Читать онлайн «Чеченский капкан». Страница 49

Райотделы милиции занимались уголовными делами, экономическими преступлениями. Повысилась раскрываемость. Возбудили около 40 дел по поводу хищения тех средств, которые поступали на восстановление Чечни. В общем, занимались своими делами. Чеченский ОМОН, несмотря на подозрительность и прямые провокации со стороны армейских чинов, продолжал жестоко воевать с дудаевцами.

А ведь помимо тех чеченцев, что состояли на военной и государственной службе России, были и тысячи простых чеченцев, знающих не по наслышке что такое криминальный режим Дудаева и не желавших его возвращения. Эти граждане, которых мы обязаны считать «своими», должны были в результате миротворчества Лебедя стать неизбежной жертвой.

Начав с того, что истоки чеченской войны следует искать в Москве, Лебедь фактически занялся тем же, чем занимались до него разнообразные комиссии — стремлением «мирить» мятежников с этой самой Москвой.

Чаяния журналистов были на практике реализованы Лебедем, способствовавшим сдаче позиций российских войск боевикам, пленению или разоружению российских частей. Фактически усилиями Лебедя происходила капитуляция России, наносился катастрофический удар по Вооруженным Силам, по авторитету России. Огромная страна не справилась с локальным мятежом! Сколько авантюристов в нашей стране и за ее пределами ощутили импульс к действию!

Как говорил однажды кандидат в президенты Александр Лебедь, все войны заканчиваются миром. Он предлагал начинать с того, что неизбежно — с мирных переговоров. Только умолчал он лишь о том, что мир для одних наступает в состоянии поражения и унижения, а для других — в состоянии победы и торжества.

Согласны ли мы на торжество бандитского мятежа? Если да, то должны быть готовы к тому, что постыдный мир в Чечне может обернуться новыми и новыми жертвами, дальнейшим распадом российской государственности, унижением нашего национального достоинства.

Национальная безопасность начинается с защиты от дурака. Дураков вообще опасно подпускать к управлению. Война в Чечне это показала особенно отчетливо.

Если, до вмешательства Лебедя, армия и ВВ вследствие нелепого миротворчества понесли в Грозном серьезнейшее поражение, но были готовы компенсировать его, искупив подлость военных и политических верхов, то после вмешательство в ведение войны Лебедя, армия и ВВ фактически прекратили действовать, вынуждены были смириться с окончательным поражением. Части российских войск сдавали позиции, сдавались в плен или безропотно расставались с оружием.

Лебедь применил в Чечне ту же схему, что и в Приднестровье. Только Приднестровье было частью Молдавии, а Чечня — частью России. Можно спорить по поводу того, как отразились действия Лебедя в Приднестровье на национальных интересах России, но в Чечне его действия шли прямо вразрез в этими интересами.

Действия Лебедя прекратили стрельбу, но устойчивость этой ситуации была устойчивостью, крайне невыгодной для России. Да и достижение мирных договоренностей было достигнуто противоправными действиями, которые Лебедь предпринял от имени России, не имея на то конституционных полномочий. Поняв это, он вынужден был, в конце концов, отправиться в Москву за юридическим обоснованием своих действий. Но чего он уже никак не мог поправить, так это своей подписи, которая стояла рядом с подписью бандита Масхадова. Сам факт переговоров с преступником поставил Лебедя в постыдное положение подозреваемого в соучастии в антироссийском мятеже.

Лебедь убил для себя перспективу стать политиком. Из генерала, остановившего войну в Приднестровье, он превратился в бездарного чиновника, сдавшего Чечню бандитам. Он опозорился перед армией, из недр которой вышел. Он предал КРО, действуя принципиально против его установок и не считая нужным объясняться по этому поводу.

В обстановке предательства “верхов”, в обстановке тотальной лжи в СМИ только действия военных, стремительно сносящих оборонительные позиции боевиков и ведущих переговоры при условии безоговорочной сдачи оружия, давали в Чеченской войне результаты, необходимые стране. Чеченских террористов загоняли в горы, кромсали тяжелой артиллерией без существенных потерь в войсках и среди мирного населения. Только этим приближался мир. А лжемиротворцы его только отдаляли.

