Читать онлайн «Мировойна. Все против всех». Страница 52

В начале кампании в Малайе, британцы поддались искушению действовать крупными соединениями для изгнания террористов из каучуковых лесов и джунглей. Это оказалось контрпродуктивным. От поражения колониальные войска спаслись с помощью опытных колониальных чиновников и офицеров, которые пересмотрели политическую стратегию. В итоге, она базировалась на признании важности китайского населения Малайи и использовании противоречия между его стремлением поддержать ПД и с попытками правительства Малайи привлечь его на свою сторону. План заключался в том, чтобы лишить «москитов» «болота» — их среды обитания. Следовало использовать изолированность китайцев и нарушить их связи с повстанцами. Это была длительная кампания. В итоге она лишила ПД поставок еды, тылового обеспечения, информации и связи с семьями.

Все действия основывались на данных разведки, и координировались межведомственными комитетами безопасности, которые ежедневно или еженедельно проводили совещания на всех уровнях правительственной структуры администрации. К примеру, на уровне округов, исполнительный комитет возглавлялся главой администрации округа. Таким образом, он мог напрямую обеспечивать достижение долгосрочных политических целей военных операций. Каждый комитет состоял из представителей ключевых секторов правительства (т. е. полиции, финансов, гражданской администрации, глав общин, разведки и командира местного британского батальона).

Уроки КП опыта Великобритании в Малайе включают:

• методы мобилизации населения на народную войну нельзя противопоставлять лишь военную силу;

• если ПД уже мобилизовано население, то наступает момент, после которого маловероятна победа КП войск, использующих законные методы;

• двумя важнейшими составляющими успеха являются: во-первых, политическая стратегия, цель которой — завоевание поддержки «необходимой» части населения; во-вторых, межведомственные и многофункциональные возможности, находящиеся под гражданским контролем и способные обеспечить комплексную политическую стратегию;

• на тактическом уровне крайне важно качеству младших военных командиров. КП операции в Малайе и Борнео были «войнами командира роты», а в Северной Ирландии — «войной капрала»;

• низкоуровневая тактика и приемы, в принципе, были одинаковы для всех операций. Многие приемы также годились для миротворческих операций 1990-х;

• на низшем уровне, в операциях, проводимых на основе данных разведки, необходимо оценивать патрулирование сквозь призму соотношения риска и выгоды. Это является противоположностью принципа «посылайте пули, а не людей», который используется для контроля территории.

Стоит заметить, что британский успех в Малайе также зависел от совещаний талантливых британских чиновников обладавших солидным опытом в Малайе и знаниями о её культуре, языке и территории. Этот вид политика, имеющий практический низовой опыт и подходящий по квалификации на роль руководителя операции, был следствием колониальной службы, которой уже не существует. Поэтому данную составляющую успеха не так-то легко повторить, во всяком случае, силами МИД Великобритании.

Ценность этого опыта заключается в том, что британцы разработали и с некоторым успехом практиковали ряд принципов, противостоящих маоистскому

ПД. Ограничение этого опыта в том, что Великобритания, как и другие члены НАТО, сталкивались только с монолитным или национальным ПД. Этот опыт можно представить в следующей формуле:

ПД+население > СНБ+правительство.

«ПД» — повстанческое движение, «население» — население страны, «СНБ» — силы национальной безопасности правительства, «правительство» — правительство, противостоящее ПД. Целью маоистов было привлечение населения на свою сторону означенной формулы.

В практике ПД, которым противостояли силы Великобритании, Франции, Испании, Португалии, США и Индии, каждый элемент формулы находился в одной стране, и был с нею связан. Возможно, ПД Вьетнама, Тамил-Илама, Колумбии, Северной Ирландии и страны Басков получали поддержку от международных диаспор и финансовых систем, но их фундаментальной целью было свержение конкретного правительства в конкретном государстве силами населения этого государства.

В контексте более современных, комплексных и многослойных форм повстанчества, такая монолитная версия ПД предоставляет слишком узкую точку фения. Опыт подавления ПД Великобританией, странами НАТО и Британским Содружеством Наций не смог дать этим странам стратегического видения ситуации, которое необходимо для противодействия глобальному ПД. У этих стран отсутствовала концепция борьбы с ПД, чьи члены проживали в разных регионах, и иногда вообще не базировались на какой-то конкретной территории. Но методология, которая позволяла привлечь глобально рассредоточенную базу поддержки, появилась в тот период, во время которого армии Запада столкнулись и научились бороться с чисто национальными ПД.

