Читать онлайн «Самые знаменитые реформаторы России». Страница 115

Мало оказалось Шахтинского дела для чистки промышленности и транспорта от «буржуазных» специалистов. В декабре организовали процесс над промпартией, которой на самом деле не существовало. Ее руководителем был объявлен директор теплотехнического института Л.К. Рамзин, ученый с мировым именем. Еще ранее, в этом же году «раскрыли» «Трудовую крестьянскую партию», якобы возглавляемую выдающимися российскими учеными-аграрниками Кондратьевым и Чаяновым. Было объявлено о 200 тысячах членов крестьянской партии. Если Рамзина пощадили, то Кондратьева с Чаяновым расстреляли. Они и им подобные мешали Сталину в проведении коллективизации своим авторитетом, взглядами на перспективу развития села, противоположную той, которую объявило большевистское руководство. В том же 1930 г. состоялся процесс над работающими в центральных органах — ВСНХ, Наркомторге и различных Всесоюзных продовольственных объединениях.

Стратегия и тактика Сталина в проведении социалистических преобразований не отличалась большим разнообразием. Он не тратил время на дискуссии, выработку оптимальных решений, исследование причин трудностей на пути реализации задуманного. Не идет так, как рассчитывали, в промышленности и на транспорте — «Шахтинское дело» и процесс над промпартией. Часть специалистов уничтожается и рассылается по тюрьмам, а оставленные живут и работают — ведут себя тише воды, ниже травы.

Не хотят люди идти в колхозы, а ученые-аграрники своими теориями предлагают некие иные пути развития села — разгром «Трудовой крестьянской партии».

Довели страну до того, что в магазинах нечего стало продавать — виноваты работники соответствующих наркоматов и других структур — одних расстрелять, других посадить.

Десять лет прошло после Гражданской войны. Еще не все оказались перебитыми или умершими естественной смертью бывшие союзники большевиков по борьбе с царизмом — меньшевики, эсеры, трудовики, представители других социалистических партий. Фабрикуется дело о «Союзном бюро ЦК РСДРП (меньшевиков)». Опять обвинения во вредительстве, шпионаже, подготовке контрреволюционного переворота. Расстрелы, тюрьмы.

Таким образом, речь шла о тотальном уничтожении «буржуазной» интеллигенции, и в этом смысле 1930 г. стал годом знаковым. На это же время пришлось и уничтожение какой бы то ни было оппозиции внутри самой большевистской партии. Именно 1930 г. следует считать годом обретения Сталиным абсолютной, более чем монаршей власти не только над партией, но и над всем народом. Через семь лет репрессии приняли еще более массовый, более жестокий характер. Причина та же — все в стране шло не так, как задумывалось, поэтому отыскивались «враги» и уничтожались. Сколько людей погибло в СССР в результате сталинских репрессий — похоже, теперь уже точно не установить. Но так или иначе, цифра выходит за пределы десяти миллионов. «По оценке историка Роберта Конквеста, в советских тюрьмах и лагерях на конец 1938 года находилось около 9 миллионов человек. Арестовано между январем 1937 года и декабрем 1938 года около 7 миллионов. Расстреляно за два года около 1 миллиона. Умерло в заключении в 1937–1938 годах около 2 миллионов. В период с 1938 по 1950 год в тюрьмах и лагерях погибло 12 миллионов человек и к ним нужно прибавить еще по крайней мере миллион расстрелянных».

Ненависть Ленина к интеллигенции была унаследована верным учеником и продолжателем его дела. Из всех сталинских реформаторских свершений наиболее значительным по своим последствиям является не индустриализация и даже не коллективизация, а мировоззренческая революция. Она могла быть совершена только благодаря практически поголовному уничтожению носителей старого «буржуазного» мировоззрения, то есть интеллигенции. Какими бранными словами ни награждал ее Ленин, он ограничился лишь уничтожением и высылкой части интеллигенции, оставив основную массу работать в стране, очевидно, веря в формулу Бухарина о возможности «выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».

Годы нэпа породили у специалистов иллюзии, что черная полоса в жизни страны и их собственной миновала, и все возвращается в привычное русло. И вдруг — настоящий разгром. Многие объясняют жестокие репрессии Сталина, тотальное уничтожение носителей знания и интеллекта нации ненавистью, а то и завистью его к умным, образованным людям. Типичными для сторонников подобной точки зрения можно считать слова профессора ЛГУ Никиты Алексеевича Толстого, сына известного писателя Алексея Толстого: «Он интеллигенцию просто ненавидел. Он страдал от того, чтобы были люди умнее его, речистее его, с большим количеством идей. Животная зависть». Если даже это и так, не в этом причина того, что с окончанием нэпа было развернуто наступление на интеллигенцию. И дело также не в патологической жестокости, и не в паранойе, которую приписывал Сталину один из выдающихся медиков, занимавшихся его здоровьем, Бехтерев.

К сожалению, подобного рода публикации, хлынувшие как из рога изобилия (первая волна — во время Хрущевской оттепели, вторая — в годы Горбачевской перестройки), как это всегда бывает в подобных случаях, качнули маятник от одной крайности в другую. От обожествления к полному отрицанию у Сталина не только выдающихся качеств государственного деятеля, но и просто нормальных человеческих. Думается, и сейчас, когда общество все еще находится в возбуждении, трудно рассчитывать на объективную оценку Сталина как личности и всего им сделанного. Но сделанное этим, без всяких оговорок выдающимся, человеком говорит само за себя. Только ненависть и тем более паранойя могут подвигнуть человека к какому-то поступку, разовому действию. Перед нами же предстает диктатор, не просто управлявший великой страной более тридцати лет, что само по себе требует выдающихся качеств от правителя, но и перевернувший ее до неузнаваемости, построивший общество на принципах, ранее не известных человечеству. По схемам, созданным безудержными фантазиями мыслителей-утопистов.

Все большевистские вожди апеллировали к молодежи — Ленин, Троцкий, Бухарин. Призывали учиться вообще и коммунизму в частности.

Ленин на III съезде комсомола призывал молодых людей учиться, учиться и учиться, обещая, что им придется жить при коммунизме, а там без грамотности — никуда. Об этом же самом говорит Сталин на VIII комсомольском съезде, с той разницей, что патетики в его словах меньше. Уже прошло Шахтинское дело, на «буржуазных» специалистах поставили крест, остается надежда на массовое производство новых специалистов, не отягченных грузом пережитков. Вождь говорил:

«Достаточно вспомнить о шахтинском деле, чтобы понять всю остроту вопроса о новых кадрах строителей социалистической индустрии. Конечно, у нас есть старые специалисты по строительству промышленности. Но, во-первых, их мало у нас, во-вторых, не все они хотят строить новую промышленность, в-третьих, многие из них не понимают новых задач строительства, в-четвертых, значительная часть из них уже состарилась и выходит в тираж. Чтобы двинуть дело вперед, надо созвать ускоренным темпом новые кадры специалистов из людей рабочего класса, из коммунистов, из комсомольцев».

И еще из той речи Сталина: «Рабочий класс не может стать настоящим хозяином страны… если он не сможет создать собственной интеллигенции».

Нет, зря говорят, что Сталин не верил Марксу и Ленину, а только использовал их в своих целях. Он был убежден в великой миссии рабочего класса, в его способности побеждать не только на фронтах Гражданской войны, самоотверженно трудиться на заводах и фабриках, но и помочь крестьянам в коллективизации и дать человеческий материал для создания многомиллионной интеллигенции.

Так думал не один Сталин, а все, одержимые пафосом коммунистического строительства. Типичный пример — как намеревались решать проблему научных кадров собравшиеся на Первой всесоюзной конференции аграрники-марксисты. Выступающий на ней москвич Булатов, обеспокоенный тем, что старая профессура уходит из вузов, а остающиеся преподаватели низкого качества, говорил:

«Если в промышленности, в индустрии мы имеем громадные кадры рабочих, прошедших школы индустриального производства, имеем людей, которые могут обеспечить правильную генеральную линию нашей партии, то в сельском хозяйстве мы не имеем такого крепкого пролетариата. По-видимому, ставится вопрос о том, чтобы в ближайшее же время сюда, на аграрный фронт, бросить наиболее крепких аграрников-марксистов, бросить их из рабочей среды. Те достижения, которые мы имеем на аграрном фронте в борьбе со старой профессурой, могут быть закреплены и может быть обеспечено дальнейшее их проведение при одном условии — если здесь будет обеспечен классово-социальный состав именно за счет рабочего класса». Вот он, залог успеха — ставка на рабочий класс, класс-гегемон. Что удивляться всеобщему общественному умопомрачению на базе фетишизации роли рабочего класса, если в аудитории, собравшей людей, в той или иной мере имеющих отношение к науке, всерьез говорится о том, чтобы из рабочей среды бросить марксистов на фронт борьбы со старыми профессорами и чтобы они одновременно готовили новые кадры аграрников.