Предельную неэффективность продемонстрировало кремлевское руководство, признав поражение России в войне с мятежниками. Фактически оно расписалось в том, что не в состоянии обеспечить монополию на насилие — важнейшее условие существования государства. Не удержав эту монополию, руководство страны не должно и помышлять об утверждении законности и правопорядка. Ему придется делить право на насилие с криминальными кругами, которые живут по своим законам.

Антинациональный характер власти подавляет творческий поиск, блокирует публичное оглашение здравых идей. Пожалуй, единственно верная позиция в условиях военного поражения была предложена председателем Конгресса русских общин Д.Рогозиным (НГ 24.09.96):

“На данном этапе закрепление мирных соглашений может быть достигнуто следующими мерами:

1. Все работы по восстановлению городов Чечни должны быть прекращены, а выделенные средства — направлены на адресное возмещение ущерба гражданам, пострадавшим от войны — прежде всего беженцам, потерявшим жилье;

2. Вывести федеральные войска из горных и предгорных районов, где они превратились в мишень для боевиков, за Терек — в Наурский и Шелковской районы. Дислоцировать их там до окончательного определения статуса этих территорий.

3. Объявить г. Грозный зоной бедствия, вывести из него все государственные учреждения, назначив для управления временного военного коменданта.

4. Сформировать в Урус-Мартане или Шали временное коалиционное правительство, целью которого является подготовка референдума и выборов с участием всех граждан Российской Федерации, проживавших на территории Чечни до 1991 года. До проведения референдума и выборов общее управление должно осуществляться российской стороной, самоуправление — в зависимости от того, кто на данный момент контролирует тот или иной населенный пункт.

5. Обеспечить полный вывод из кризисных районов всего нечеченского населения и временно обустроить его в социально спокойных регионах России.

6. Вокруг контролируемых мятежниками территорий необходимо провести частичную мобилизацию и создать отряды русского ополчения и казачьи части.

7. Принять государственную программу социальной реабилитации русских беженцев и вынужденных переселенцев из Чечни (выплата им компенсаций, строительство жилья, создание новых рабочих мест и т. п.).

В случае срыва мирного урегулирования Чеченского кризиса и продолжения боевых действий против российских вооруженных сил, от руководства страны потребуется жесткая констатация такого положения дел, установление на территории Чечни военного положения, объявление чрезвычайного положения на территории России, обеспечение на этой основе полного разгрома бандформирований и преследование их лидеров как военных преступников и изменников.

Главари чеченского мятежа должны быть заблаговременно осведомлены, что ведущиеся с ними переговоры — последние. Они должны знать, что других переговоров не будет. Они должны знать, что их сторонники и сообщники будут выявлены в любой точке России и, по меньшей мере, депортированы в Чечню.”

Генерал Лебедь придерживался иной точки зрения и, тем самым, практически полностью порывал с КРО. Он предпочитал вообще не думать о последствиях своих шагов и радоваться миру, который для России оказался хуже любой войны.

Что же касается контрибуций, то они немедленно стали выплачиваться. Сначала в Чечню наведался новый заместитель секретаря Совета безопасности РФ Березовский, увидевший в программе восстановления новую финансовую авантюру, подобную АВВА. Мэр Москвы, увидевший, что президент успешно перенес операцию на сердце и в ближайшее время патриоты в правительственных кругах востребованы не будут, поторопился отправить в Грозный делегацию с богатыми дарами и обещаниями в ближайшее время безвозмездно оказать материальную помощь на сумму 13 млрд. рублей (“Градские вести”, 20.11.96). Наконец, в переговорный процесс включился премьер Черномырдин, пригласивший главаря бандитов Масхадова в Кремль и подписавший с ним соглашение. При этом благосклонно было выслушано наглое требование мятежников о выделении 150 млрд. долларов. С этой суммы, вероятно, должны быть удержаны солидные проценты, предназначенные для пополнения карманов российских чиновников, торгующих территорией страны.

Апофеоз безобразия не обошелся без самого Ельцина, который не только признал результаты выборов в Чечне и проигнорировал геноцид русского народа, но пригласил “президента чеченцев” Масхадова в Кремль для подписания договора о мире. “Всенародный”, окончательно впав в прострацию, сказал, что тем самым поставлена точка в войне 400-летний давности. Ему эхом откликнулся Удугов, ставший ичкерийским вице-премьером, назвав постыдную акцию “исторической победой русского и чеченского народов над партией войны”.