Похоже, что в контексте глобального джихада западные аналитики не могут увидеть ситуацию с точки зрения культуры, которая нуждается в самообмане В частности, западная переоценка индустриальных ценностей и постоянное сравнение результатов с желаемым исходом затрудняют понимание значимости палестинского ПД против Израиля. С точки зрения Запада, палестинское ПД все ещё является несущественным сборищем противодействующих друг другу фракций, у которых мало шансов на достижение строго определенной национальной цели. Но с таких позиций невозможно разглядеть эволюционную значимость палестинского ПД. Его методы представляют собой развитие и переход повстанчества на новый уровень развития. Авторы данной работы считают, что признание значимости палестинского ПД необходимо для понимания того, каким образом пропаганда действием стала частью глобального джихада. Также это необходимо для понимания того, почему разработчики западной доктрины КП действий не смогли среагировать на это развитие.

В 1960-х, когда армии Запада все ещё боролись с монолитными ПД во Вьетнаме, Северной Африке, Адене и Омане, палестинцы начали приобретать важное значение в истории ПД. Их исход из территорий, ныне входящих в состав Израиля, начался в 1948 год в виде ручейка вытесненных крестьян, перемещавшихся в уже существующие общины в окружающих арабских государствах. После войн 1967 года и израильского захвата западного берега р. Иордан и сектора Газа, ручеек превратился в поток, который инстинктивно направился в ближайшие убежища: Иордан, Сирию и Ливан. В 1970 году, палестинцы были изгнаны из Иордании, и большинство из них переселилось в существующие лагеря беженцев в южном Ливане. 400-тысячная община палестинцев Ливана стала ядром диаспоры. За последующие 40 лет, пока мировые лидеры сражались с националистскими ПД, палестинцы (скорее, инстинктивно, нежели умышленно) разработали собственную версию популярного движения, которая и стала связующим звеном с глобальным ПД.

Во время всего периода палестинского изгнания и воссоединения, среди жителей лагерей беженцев южного Ливана появился костяк лидеров. Их целью было улучшение жизни беженцев и пропаганда их версии событий на международном уровне. В 1964 году была основана Организация Освобождения Палестины (ООП), целью которой было возвращение палестинцев на их бывшие земли в Израиле. Внутри структуры исполнительных комитетов, и под слабым контролем Ясира Арафата, находился ряд боевых групп фидаи-нов, которые должны были использоваться для ударов по интересам Израиля, его территории и населению. Их концепция действий была выражена ретроспективно — подразумевалось, что движущей силой было инстинктивное возмездие, а не формальный стратегический план. Они наносили удары по всему периметру границ Израиля: по системам укрепленных кибуцев, по израильским военным частям и мирному населению. Также были атакованы (более бессистемно) гражданские самолеты, круизные суда, посольства и даже израильские спортивные команды, выступающие за рубежом. Хотя этот список целей и выглядит бессвязно, многие теракты были связаны в очень важном смысле: на своих заключительных этапах, они становились очень заметными, и поощрялось их освещение репортерами, фотографами и съемочными группами. Эти нападения были неотразимыми новостными поводами, поскольку были эффектны, а сами террористы действовали с отчаянной убежденностью. Появление террористов-смертников лишь подчеркивало эту убежденность и мотивы террористов. Отчаянные молодые люди, одетые как пилоты-камикадзе, и готовые убить себя, стали историей внутри истории. На этом фоне участь их израильских жертв поблекла.

Палестинцы намеренно стремились к публичности, чтобы на весь мир заявить о своих (обычно невыполнимых) требованиях. Однако эти требования, зачастую, оказывались менее интересны, нежели ореол известности, окружающий сам террористический акт. Знаменитости, поначалу известные лишь своим участием в теракте, из-за частого упоминания на первых полосах газет, возносились на более высокую ступень. Отдельные угонщики, вроде Лейлы Халед (Laila Khaled), стали фигурами международного масштаба. В дополнение к общеизвестности и дурной славе, СМИ распространяли сообщения о палестинской ситуации. СМИ общались с аудиторией, которую пале сгинские лидеры считали значимой: с палестинцами в разных странах, населением арабских государств, мировым мусульманским сообществом и народами западных стран (некоторые из которых вообще не желали думать о Палестине). В арабском и мусульманском сообществах, ощущение угнетенности и отчаяния затронуло струны арабского и мусульманского национализма и религиозной солидарности. Даже в западных странах тема Палестины стала публичной, и ею вдохновлялись при создании дизайнерских изображений, книг, пьес, фильмов, и даже оперы.