Читать онлайн «Место под солнцем. Борьба еврейского народа за обретение независимости, безопасное существование и установление мира». Страница 34

Отсюда становится понятным упорный отказ арабов смириться с существованием Государства Израиль. На протяжении долгих веков евреи пребывали в положении бесправного меньшинства, терпя гонения, насилие и унижения со стороны арабов[198] – точно так же, как и все остальные этнические и религиозные меньшинства Ближнего Востока. Но евреи оказались единственной группой, сумевшей побороть арабское угнетение и создать собственное независимое государство. Более того: евреи утвердили свой суверенитет в самом центре "арабского мира"; они разделили огромное пространство, находящееся под властью арабов, на две части – западную (в Северной Африке) и восточную (в Передней Азии, Месопотамии и на Аравийском полуострове). Ко всему прочему, этот вызов был брошен арабам немусульманским народом. Таким образом, нынешняя ненависть арабов к Израилю имеет весьма глубокие корни.

Неослабевающий фанатизм, равно присущий как панарабскому национализму, так и исламскому фундаментализму, является истинной причиной нестабильности на Ближнем Востоке, движущим фактором многочисленных конфликтов в этом регионе. Оба упомянутых идеологических движения пестуют милитаризм, ксенофобию, экспансионистские устремления и неприятие существующего миропорядка. Отнюдь не все арабы рады шествовать по скорбному пути, проложенному фанатиками-доктринерами, однако экстремисты навязывают свою волю арабским народам и успешно препятствуют появлению альтернативного национального руководства, более осмотрительного и умеренного. Отсутствие демократических традиций на Ближнем Востоке приводит к удушению всяких попыток противодействия идеологическому диктату националистических и религиозных фанатиков.

***

Западные политические ценности не привились в арабском мире, и это отнюдь неслучайно. Неприятие демократии – одно из проявлений глубокой враждебности арабов к Западу. Эта враждебность занимает столь важное место в арабской политической ментальности, что ее следует рассматривать в качестве отдельного, третьего фактора нестабильности на Ближнем Востоке.

Значение данного фактора необходимо особенно подчеркнуть еще и потому, что он менее остальных причинно-следственных составляющих ближневосточного конфликта доступен западному сознанию. Для того, чтобы постигнуть глубину и искренность отрицательного отношения, испытываемого арабами к Западу, следует обратиться к истории.

Перенесенные в далеком прошлом травмы и потрясения могут оказывать сильнейшее влияние на последующее поведение как отдельного индивида, так и целого национального коллектива. Так, например, американский народ до сих пор пребывает под впечатлением таких травмирующих событий национального прошлого, как Гражданская война в США, экономический кризис 30-х годов и война во Вьетнаме. Еврейский народ перенес за два последних тысячелетия две чудовищные травмы – разрушение Иерусалима римлянами в 70 году н.э. и Катастрофу европейского еврейства в XX веке. Эти события затмили собой все остальные бедствия еврейской истории, даже самые значительные из них.

Результатом этих исторических травм стало то упорство, с которым теперь еврейский народ отстаивает свою независимость, уделяя особое внимание укреплению обороноспособности Израиля. Еще одним уроком истории стала для евреев самоубийственная борьба враждующих политических группировок в осажденном римлянами Иерусалиме. Память о давнем братоубийственном кровопролитии породила стремление к единству нации; ее результатом стал глубоко усвоенный запрет на политические убийства. Со времени разрушения Иерусалима не было больше у евреев гражданских войн, и, несмотря на острейшие внутренние разногласия по самым принципиальным вопросам, почти не было в еврейской среде политических убийств[199].

Я привожу эти примеры лишь потому, что многие люди на Западе склонны недооценивать влияние исторической памяти на последующее поведение наций вообще и арабов в частности. Однако именно исторические травмы определили и определяют негативную позицию арабского мира по отношению к Западу. Арабы ворвались на мировую арену в VII веке, сразу же после того, как Мухаммед основал новую религию – ислам. В поразительно короткий срок они завоевали весь Ближний Восток и Северную Африку, а затем вторглись вглубь Европы. Арабы были убеждены в том, что их блистательные победы являются результатом божественного замысла, выражением духовного превосходства ислама над христианством и иными культурами. Головокружительный успех раннего мусульманского завоевания должен был послужить предвестием установления власти ислама во всем мире, как и обещал своим последователям Мухаммед.

