Читать онлайн «Отношение романа к социальным противоречиям наших дней; закат капитализма». Страница 3

Мистер Синклер для нас тоже, видно, все равно, что умер, ибо в последнее время он не столько пишет романы, сколько экспериментирует с диетой, а также занимается революционной деятельностью, которую можно расценивать либо как полную измену своему делу, либо как незаметный героизм — в зависимости от того, какой экономической теории вы придерживаетесь. Но перу Мистера Синклера принадлежит роман, в котором впервые, словно в лучах безжалостно яркого света, предстала картина жизни людей в тяжелых башмаках, и который прямо заявил, что выход — в социализме. Этот роман — «Джунгли». (Заметьте, кстати, что его действие тоже происходит в Чикаго.) Едва ли надобно здесь говорить о силе этого произведения или подробно излагать суть предлагаемого автором решения вопроса. Это уже классика. Но и в своих позднейших произведениях, например, в «Миллионере», Синклер шел по тому же пути.

Менее известен — возможно, потому, что он совсем недавно вышел, — роман Уилла Левингтона Камфорта[12] «Течение». В этом романе, появившемся в год международного позора человечества, содержится критика не только экономической системы, порождающей нищету, но всех сторон жизни общества. Великий философ, поставивший себе задачу навредить человечеству, не смог бы придумать ничего более бессмысленного, чем общество, созданное нашими собственными руками, заявляет мистер Камфорт, который на примере подлинных событий собственной жизни показывает, как поступает общество с человеком. В школах культивируют невежество; в деловых конторах — грубый обман; в армии — жестокость. Однако представление о капитализме как таковом почти отсутствует в романе, и мистер Камфорт глубоко убежден, что спасения следует искать в самоусовершенствовании творческой воли и в любви хорошей женщины.

Мистер Джордж Крэм Кук[13] (роман которого «Бездна» известен гораздо меньше, чем он того заслуживает и чем он, несомненно, станет известен, если мистер Кук напишет еще одну столь же великолепную книгу) с такой же определенностью, как мистер Синклер в «Джунглях», указывает на социализм как на единственный выход. В отличие от «Джунглей», в романе не так уж много описаний бедственного положения трудового люда, если не считать последних глав, где героиня оказывается в России в самый разгар революции. Мистер Кук преследует другую цель — показать так называемого «сознательного рабочего», человека с сильными руками, который не чурается замасленного комбинезона, но одновременно читает умные книги и громко заявляет о своих требованиях. Мнения критиков о «Бездне» разделились: одни объявили ее голой пропагандой, другие отмечали, что в ней подняты чрезвычайно важные проблемы, третьи восхищались романтической историей любви между девушкой из состоятельной семьи и человеком из народа, настоящим мужчиной. Но как бы то ни было, человек, прочитавший эту книгу, вряд ли забудет, что существует значительная группа людей, которые — правы они или нет — настоятельно требуют устранения социальной несправедливости и голос которых нельзя не услышать.

Нечто общее с «Бездной» есть у второго романа мисс Сьюзан Гласпел,[14] «Прозрение». Здесь тоже показан рост классового самосознания. Основная мишень романа — армия. Она изображается как сборище совершенно бесполезных людей, которые могли бы принести большую пользу в качестве, скажем, лесников или строителей каналов.

Весьма показательно, что в обоих этих романах опять фигурирует Чикаго, хотя основное действие происходит в Давенпорте, Рок-Айленде и Молине. Оба романа изображают Средний Запад как район интеллектуального и экономического брожения. Оба радуют своей свежестью и выгодно отличаются от заполненной непременными рыцарями, живописцами и автомобилистами заурядной литературы. Оба показывают жизнь без прикрас.

Как видите, почти каждый писатель — в Америке, во всяком случае, а в какой-то мере также и в Англии, — который стремится создать правдивое полотно современной жизни, вынужден показывать, что капитализм изжил себя, что он отмирает — независимо от того, скорбит ли данный писатель по этому поводу, радуется или просто констатирует факт. Мало кто из них отчетливо представляет, как именно отомрет капитализм и что придет ему на смену. А сейчас, когда война в Европе подорвала веру социалистов-интернационалистов[15] в свои силы, люди менее чем когда-либо способны дать себе ответ на проклятые вопросы: что, как, почему и когда. И все же почти каждый вдумчивый писатель наших дней в своем творчестве осуждает капитализм.

