Читать онлайн «Карикатура. Непридуманная история». Страница 30

Вообще, как и в судьбе многих великих людей, в жизни нашего героя не было случайностей. Выпускники Академии живописи крайне редко посвящали себя таким, в общем-то, «низким» с точки зрения классического искусства жанрам, как рекламный и политический плакат, газетная карикатура. Типографскому же рабочему Моору не был знаком академический снобизм.

Дмитрий с большой охотой узнавал все тонкости полиграфических технологий. Впоследствии эти знания очень пригодились ему в годы Гражданской войны, когда часто приходилось совмещать творчество с решением технических задач по организации печати агитационных листов и плакатов. Впрочем, всё это случится потом. А пока молодой человек точно не знал, кем он будет – инженером, как отец, или всё-таки художником.

Однажды в ночную смену, наблюдая за работой станков, Дмитрий рисовал что-то на бумаге, чтобы отогнать сон. В это время в типографию приехал с целью проконтролировать печать свежего номера редактор популярной вечерней газеты. Проходя мимо молодого рабочего, журналист машинально взглянул на лежащий на столе перед парнем в рабочей спецовке листок с какими-то набросками.

– Вы где-то учитесь этому? – доброжелательно поинтересовался у Дмитрия газетчик и кивнул на портретную галерею комичных шаржей на сотрудников типографской смены.

– Нет, – немного смутившись, ответил парень.

– Ну и напрасно. У вас, знаете ли, недурственно выходит, голубчик.

Редактор вынул из портмоне крокодильей кожи тиснённую золотом визитку и настойчиво вложил её в испачканную типографской краской руку рабочего.

– Сделайте что-нибудь для нашей газеты.

Так Дмитрий стал «бутербродным репортёром». Как с начинающим газетным иллюстратором, имя которого ещё ничего не говорило читателям, с ним обычно расплачивались в редакциях не деньгами, а бутербродами с чаем. На таких же условиях начинал свой путь в литературу и молодой литератор и Антон Чехов, и Владимир Гиляровский, и многие другие великие.

Вместе с корреспондентами Моор выезжал на пожары, преступления, судебные слушания, ещё какие-то значимые события, и пока журналист опрашивал свидетелей и официальных лиц, Дмитрий делал в блокноте беглые зарисовки.

– Будь как вор на ярмарке! – однажды по-приятельски посоветовал молодому коллеге старый газетчик, когда журналисты, вдоволь накатавшись по Москве, отдыхали в трактире. – Чтобы поймать что-то важное, надо, брат, ловко поворачиваться и иметь зоркий приметливый глаз.

Скоро во многих московских газетах стали появляться иллюстрации и карикатуры за подписью «Орлов». Например, в «Русском слове», «Утре России», в журналах «Выборщик», «Либерал», «Волынка» и других. Особые отношения связывали Дмитрия с либеральным изданием «Будильник».

Во время работы в «Будильнике» и появился знаменитый псевдоним. Дмитрий Орлов образовал его из собственных имени и фамилии – Д. Мор. Впоследствии «Мор» стал «Моором» в честь героя любимой Дмитрием шиллеровской трагедии «Разбойники» – Карла Моора.

Да, потомок свободолюбивых степных всадников донской казак Дмитрий Орлов-Моор всегда чувствовал себя бунтарем и немного разбойником.

Новые друзья по газетному цеху, такие как поэт Демьян Бедный, а также публика и власть тоже быстро это почувствовали.

Карикатуры молодого художника вскоре стали притчей во языцех у всей читающей Москвы. Этому способствовало и то обстоятельство, что царская цензура при всей своей строгости была куда как либеральней последующей ленинской и сталинской. Моору регулярно удавалось публиковать острые политические карикатуры на влиятельных придворных, министров, известных политиков, крупных промышленников и финансистов.

В последнее десятилетие Серебряного века благодаря сатирическим рассказам Чехова и острым карикатурам Моора «Будильник» стал даже более популярным в среде либеральной интеллигенции, чем знаменитый питерский альманах «Сатирикон».

Благодаря обрушившейся на него общероссийской славе Моор получил возможность пробовать себя самых разных творческих направлениях. Он с увлечением работал в рекламе, придумывал декорации и афиши для немого кино. Молодому талантливому автору доверяли создание своих концертных афиш такие эстрадные звёзды первой величины, как Вертинский.