В своей книге "Наш упадок и его причины", написанной в 1944 году, Амир Шакиб-Арслан объясняет провал мусульманского завоевания следующим образом:

"Ислам объединил и сплотил разрозненные народы и племена Аравии… Воспрянувшие и вдохновленные его устремленностью, они всего лишь за полстолетия сделались хозяевами половины мира. И лишь междоусобицы… а не какая-либо иная причина, помешали исламу покорить весь мир"[200].

Этому не суждено было произойти. Вскоре после первых молниеносных завоеваний, арабские владения стали уменьшаться. В 732 году Карл Мартелл разгромил арабов в сражении при Пуатье, в 240 км от Парижа, положив тем самым начало многовековому процессу отвоевания утраченных христианами земель. Продолжительность этого процесса в разных частях Европы была неодинаковой: 250 лет потребовалось христианам, чтобы получить обратно Сицилию; на целых восемь столетий затянулась Реконкиста в Испании. Стойкость и успешное сопротивление христианского мира похоронили мечту о мировом господстве ислама, обусловив последующее восприятие Запада в качестве главного врага арабов.

Дополнительное унижение мусульманам довелось пережить в 1099 году, когда немногочисленные, но хорошо организованные отряды крестоносцев захватили Иерусалим. В 1187 году Саладдин одержал решающую победу над крестоносцами в сражении у Карней-Хиттим (между Ципори и Тверией), однако вскоре Передняя Азия была захвачена мамелюками (1260 г.), а затем арабские владения были на четыре столетия порабощены турками (с 1516 года до Первой мировой войны). Турки-мусульмане имели столь же далеко идущие намерения по завоеванию христианского мира, как и арабы; они весьма преуспели в распространении своего господства и захватили значительную часть Европы. Но в 1683 году османская армия потерпела поражение у стен Вены, и, тем самым, завершились попытки установления власти ислама над европейским континентом.

Следующее крупное столкновение арабского мира с Западом имело место в 1798 году, когда войска Наполеона вторглись в Египет. Теперь это был иной Запад – прошедший через Ренессанс и Просвещение, усвоивший новую политическую культуру и создавший высокоразвитую технологическую цивилизацию. Тот факт, что Наполеон сумел покорить Египет, располагая армией всего в несколько тысяч человек, глубоко потряс арабов. Их исторический враг, к которому они всегда относились с глубоким презрением, оставил их далеко позади. Даже уход Наполеона из Египта был вызван не действиями арабов, а событиями в Европе.

Но возвращение европейцев не заставило себя долго ждать. В 30-е годы XIX века французы уже располагали постоянными опорными пунктами в Алжире, а Британия осваивала побережье Аравийского полуострова, готовясь к рывку вглубь арабского мира. В 1882 году англичане завоевали Египет. Те части Ближнего Востока, которые не были захвачены англичанами, французами и итальянцами до Первой мировой войны, оказались под контролем западных держав сразу же после ее окончания. До середины XX столетия почти весь арабский мир оставался под управлением Запада.

Для арабов это было величайшим унижением. Они поменялись ролями с европейцами, и та Европа, которую они однажды чуть было не покорили, заняла теперь главенствующее положение в арабском мире. Потомки Карла Мартелла правили в Дамаске и Алжире, потомки Ричарда Львиное Сердце утвердили власть креста над Каиром и Багдадом.

Унизительное поражение, нанесенное арабам их давним недругом, вызвало многочисленные кризисные явления в арабском обществе – оно разрушило привычную схему мира, подорвало традиционную модель самоидентификации. Последствия этого кризиса остаются в силе вплоть до настоящего времени, по прошествии нескольких десятилетий арабской независимости. Особенно сильно проявляют себя чувства разочарования и отчужденности; арабский мир глубоко усвоил представление о собственной неполноценности, о своей неспособности противостоять Западу. Вот как выразил эти чувства марокканский националист Абдаллах Даруй: