Читать онлайн «Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь — благая смерть». Страница 15

Здесь самое время упомянуть об эставации, хотя у меня и нет никакого личного опыта, связанного с этой формой анабиоза. В подобном состоянии, еще более безжизненном, чем гибернация, некоторые позвоночные (к примеру, лягушки) в условиях резко континентального климата переживают безводный период года, а то и затяжную засуху, которая может длиться несколько месяцев. Тела животных высыхают наподобие мумии, зачастую теряя более 60 процентов влаги. Когда пруды и даже лужи пересыхают, животные зарываются в ил и в состоянии кажущейся полной безжизненности пребывают там до той поры, покуда просочившаяся с поверхности земли влага не подаст им сигнал: пора возвращаться к жизни. При чтении литературы об этом интереснейшем способе адаптации, при виде фотографий животных, высохших наподобие мумий, мне как-то раз пришла в голову парадоксальная мысль: возможно, именно наблюдая за эставационными способностями животных, приспособившихся к жаркому сухому климату, древние египтяне сочли целесообразным сохранять тела усопших в целостности. Они верили, что если сохранить форму тела, пусть даже из него ушли соки жизни, то человек еще не умер.

Стало быть, существуют пограничные состояния, выработанные в процессе естественного отбора некоторыми видами животных как способ выживания. Возможно, подобные физиологические механизмы действуют и в человеке, только не так наглядно.

Искусственное охлаждение человеческого тела вошло в повседневную медицинскую практику для защиты клеток центральной нервной системы: во время хирургического вмешательства, а также, например, после инсульта или сердечного приступа. Снижение температуры тела (до 31–33 градусов и не дольше, чем на сутки-полтора) достигается с помощью обкладывания льдом. Допустимо предположить, что и уровень понижения температуры, и продолжительность охлаждения будут возрастать, хотя, конечно, человеку не угнаться за сурком. Но суть заключается в том, что даже однодневная гипотермия является промежуточным состоянием между жизнью и смертью.

Таким образом, смерть, или конец бытия, с точки зрения биологии процесс неоднозначный, вот разве что естественный «конечный продукт» всегда один и тот же: полное разложение тела на неорганические вещества. В Древнем Египте это считалось признаком полной и окончательной смерти. Если этого удавалось избежать, то есть если мумия сохраняла вид, напоминающий живого человека, то, по представлениям древних египтян, усопший не безвозвратно покинул мир живых.

Согласно другим верованиям, даже полное разложение тела всего лишь временное состояние, поскольку в день Страшного суда восстанут все мертвые. К биологии, однако, эти представления неприменимы. Тем не менее в последующих главах нам неизбежно придется затронуть тему жизни после смерти, ведь именно вера в загробную жизнь помогает многим людям (в каждой культуре по-своему) справиться со страхом смерти, примириться с мыслью о неотвратимом конце.

Из процесса умирания нередко вычленяют предсмертные ощущения, в которых некоторые усматривают духовную природу, а то и вовсе трансцендентное явление. По мнению других, это лишь последняя физиологическая стадия стрессовой реакции мозга, которую запомнил человек, вернувшийся к жизни после клинической смерти. Источником или, во всяком случае, «местом действия» этого переживания может быть только мозг, поскольку память есть функция мозга. Более того, человек вспоминает не только о своих эмоциональных впечатлениях (которые, конечно же, могут быть и духовного происхождения), но и о свете, зрительных образах, голосах, словах; все они, даже если и всецело трансцендентного происхождения, могли возникнуть лишь благодаря деятельности мозга.

Стоило бы исследовать, могут ли эти явления целиком быть порождением мозга. Если это так и речь идет о физиологическом механизме, то, поняв его, можно ли будет фармакологическим путем вызвать эйфорию смерти, дабы она стала уделом каждого?

В последние годы даже в авторитетнейших медицинских журналах все чаще стали появляться статьи по исследованию предсмертных ощущений, о их визуальном и звуковом содержании, психологическом воздействии и предполагаемом механизме протекания. Между тем, вероятно, люди всегда их испытывали, и не исключено, что в какой-то мере присущи они и животным. Известно, к примеру, что намеченная хищником жертва старается убежать, спастись во что бы то ни стало, но, попав ему в когти, встречает смерть с поразительной покорностью.

