Читать онлайн «Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы». Страница 53

16 декабря 1700 г. казаки участвовали в бою с пятитысячным отрядом шведов в 30 верстах от Дерпта и первоначально вынудили его отступить, однако, на следующий день были отражены противником. После Нового года казаки участвовали в действиях возле Нейгаузена[393], в обороне Гдова[394], совершали набеги на Мариенбург и Сыренск[395].

В начале 1701 г. произошла серьезная ссора между наказным гетманом И. Обидовским, племянником Мазепы, и киевским полковником К. Мокиевским, приходившимся свояком гетману[396]. Из анонимного старшинского доноса следует, что напившись, Мокиевский "пана Обидовского вельми лаял и блазном (молокосос, дурень — А.Ш.) называл и як хотел обезчестил, до шабли порываючися, от того пан Обидовский вельми плакал, а и перед тим на розних мисцах перед всеми многократно пана стольника Обидовского зневажил и лаял, що ревне бувало плаче и тужит"[397]. Заодно досталось от Мокиевского и всем остальным полковникам, которых в запале он называл "изменниками государскими". Амбициозный киевский полковник был явно недоволен тем, что его поставили под начало гораздо более молодого и менее опытного, по разумению Мокиевского, племянника гетмана[398]. "А когда отозвался пан Обидовский против него, — сообщает далее доносчик, — так он почал больше кричать и молвить: "Так не тилько полковники, але и сам пан гетман изменщик" (Там же).

В конце января 1701 года И. Обидовский скончался от простуды, и начальство над малороссийскими казаками действительно перешло к К. Мокиевскому[399]. Однако между полковниками начались беспрестанные ссоры, и последовал очередной донос, где сообщалось, что киевский полковник беспрестанно оскорблял И. Обидовского, а по смерти его "вельми радовался". Очевидно, вернувшиеся на Украину полковники это подтвердили Мазепе, и гетман лишил Мокиевского полковничьего уряда[400].

В конце января царь выехал на встречу с Августом. Тот колебался насчет продолжения войны. "Нарвский синдром", как его назвали потом историки, действовал и на русских и на саксонцев. Но Петр твердо пообещал из войны не выходить, выделить 20-тысячный корпус, пороху 10 тысяч фунтов и денег — 300 000 рублей. Сказано — сделано! Восемнадцать солдатских и один стрелецкий полк под началом Аникиты Репнина отправились к Динабургу, где стоял саксонский корпус фельдмаршала Штейнау. Командующий саксонской армией одобрительно отозвался о русских, но… разделил корпус. 4000 оставил при себе, остальным было приказано отойти в сторону на 12 верст и строить укрепления вдоль Двины.

Как пишет "Самовидец…" "того же часу" гетманским полкам было разрешено вернуться в свои города[401], вместо их с Украины отправили 7000 казаков Гадячского полка во главе с Михаилом Боруховичем (Бороховичем), в т. ч. 2000 запорожцев. Цифра в 7000 чел. была бы завышенной, так как средняя численность гетманских полков не превышала 3000 казаков, но скорее всего в отряд Боруховича, направленного в корпус Репнина на помощь саксонцам, входили и охочеконные полки[402]. Вслед за гетманскими полками Шереметев отпустил и запорожцев, за малым исключением, по причине "кривд, учиненных московским людям", а также большими затратами на их содержание. Исключение составил запорожский полк Матвея Темника, который был переброшен под Ладогу в корпус Апраксина, начинавшего боевые действия в Ингерманландии.

В день рождения короля, 17 июня 1701 года, шведы с учетом пополнений, числом около 18000, двинулись к Риге. Молниеносно обустроив переправу, на глазах у изумленных саксонцев, Карл XII форсировал Двину, выстроил вновь полки в боевой порядок и бросил их вперед. Через два часа все было кончено.

Карл уже распоряжался поляками и потребовал от них, чтобы Август был свергнут с трона. Но не тут-то было! А как же вольность шляхетская? Поляки наотрез отказались подчиняться решению шведского короля. Карла попытались остановить англичане, обосновывая это опасностью давать народу право свергать монарха. Но молодой король отреагировал молниеносно:

— Удивительно слышать сие от посланника державы, которая имела дерзость отрубить голову своему королю.

Решение было принято окончательно и бесповоротно. Шведская армия пошла на Польшу и Саксонию, и потратила целых шесть лет, исколесив вдоль и поперек эти две страны.

Пока что сформированные драгунские полки стягивались к Пскову, где командование армией принял генерал Шереметьев и к Ладоге, где командовал граф Апраксин.