Разумеется, кроме тех, кого я назвал, есть еще множество литераторов, которые создают значительные произведения, отражающие перемены в экономике. Возьмите, к примеру, Лероя Скотта[16] и Эрнеста Пула;[17] оба отличаются твердыми убеждениями, оба, помимо несравненного драматического чутья, наделены еще глубокой верой в неизбежность революции (возможно, бескровной). Возьмите замечательный образ новой женщины, выведенный Альбертом Эдвардсом[18] в его романе «Товарищ Иетта».

В героине мистера Эдвардса нет беспорядочности и неопределенности стандартного облика «новой женщины. Это не тоскующая женщина, мечтающая убежать в некую волшебную, мифическую страну, где она сможет учиться живописи или делать что-нибудь другое, избавляющее ее от домашних обязанностей. «Товарищ Иетта» — это не очаровательно-бесплотный образ наделенной «темпераментом» дамы, созданный другой дамой, которая надеется, что в ее героине узнают ее собственную мятущуюся душу. Нет. Иетта — женщина-борец, которая вовсе не склонна распространяться о «мятущейся душе», но с большим знанием дела говорит о положении рабочих, и говорит о нем не за мольбертом в надушенной мастерской, а на булыжниках мостовой во время забастовки. Маленькая Иетта — настоящая революционерка, но, кроме того, она и настоящая женщина; она не только предводительница бастующих работниц, но и преданная жена, пылко любящая своего мужа-журналиста.

В романе очень мало говорится о том, каков должен быть конечный результат этой борьбы. Очевидно, мистер Эдвардс видит решение вопроса в какой-то форме социального сотрудничества. В его изображении владелец потогонной фабрики — такая же жертва объективных условий, как и работающие на него женщины. И самое главное, в его изображении и те и другие — настоящие, живые люди. Но какова бы ни была позиция автора, как бы редко он ни употреблял слово «капитализм», это слово, как водяной знак, просматривается на каждой странице его книги.

Нельзя, конечно, не вспомнить и имени Джека Лондона. Хотя он больше известен как писатель приключенческого жанра, в «Железной пяте» и «Лунной долине», в рассказе «К югу от Слота» Лондон зарекомендовал себя непреклонным противником крупной частной собственности, искренним другом человека в рабочей одежде, писателем, которому совершенно чуждо покровительственное отношение к той категории общества, которую его даже наиболее либерально настроенные коллеги склонны характеризовать как «низшие классы».

Внимание к социальным проблемам мы обнаруживаем и у начинающих писателей. Например, мистер Говард Винсент О'Брайен[19] в своем романе «Новые люди сменяют старых» с искренним отвращением говорит о махинациях «большого бизнеса».

Эта тенденция еще более четко намечена в произведениях молодых английских писателей. Хью Уолпол, автор прелестных романов «Мужество», «Боги и мистер Перрин» и «Прелюдия к приключению», исполненных чарующей красоты и пронизанных любовью к морю, плещущему у скал Корнуолла, в своем последнем романе «Герцогиня Рекская» начинает присматриваться к социальным переменам, которые для него воплощаются в кострах, зажженных в лесу Великого герцога. С другой стороны, такой противник борьбы против капитализма, как мистер Оливер Эньонс, самой своей непримиримостью подтверждает значимость этой борьбы. В своей трилогии, завершившейся романом «История Луи», он ограничился рассказом об отдельных человеческих судьбах. В своем же последнем романе, «Седая юность», мистер Эньонс обрушивается на общественные силы, требующие перемен. Его яростные нападки на социализм, феминизм, евгенику свидетельствуют о том, что он придает всем этим течениям большое значение. Социальные сдвиги находят свое отражение и в романе мистера Комптона Маккензи «Встреча молодости» и в «Старом кроте» мистера Гилберта Кеннена. Вся эта замечательная плеяда молодых английских писателей, за исключением разве одного-двух, следит — иногда с тревогой, иногда с недоумением — за социальной драмой наших дней, которая представляется им куда более значительной, чем драма отдельного человека, и которая окрашивает все их страницы. (Одни говорят: в трусливо-желтый цвет предательства; другие: — в красный цвет революции; во всяком случае, эта тема никого не оставляет равнодушным.)