Чем больше мы узнаем о самих себе и о братьях наших меньших, тем очевиднее становятся наши общие свойства, хотя проявляются они неодинаково — у каждого вида по-своему. Некоторые биологические явления мы прежде подмечаем у себя, другие сначала распознаем в животных, но рано или поздно всегда признаем наше несомненное сходство. Функции головного мозга благодаря нейрохирургии сначала были определены у человека, а затем путем электрофизиологических экспериментов было подтверждено аналогичное расположение соответствующих центров у различных млекопитающих, а в случае более примитивных реакций — даже и у рептилий.

В исследовании предсмертных ощущений мы пока что не дошли ни до их объективного анализа, ни до воспроизведения экспериментальным путем. Поэтому даже время, когда именно начинается процесс, вызывающий эти ощущения и память о них, удается установить, что называется, задним числом. Не поддается определению и число переживших подобный опыт во время клинической смерти, в нашем распоряжении есть лишь статистика о количестве людей, запомнивших свои впечатления.

В четырех голландских больницах были опрошены 344 пациента, которым удалось «запустить» отказавшее сердце и вернуть к жизни. Из них лишь 18 процентов сумели описать — с разной степенью подробности — свои предсмертные ощущения. Авторы исследования — Pim van Lommel, Ruud van Wees, Vincent Meyers и Ingrid Eefferich — в солидном научном медицинском журнале («Lancet», 2001. 15.12) дают понять, что вряд ли это явление физиологического свойства, потому что в противном случае каждое аналогичное физическое состояние — скажем, кислородное голодание мозга при остановке сердца — всякий раз вызывало бы такие же ощущения. (Подобная аргументация сродни утверждению, что аллергия на дикую коноплю — не иначе как мистическое явление, ведь не у каждого возникает реакция на цветочную пыльцу.)

Правда, до открытия механизма аллергии люди не подозревали, что ее вызывают невидимые вещества в окружающей среде. Прежде и аллергию — подобно любой хвори или напасти — считали наказанием Божьим, впоследствии же стали приписывать ей психическое происхождение. Разумеется, как при большинстве болезней, в случае аллергических заболеваний имеют значение и психические факторы, однако аллергия возникает в результате сложного взаимодействия многих обстоятельств, физиологический механизм которых изучен. В наши дни большей частью они поддаются фармакологическому воздействию — возможно ослабление симптомов, а иногда даже излечение больного.

Предположим, все, чье сердце на несколько минут останавливалось, переживали сходные ощущения. Но с какой стати думать, будто бы каждый способен вспомнить их, придя в себя, и сохранять в памяти до момента интервью? Ведь и без таких сильных стрессов многие точно так же не помнят, что было вчера или напрочь забывают выученный урок!

Приближение смерти, возможно, вспоминается человеком как сон. Ведь и сны когда-то относились к области мистического, но теперь почти при каждом крупном медико-исследовательском центре действуют лаборатории сна и сонного состояния, где целыми ночами наблюдают за физиологическими параметрами пациентов или подопытных объектов. Поэтому точно известно: не каждый, у кого были отмечены признаки сновидений, наутро мог вспомнить, что ему снилось. Однако испытуемые, которых будили в тот момент, когда движение глазных яблок и прочие параметры сигнализировали: снится сон, пересказывали свои сны в мельчайших подробностях. А способность воспроизвести увиденное во сне зависит вовсе не от содержания сновидений; память испытуемых порой не срабатывала даже в тех случаях, когда данные исследований указывали на сны стрессового характера.

Пока что нам неизвестны признаки, указывающие на наличие у человека предсмертных ощущений, и нет возможности зафиксировать их. Но поскольку изучением этого явления кое-где уже занялись, вероятно, рано или поздно искомый эффект будет выявлен путем установления участвующих в этом мозговом процессе характерных химических веществ — допамина, эндорфинов, энкефалинов, катехоламинов и др., — а также по увеличению их концентрации в мозговой жидкости и, возможно, в крови. Учитывая, что исследования подобного рода стремительно развиваются, пожалуй, долго ждать не придется.