Трудно сказать, какое место в итоге занял бы в истории отечественной культуры модный с оттенком скандальности художник Моор, если бы культурная жизнь страны не была буквально перевёрнута событиями 1917 года. Зато этот псевдоним навсегда сплавлен с огненными годами Гражданской войны…

Москва, 1919 год. Город фактически находится на осадном положении: со всех сторон столица молодого советского государства обложена антибольшевистскими фронтами. В самой Первопрестольной свирепствует голод и запустение. От былого купеческого благополучия хлебосольной Москвы не осталось и следа. Мука и картошка на вес золота. Переживший революцию и вступивший в эпоху военного коммунизма город выглядит грязным и враждебным мирным обывателям, зато полным уголовников, беспризорников и озлобленных на всех вокруг безработных. На улицах почти не видно извозчиков. Такие фигуры, как дворники и полицейские, давно исчезли из городского пейзажа и вспоминаются лишь как призраки безвозвратно ушедшей эпохи. Магазины и лавки, а также почти все театры, синематографы, цирки закрыты.

Только яркие пятна плакатов на стенах закопчённых домов ещё способны привлекать внимание обывателей. Из всех доступных населению зрелищ осталась, пожалуй, только настенная агитация, ведь даже выносливые, словно крысиные стаи, труппы бродячих уличных артистов давно сбежали из города, где чуть ли не на каждом шагу пахнет смертью…

Измученные голодом, а ещё больше страхом, потерявшие надежду москвичи стремятся к этим источникам хоть какой-то культурной жизни, словно к окнам в другой – весёлый, разноцветный мир. Возле плакатов, или «Окон РОСТА», как называют их горожане, обычно собираются большие группы зрителей. Люди улыбаются, смеются, оживлённо обсуждают друг с другом очередную карикатуру на капиталистов и белых генералов. Впервые за долгое время на многих измождённых лицах исчезают печальные морщинки и горестные складки…

В самые тяжёлые годы Гражданской войны, когда отчаянно не хватало бумаги и многие типографии не работали по причине мобилизации квалифицированных рабочих в армию и отсутствия заказов, группа энтузиастов – молодых художников и поэтов собралась вместе, чтобы ежедневно выпускать информационно-сатирические плакаты. Снабжённые стихами, эти агитлистки заменяли населению газеты и журналы. Творческая команда именовалась «Окнами сатиры РОСТА» (Российского телеграфного агентства).

Плакаты тиражировались с помощью обычного трафарета небольшими сериями в 150–200 штук. По сути, это была кустарная работа, но эффект она давала чрезвычайно внушительный. Плакаты, выпущенные «Окнами РОСТА», распространялись не только в Москве, они появлялись в прифронтовой полосе и даже в тылу деникинцев, белочехов, колчаковцев.

«Окно сатиры РОСТА». Агитлистки

По мнению многих современных учёных-историков, большевикам во многом удалось одержать победу над многочисленными белыми армиями и интервентами благодаря тому, что ими была развёрнутая пропагандистская война невиданных до того масштабов. В полосе каждого советского фронта постоянно курсировали специальные агитпоезда, некоторые из которых расписывали и художники из «Окон РОСТА»; краснозвёздные аэропланы регулярно сбрасывали над вражескими позициями листовки; армейские, бригадные, дивизионные газеты оперативно информировали солдат о новых декретах советского правительства и успехах Красной армии.

Кстати, примечательно, что в Гражданскую войну на советских плакатах было принято мелкими буквами внизу печатать следующий предупреждающий текст: «Всякий срывающий этот плакат или заклеивающий его афишей совершает контрреволюционное дело!» На практике это означало, что пойманного за таким занятием человека без долгих разбирательств ставили к стенке. Такова была карающая сила искусства!

Лидерам советского государства удалось сразу перетянуть на свою сторону многих представителей творческой элиты бывшей царской России. Например, в московских «Окнах РОСТА»[37] работал Владимир Маяковский. Поэт сам рисовал плакаты и придумывал к ним понятные каждому красноармейцу и сельчанину краткие и легко запоминающиеся стихотворные тексты, например:

Часто это было весьма наивное искусство, тем не менее оправданное временем и аудиторией, к которой оно обращалось. Большая часть населения аграрной страны, которой являлась царская Россия, была неграмотной. Но даже умеющие читать крестьяне, как правило, плохо понимали газеты, предназначенные для городской публики. В лучшем случае после просмотра картинок их пускали на самокрутки. Листовкам солдаты также не слишком доверяли, как написанным людьми образованными, а значит, далёкими от нужд простого народа. Большевикам требовались принципиально новые пропагандистские инструменты, чтобы перетащить миллионы простых крестьян и рабочих на свою сторону.