Читать онлайн «Ким Филби - супершпион КГБ». Страница 25

Филби рассказал мне, что, как он узнал позднее, о нем был сделан лишь один обычный запрос в британскую контрразведку МИ-5, который прошел через картотеку и на который был дан стандартный ответ: «Сведений нет». Все оказалось настолько легким для Кима, что когда он рассказал об этом своему оперативному руководителю и представил сообщение о том, как в этом плане работает СИС, последний выразил сомнение, в ту ли организацию попал Филби [11].

Но на самом деле все делалось не так поверхностно и небрежно, как описано здесь. Как правило, на работу в СИС принимали по рекомендациям друзей, знакомых и родственников, полагая, что тот обширный круг людей, правящих Великобританией и Британской империей, о своих членах знает не меньше, чем «сующий нос в чужие дела» полицейский чин из МИ-5. Имя Кима Филби обсуждалось в коридорах британской разведки, прежде чем он был принят на работу. Оказалось, что полковник Валентайн Вивьен, заместитель директора СИС, служил в Индии вместе с отцом Кима Сент-Джоном и поэтому мог поручиться за него. «Он (Филби) пришел в СИС из «пула» (списка кандидатов, составленного в начале войны). Меня спрашивали о нем. Я ответил, что знаю его семью» [12].

Филби пережил, очевидно, тревожное время, когда спустя месяц после поступления на службу в СИС его отец, репутация которого помогла ему получить это место, был арестован в Карачи на основании раздела 186 Закона об охране государства, как представлявший угрозу для безопасности Великобритании. Поведение Сент-Джона было, как обычно, непредсказуемым. В 1939 году во время дополнительных выборов он баллотировался в парламент в консервативном округе Хайт от британской народной партии, антивоенной группировки, пропагандировавшей фашизм и антисемитизм. Хотя Сент-Джон пользовался поддержкой как справа, так и слева, он проиграл, получив всего 576 голосов.

В начале войны отец Кима пытался поступить на работу в военную разведку в качестве специалиста по Арабскому Востоку при короле Ибн-Сауде, однако это место получил другой человек. Затем он ввязался в авантюру, пытаясь получить деньги для короля Ибн-Сауда через сионистов: за 20 миллионов фунтов стерлингов им будет разрешено занять большую часть Западной Палестины. Трудно сказать, насколько был осведомлен об этом плане сам Ибн-Сауд, поскольку позднее он охарактеризовал его как попытку подкупить его. Однако сионисты считали этот план реальным. Ожидая решения по этому плану и работая над другим, Сент-Джон косвенно участвовал в издании памфлета «Остановим войну!», который был подготовлен британским советом христианских поселенцев в Европе и привлек к себе внимание полиции.

В начале 1940 года Сент-Джон возвратился в Саудовскую Аравию и информировал короля о ходе^ войны: немцы топят так много судов, что через восемнадцать месяцев Великобритании придется сложить оружие. Возмущенный Стоунхьюэр Берд, советник-посланник Великобритании, информировал Лондон: «Точка зрения Филби, если говорить кратко, такова: союзники не должны были начинать эту никому не нужную войну, которая разоряет Саудовскую Аравию и губит весь мир. Их не могут победить, но и выиграть войну они не в состоянии. Союзникам придется заключить с Гитлером невыгодный для себя мир. Британская служба новостей мало уважает общественность, она фальсифицирует цифры потерь Великобритании на море. Это в высшей степени непристойно, если не опасно с его стороны высказывать подобные мысли, поскольку он общается с сирийцами, индийцами, иракцами, египтянами и американцами».

Самого Сент-Джона такие мысли лишь воодушевляли. Французскому дипломату он заявил, что Гитлер великий человек и мистик, сравним с Иисусом Христом и пророком Мухаммедом. Он открыто заявлял, что чем быстрее немцы захватят Париж, тем будет лучше, поскольку это приведет к окончанию войны. На приеме в доме представителя одной нефтяной компании Сент-Джон назвал передачи Би-би-си «презрительным вздором» и, по словам Берда, заявил, что собирается поехать в Индию и Соединенные Штаты для ведения антибританской пропаганды. Когда все это дошло до Лондона, власти решили арестовать Филби, как только он вступит на землю Индии.

