски сложившегося русского стиля.

Куда типичнее, однако, биография Джозефа Конрада. Конрад, если оставить в стороне некоторые несущественные опыты по-французски, сложился и получил известность именно как англоязычный писатель – у него не было стиля, который пришлось бы импортировать.

В этом смысле Ха Джин ближе к Конраду, чем к Набокову: английский – первый и единственный для него литературный язык. На вопрос журналиста, почему он не пишет на родном китайском, Ха Джин ответил, что литературный китайский для него слишком выспренний, и то, что ему хочется сказать, по-английски выходит естественнее. Так же просто он объясняет разницу между своей сбивчивой устной речью и литературным стилем, который большинство критиков находит безупречным: над письменным словом можно работать, к нему всегда можно вернуться и поправить его. Устная речь рождается мгновенно со всеми присущими изъянами.

Парадоксальный вывод: стать иноязычным писателем в каком-то смысле даже легче, чем в совершенстве овладеть чужой устной речью. Надо, конечно, учесть необходимость такого фактора, как талант, но в остальном все довольно просто.

Но особенность биографии Ха Джина состоит в том, что писать он стал сравнительно поздно, то есть не ранее 29-летнего возраста, когда прибыл в США. Как ему удалось то, о чем многим коренным американцам остается только мечтать? У меня перед глазами всегда есть массовый и показательный пример: русская эмиграция в Америку 70-80-х годов, которой я был непосредственным свидетелем. Некоторые из детей этих эмигрантов, то есть люди, выросшие уже в новой стране, сейчас занимаются литературным трудом, но никто из них пока не выбился в первые величины. Что же касается людей моего поколения, эмигрировавших в зрелом возрасте, то я практически не упомню ни одного случая перехода литературного рубежа. Американские страницы творчества Иосифа Бродского мне не представляются особенно удачными. Но об этом чуть дальше.

Рассуждать о секрете успеха Ха Джина невозможно, не ознакомившись с его творчеством. В коротком эссе это практически невыполнимо, но можно попробовать привести представительные примеры. Его роман «Ожидание» начинается со стремительной фразы, которую цитируют практически все рецензенты: «Каждое лето Линь Кон возвращался в Гусиную деревню, чтобы развестись со своей женой Сюю». Каждое лето – в данном случае не гипербола; Линь Кон посещает родную деревню на протяжении 18 лет. Он женат не по своей воле на нелюбимой и необразованной женщине, у которой к тому же, по старинному обычаю, – крошечные ступни в результате бинтования в детстве. Каждый раз жена дает согласие, но на суде меняет свое мнение, и судья берет с незадачливого мужа слово, что он не будет вступать в «ненормальные» отношения со своей предполагаемой невестой, медсестрой By Манна. Ненормальные – значит половые.

А вот как автор знакомит нас с многолетней невестой героя: