Читать онлайн «Самые знаменитые реформаторы России». Страница 113

Поэтому говорить о наличии плана, который Сталину оставалось только выполнять, было бы неверно. Ему многое пришлось делать заново, не только на практике, но и в разработке теории. Из всего многообразия направлений деятельности Сталина мы остановимся на составляющих плана строительства социализма, названных выше. Поскольку именно решение этих проблем — индустриализация, коллективизация, культурная революция и национальный вопрос — определило характер общества и страны, оставленных Сталиным после смерти. Хотя, разумеется, это лишь малая часть из того, чем он занимался.

Начнем разговор с культурной революции, хотя к тому, о чем пойдет речь, более подходит понятие «мировоззренческая», а не «культурная» революция. Чтобы строить новое общество, нужно было создать новую идеологию. Повторим, что у Ленина много чего было написано, но стройная система того, что стало называться марксизмом-ленинизмом, отсутствовала. И создал ее Сталин. Не один, разумеется. Основными составляющими марксизма-ленинизма стали — история коммунистической партии, исторический и диалектический материализм, политэкономия и научный коммунизм.

Что касается Истории ВКП(б), изданной в 1938 г., то она не только отредактирована Сталиным, но в основе своей и написана им же. Четким языком, короткими, легко запоминающимися фразами изложена история партии. Вернее сказать, фальсифицированная версия этой истории.

С философией было сложнее, но и в трактовке диалектического и исторического материализма, как и политэкономии, чувствуется сталинская рука, его железная логика и «заземленность» изложения столь возвышенных понятий, «…львиная доля работы досталась Сталину и его партийным философам. Именно они построили коммунистическую философию как относительно целостную систему, провели систематизацию и катехизацию предмета. Работа была непростая: из множества цитат надо было выбрать подходящие, увязать их друг с другом. Сталин туманной и изощренной марксовой диалектике, ленинским наброскам и конспектам придал лаконичность и простоту, сделал доктрину пригодной для массового распространения и пропагандирования.

Похожая картина была в политэкономии. „Капитал“ Маркса и „Империализм, как высшая стадия капитализма“ Ленина стали основой этой „составной части“. Однако и здесь Сталин со своими помощниками поработал немало… Особенно значительный вклад внес Сталин в разработку политэкономии социализма, где под его непосредственным руководством была создана еще одна „составная часть“ коммунистической идеологии».

По существу, Сталин отобрал из наследия Маркса, Ленина, других философов и мыслителей все пригодное для утверждения той схемы переустройства мира, которая сформировалась у него в голове, и сумел втиснуть их в четкие формулировки. Ни один реформатор ни до него, ни после так обстоятельно не работал над теоретическим (идеологическим) обеспечением задуманных преобразований. Остается поражаться, как ему, имевшему только незаконченное семинарское образование, сверх меры занятому делами по управлению государством и политической борьбой, оказалось под силу создать целое мировоззренческое учение, призванное стать руководством по переустройству общества.

Коль скоро от традиционной религии отрекались, нужно было создавать новую, заполнять вакуум в духовной сфере человека. А для новой религии нужны были свои священные книги. Работы Ленина («Что делать», «Материализм и эмпириокритицизм», «Империализм, как высшая стадия капитализма»), Маркса («Капитал»), Энгельса («Анти-Дюринг») и др. в чистом виде не могли выполнять функции Библии или Корана. Их мало кто освоил даже из теоретиков марксизма-ленинизма. Нужны были простые, доступные книги, и они, трудами и заботами Сталина, появились. Сформулированные в них догмы и понятия надолго пережили своего творца. Разоблачался культ личности Сталина, волюнтаризм Хрущева, застой эпохи Брежнева, а марксизм-ленинизм, созданный в 1930-е гг., оставался неизменным. Было наложено табу на саму мысль о возможности его ревизии. В основе этого учения лежала вера как в сформулированные догмы, так и в непогрешимость живых пророков. Отсюда — обожествление Маркса и Ленина и право на абсолютную истину у действующих вождей.

Но чтобы священные книги служили утверждению авторитета как умерших, так и живых пророков, эти пророки должны были представать перед людьми благодетелями, лишенными каких бы то ни было недостатков, нужно было лгать в священных книгах, искажать образы конкретных людей, участников исторических событий, фальсифицируя одновременно и историю. Проиллюстрируем степень лжи на примере фактического участия Сталина в Октябрьском вооруженном восстании и изложения этого факта в Истории ВКП(б), написанной Сталиным. Воспользуемся для этого свидетельствами оппонента, соперника, а потом — непримиримого врага Сталина — Льва Троцкого. В статье «Сталин против Сталина», написанной вскоре после выхода Истории ВКП(б), в которой наряду с обвинением кремлевского режима во лжи, разоблачается сталинская фальсификация о собственной роли и роли Троцкого в Октябрьском вооруженном восстании в Истории говорится, что Октябрьским переворотом руководил «…партийный центр по руководству восстанием, во главе с тов. Сталиным».

Троцкий в своей статье приводит слова самого Сталина сказанные об этом же, но в 1918 г., в день первой годовщины Октября: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета тов. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом тов. Троцкому. Товарищи Антонов и Подвойский были главными помощниками Троцкого».

Чудовищность лжи о ведущей роли Сталина заключается в том, что он вообще не участвовал непосредственно в перевороте, его в ночь с 24 на 25 октября не было в Смольном, являвшемся штабом восстания. Феномену неучастия Сталина в Октябрьской революции Роберт Слассер посвятил целую книгу «Сталин в 1917 году. Человек, оставшийся вне революции». Оказывается, Сталин считал, что восстание будет не 24, а 25 октября. Слассер пишет: «Его не было на заседании утром 24 октября, потому что Свердлов, созывая товарищей, не потрудился оповестить Сталина. Кроме того, наведаться в партийный штаб ему помешала собственная безынициативность и ошибочное убеждение, будто восстание намечено на 25 октября… Не исключено, что Свердлова вполне устраивала неосведомленность Сталина относительно истинной стратегии…»

Теперь-то о действительных руководителях Октябрьского переворота знают все, кто интересуется историей страны того времени. А вот наше поколение изучало ее по сталинскому краткому курсу. Зачем Сталину потребовалась столь тотальная ложь — чтобы удовлетворить свои непомерные амбиции, жажду славы, насытиться поголовным преклонением всех сограждан? Наверное, все это у него присутствовало, но не являлось самоцелью, а лишь средством для достижения настоящей высокой цели — стать творцом нового общественного устройства сначала в СССР, а там, может быть, и во всем мире.

Получался нонсенс. Сталин, уже оказавшийся на вершине большевистского Олимпа, — и вдруг — вне Октябрьского переворота. А ведь это главная, да по сути и единственная акция, осуществленная большевиками по захвату власти. И Слассер резонно спрашивает: «Что может быть более позорным для человека, претендовавшего на место в руководящей верхушке партии — и уже грезившего о том, чтобы стать ее единственным вождем, — чем упустить великий и неповторимый момент триумфа, момент взятия власти?»

Коль скоро Сталин такой момент упустил, он должен был задним числом подкорректировать историю, что и было сделано им в «Кратком курсе». А поскольку была масса свидетелей, знавших, кто на самом деле «делал» Октябрьскую революцию, то их нужно было просто-напросто уничтожить. Что Сталин и сделал. «Потребуются многие километры печатного текста, реки чернил — и крови, — пока Сталин наконец не успокоится, уверившись, что его отсутствие среди тех, кто руководил революцией 1917 года, навсегда стерто из памяти людей».

Так что и ложь в отражении роли своей личности в истории, и массовые репрессии вершил Сталин во имя высших соображений — сотворить миф о своей святости на благо утверждения великой цели — создания коммунистического общества. Ведь и обожествление Ленина потребовалось Сталину для того, чтобы, опираясь на его абсолютный авторитет, им, Сталиным, созданный, приобщить людей к новой вере. Нужно было добиться, чтобы народ поверил в гений, в мессианство Ленина, а сама марксистско-ленинская идеология обрела силу и значение новой религии. Не стало Ленина, пророка, носителя абсолютной истины, на его место пришел другой, Сталин, такой же безгрешный, великий, гениальный.