О состоянии конницы видно из писем царю самого Шереметьева: "В драгунских полках много не достает людей, да и лошадей почти нет, а где они на корму, там поморены, и не только на них идти в поход, от чего Боже сохрани, но если б был приход неприятеля к Новгороду, то и отпора дать не чем…"[403]

Кроме сложностей с вооружением, снабжением конским составом и обмундированием, главную проблему составляло отсутствие опытных кадров — инструкторов, офицеров и унтер-офицеров, знающих драгунскую службу, да и вообще кавалерийскую, о чем соратники Петра докладывали со всей откровенностью.

Да и характеристики некоторых командиров полков были явно не в их пользу. Так граф Апраксин говорил про командира Вятского полка Дениса Девгерина, что тот думает "только о грабежах и своих прибытках"[404].

Тем не менее, нужно было начинать военные действия против шведов. Момент был самый наилучший. Разгромив русских под Нарвой, Карл XII посчитал, что теперь они еще долго не оправятся, или же вовсе не способны иметь армию достойную сражаться со шведами, молодой король решительно двинулся в Польшу. Но, за те годы, что основная шведская армия потратила гоняясь за саксонскими и польскими войсками, выросла, окрепла в боях, возмужала, и главное, поверила в свои силы и способность побеждать врага, молодая регулярная армия России, армия Петра I.

Не забывали русские и о крепостях. В Новгороде и Пскове, помимо восстановления каменных стен, были в кратчайшие сроки (к осени 1701 г.) возведены деревоземляные бастионные укрепления. В ходе этих работ была найдена очень удачная форма усиления обороноспособности старых крепостей — возведение вокруг каменных башен земляных бастионов, что позволяло к невыгоде нападающих, во-первых, выдвинуть вперед узлы артиллерийской обороны и тем самым расширить зону боя вокруг крепости, во-вторых, пользуясь изломанными линиями фронта, вести эффективный заградительный огонь в нужных направлениях[405].

Против русских Карл оставил незначительные заслоны в Прибалтике и Финляндии, считая, что этого вполне достаточно, чтобы справиться с русскими варварами.

Стоявший у Пскова Борис Петрович Шереметев 6 августа 1701 года получил указание Петра "послать с ратными людьми за Свейский рубеж для промыслу и поиску неприятельских войск и разорения жилищ их, сына своего г-на (Михаила) Шереметева". 3-го сентября в поход отправляется армия в количестве 11052 человек "чинить промысл над вероломным шведом".

Первая стычка со шведами произошла 4-го сентября под Ряпиной мызой, вблизи Псковского озера. Взято 80 пленных, две пушки, три драгунских знамени, трубы и барабаны. Ряпину (Рапину) мызу защищали 600 шведов. Бой длился шесть часов! (Это замечание к слову о боевой выучке русских войск — прим. автора). В живых остался лишь один поручик, который и сообщил полковнику Шлиппенбаху, оставленному Карлом XII в Прибалтике для противодействия русским. 7-го октября отряд вернулся к Пскову.

В начале декабря Шереметев получил известие о намерении Шлиппенбаха, стоявшего в районе мызы Эрестфер, двинуться на русских. Шлиппенбах располагал отрядом в 7000 человек. 23 декабря Шереметев решает нанести встречный удар шведам и выступает со всеми драгунскими полками и пехотой ему навстречу. Русские источники — "сказки" того времени, сообщают о численности отряда Шереметева в 6045 человек, однако, цифра явно занижена более чем в два раза, и соответствует, скорее всего, количеству драгун, участвовавших в походе, не включает в себя пехоту, а также "черкасов" (украинских казаков — прим. автора), донских казаков, калмыков и татар, также выступивших в составе отряда[406]. Из документальных источников можно видеть, что в бою 29 декабря 1701 г. близ Эрестфера принимали участие гетманские полки — Миргородский, Полтавский, Лубенский (Д. Зеленский), Переяславский, 2 охотничьих полка, 5 слободских и донской полк Фролова. Гадячский полк Боруховича (около 3000), участвовавший в походе А. Репнина к Риге, к этому времени уже покинул прибалтийский театр. В бою под Эрестфером погиб полковник Григорий Пашковский, командир одного из охотничьих полков. Через пять дней после сражения все гетманские полки покинули Прибалтику, оставив два охотничьих полка. За отличия был награжден командир Ахтырского слободского казачьего полка Иван Перекрест (из крещеных евреев — прим. автора)[407].