Читать онлайн «Попутчик коммунистической партии». Страница 3

Виктор: Всегда ли соблюдалось соглашение?

Сартр: Да, за исключением сбоев, конечно же. Но вы поймите, не это являлось проблемой. Естественно, мы говорили не о том, что нас разделяет, а о том, что нас объединяет. Единственной проблемой было отсутствие взаимности, если вы понимаете, что я имею в виду. И я хорошо понимаю, что всегда возникают сложности между тем, кто представляет партию, и тем, кто представляет только себя. Но с ними это происходило систематически. В силу недоверия, как я уже говорил. Но не только из-за этого. Я имел дело с людьми, которые признавали товарищами только членов своей партии, с людьми, опутанными приказами и запретами, которые относились ко мне как к временному попутчику и которые относили себя к будущему, к тому моменту, когда я выйду из игры под воздействием правых сил. Для них я не был полноправным человеком, но отсроченным мертвецом. Никакая взаимность невозможна с подобными людьми; как и невозможен взаимный критицизм, на который хотелось надеяться. От меня ничего не требовалось, кроме тех обязательств, что я на себя взял, но это не являлось вопросом соглашения, которое могло бы быть продлено. Да, я выступал на собраниях. И люди, которые меня слушали, говорили: "Это Сартр, друг компартии". Но везде я сталкивался с тем, что активисты использовали, но не принимали меня.

Виктор: Вы были отвратительным союзником.

Сартр: Отвратительным, верно.

Виктор: Вы продолжали писать то, что хотели?

Сартр: Я пытался. Я хотел продолжать свою роль критического попутчика, несмотря ни на что. Я писал против Канапы в Les Temps Modernes. И еще когда они избили Лекёра, который вышел из партии. Или опять же по поводу книги Hervй, вокруг которой было много шума.

Виктор: Но он же был настоящим ублюдком, этот Лекёр.

Сартр: Возможно, но я не думаю, что посылать коммандос избивать людей на собрании рабочих — это то, что должна делать партия рабочих.

Виктор: Это было собрание рабочих, проводимое Лекёром?

Сартр: Да, это было на Севере; он говорил с рабочими на собрании социалистов. Заметьте, что этот внутренний конфликт характерен именно для [французской] компартии. Я встречал людей из других компартий, в Италии, например. Глубоко внутри итальянская партия бескомпромиссна, но она гораздо более открыта. Ее члены защищают возможность дружить с не-коммунистами. Когда мои отношения с компартией были натянутыми, они здоровались со мной, проходя мимо. Но когда я сблизился с Компартией Франции, я опять нашел итальянского друга, у которого были более широкие идеи. Вечер, когда русские войска вторглись в Будапешт, я провел в Риме с итальянским коммунистом. Он был в отчаянии, и мы могли говорить открыто, обмениваясь идеями. Компартия Франции очень специфична. Она кажется мне подверженной "болезни расчета" (расчетливости). Это часто мышление по аналогии, или, если угодно, единое мышление. На днях Дуклос напал на Лекануэта. Конечно, программа реформаторов плоха, и именно ее следует критиковать. Но вместо этого он перешел на инсинуации. Например, он сказал ему: "Конечно, вы же хотите быть министром". Я, слушатель, не имею ни малейшего представления о том, хочет или нет Лекануэт быть министром, и, по большому счету, мне на это наплевать. Для меня важна программа. Дуклос ни слова об этом не сказал. С другой стороны, он нападает на J.-J. S.-S. [Jean-Jacques Servan-Schreiber], которого там не было, чтобы ответить, и ведет к тому, что Лекануэт, его сегодняшний союзник, ответственен на ошибки J.J. S.S. Ничего из этого не является рассуждением, если хотите, это риторика. Видите, как, начиная с неясных параллелей, через бессмысленные рассуждения вы естественным образом приходите к клевете. С 1945 по 1952 клеветничество было процедурой, наиболее часто используемой компартией. Лучшим примером является Низан. Он ушел из партии в 1939-40-м, и сразу мы узнаем о том, что он предатель. Подтверждение: Плувинаж в одном из его романов. Так или иначе, он был нанят министерством внутренних дел, его подпись там видели (другого писателя, который в сущности покинул партию: "Он должен был сделать то, что велела ему полиция. Он женился на шлюхе из полицейских списков"). Марти, он шпионил за революционерами со времен мятежа на Черном море. Мы жили в отравленной атмосфере мыслей, которые не выдерживали проверки, но избегали этой проверки. Она была прогнившей, и мы никогда не могли быть уверены, что нас где-нибудь не очерняют.

Ноябрь 1972

Один из персонажей романов Низана.