И когда Сент-Джон появился в Индии, бывшего чиновника индийской гражданской службы препроводили в полицейский участок в Карачи, официально обвинили в проведении деятельности, наносящей ущерб британской короне, и выслали в Ливерпуль. Там его посадили сначала в Уолтонскую тюрьму, а в ноябре перевели в город Аскот в тюрьму «Миллз Серкус граунд». Друзья и бывшие коллеги Филби выступили в его защиту, доказывая, что, обычно выступая против правящего правительства, он никогда не был ни лояльным ни патриотичным по отношению к Великобритании.

Наконец в феврале 1941 года дело Филби рассматривал консультативный комитет в составе трех человек: сэра Нормана Биркетта, адвоката, сэра Джорджа Клерка, дипломата, и сэра Артура Хейцельригга. Нужно было решить, продолжать ли его держать под арестом или освободить. Сент-Джон знал этих людей. Большую часть слушаний он читал им мораль о недостатках британской внешней политики, особенно на Среднем Востоке. Как заявил Ким Филби мне в Москве, касаясь появления отца перед этой «звездной палатой», «своими нравоучениями он заставил их сдаться». После семи месяцев нахождения в тюрьме 18 марта Сент-Джона освободили и отправили в Уэльс, где он провел большую часть военного времени, работая над историей Саудовской Аравии до исламского периода.

По мнению Кима, он следовал примеру своего отца и относился к Великобритании подобным же образом. Но как бы резко ни выступал Сент-Джон, у нас нет доказательств, что он работал против своей страны. Если бы ему предоставили такую работу, на которой он мог бы в полной мере использовать свои таланты, были бы все основания полагать, что он всецело поддержал бы военные усилия Великобритании.

Берджесс устроил Кима на работу в отдел «Д» СИС («Д» — означает диверсии). Его зарплата составляла 600 фунтов стерлингов в год без подоходного налога. В задачу отдела входила организация актов саботажа и диверсий против немцев в Европе. В основном работа Кима заключалась в участии в различных совещаниях, на которых обсуждались возможности пресечения снабжения немцев нефтью из Румынии, в рассмотрении планов запуска воздушных шаров с зажигательными бомбами над Центральной Европой в надежде, что таким образом удастся поджечь поля с зерновыми культурами и нарушить процесс обеспечения немцев продуктами питания. Отдел «Д» плохо финансировался, к нему питали недоверие другие подразделения СИС, особенно Уайтхолл. Вскоре он влился в состав созданного в июле 1940 года управления специальных операций, которое должно было «разжечь огонь в Европе». Полностью отвечая за организацию акций саботажа и диверсий за рубежом, управление специальных операций сразу же ликвидировало отдел «Д».

Но к тому времени Филби уже сумел проявить себя. По предложению Берджесса он подготовил документ, в котором предложил создать школу по подготовке агентов для подпольной работы. Со временем в Брикендон-бери-холл под Хартфордом возникла большая «контора», персонал которой включал таких знаменитостей, как Джордж Хилл, боровшийся с большевиками еще во время революции и обучавший мужчин и женщин из оккупированных немцами европейских стран искусству проведения подрывных акций и саботажа. Когда отдел «Д» влился в управление специальных операций, Берджессу было предложено уйти. Томми Харрис, торговец произведениями искусства, которого Филби первым встретил в Брикендонбери и который стал его близким другом, нашел работу в контрразведке МИ-5. Однако Филби оставили в управлении специальных операций и назначили инструктором по подготовке агентов в школе, располагавшейся в Хемпшире, в местечке Бьюли. Курсы агентов Филби вел сам и настолько преуспел в этом, что его кандидатура рассматривалась для направления на работу во Францию, но помешало слабое знание им французского языка. Ему поручили ведение курса подпольной пропаганды.

Филби оказался очень способным инструктором. В порядке подготовки он проконсультировался с Ричардом Кроссманом (позднее он занимал пост министра в кабинете лейбористов) и Сефтоном Делмером (известным корреспондентом), которые руководили подразделением, специализировавшимся на «черной пропаганде» в Уоуберн-Эбби. В школе агентов Филби разрабатывал понятие «подрывные слухи», которые, по его мнению, должны быть конкретными и казаться достоверными. Он выдвинул, например, идею довести до немцев информацию о том, что больным сифилисом французским девушкам рекомендуется устанавливать интимные отношения с немецкими солдатами — вразрез с общепринятой точкой зрения, что французским девушкам в качестве наказания бреют за эго голову. Можно представить тревогу и снижение боеспособности, которые вызвали бы подобные слухи, поскольку для лечения такого заболевания в те годы требовалось до трех лет. -