Дафф Макдональд - The Firm. История компании McKinsey и ее тайного влияния на американский бизнес

Читать онлайн «The Firm. История компании McKinsey и ее тайного влияния на американский бизнес». Страница 49

Автор Дафф Макдональд

К моменту пребывания в должности управляющего директора в 1988 году Глюк был одним из двоих финалистов, добивавшихся избрания. Второй – Джон Катценбах, пользовавшийся в фирме огромной популярностью. Многие считали, его душой фирмы в эпоху после Бауэра. Но стратегические разработки Глюка оживили фирму. На самом деле по результатам голосования Катценбах приближался к победе над Глюком, но в порыве досады снял свою кандидатуру. Действительно, Катценбах пользовался такой всеобщей любовью в фирме, что коллеги не противились тому, что после шестидесятилетия, возраста обязательного ухода из фирмы, он проработал еще шесть лет.

В той мере, в какой это понятно окружающему миру, главный козырь Глюка при восхождении на высший пост в McKinsey – его работа над стратегической инициативой, способствовавшей переориентации фирмы. Этого оказалось достаточно, чтобы перекрыть один минус: Глюк никогда не руководил отделением фирмы и не возглавлял ее отраслевую практику. Однако Глюк, участвовавший в выполнении более чем сотни контрактов с AT&T и с Bell Labs, стал одним из величайших «чудотворцев» своего времени. В 1989–1994 годах AT&T выплатила McKinsey вознаграждения за консультации в размере 96 млн долл., причем 30 млн из этой суммы были выплачены за один 1992 год.[337]

Позже выяснилось, что Monitor, конкурирующая с McKinsey консалтинговая фирма, основанная гарвардским профессором Майклом Портером и пятью другими лицами, связанными с Гарвардской школой бизнеса, на самом деле получила от AT&T больше (только в 1991–1994 годах – 127 млн долл.). «Глюка избрали управляющим директором потому, что у него были глубокие клиентские отношения с AT&T, – рассказывал один из бывших консультантов McKinsey. – А затем из статьи, вынесенной на обложку журнала BusinessWeek, мы узнали, что Джо Фуллер из фирмы Moniotor выкачал из AT&T больше, чем Глюк. Все смотрели на Глюка и говорили: “Эй! А мы-то думали, что в AT&T ты свой человек!”»

BusinessWeek отметил восхождение Глюка на высший пост в фирме статьей, вынеся на обложку заглавие: «Что делает такой парень у руля McKinsey?».[338] Глюк четко сформулировал и изложил планы экспансии фирмы. В первом выступлении в качестве управляющего директора Глюк предсказал, что в 2000 году в фирме будут работать 5000 консультантов, 8000 сотрудников и фирма создаст 75 филиалов в 30 странах мира. «Думаю, башка у этого парня варила, – вспоминала Нэнси Киллефер, которая до этого времени проработала в фирме девять лет. – Он рассказывал о фирме, которую я не могла представить».[339] И не она одна. В 1988 году в 40 отделениях, открытых фирмой в 21 стране, работали только 1671 консультант и 3034 сотрудника. Глюк хотел удвоить размеры фирмы всего за 12 лет.

В действительности он недооценил потенциал фирмы. Через 12 лет в 86 отделениях McKinsey в 47 странах работали 6210 консультантов и 11 264 сотрудника. Киллефер вспоминает, как столкнулась с Глюком на проходившей в 2011 году конференции бывших директоров фирмы. «Я сказала: “Не знаю, Фред, перечитывал ли ты ту речь, но ты оказался прав. И мы стали фирмой, которую ты провидел”».

Третья волна

По мнению историка Матиаса Киппинга, в истории консалтинга было три волны. Первая создала консалтинг как отрасль. В основе ее лежала тейлористская сосредоточенность на повышении производительности труда. Вторая волна – консультирование высших управляющих по организационным и стратегическим вопросам. А третья – консультирование по вопросам информационных технологий. К концу 1980-х годов всем стало ясно, что наличие у компании стратегии использования информационных технологий составляет разницу между развитием бизнеса и постоянным отставанием от конкурентов. Ассигнования, выделенные финансовыми учреждениями на информационные технологии, росли быстрее прибылей, и почти такие же средства инвестировали в эти технологии телекоммуникационные и медицинские компании.

Хотя McKinsey могла соотносить себя с конкурентами вроде Брюса Гендерсона и Билла Бейна, в 1980-х годах фирма подверглась осаде со стороны бухгалтеров-аудиторов, к которым в фирме давно относились с презрением. Но члены «большой пятерки» аудиторских фирм (в эту группу входили фирмы Arthur Anderson, Deloitte & Touche, Ernst & Young, KPMG и Price Waterhouse, позднее сменившая название на PricewaterhouseCoopers) быстрее почувствовали происходившие глубокие изменения и развернули легионы дешевых консультантов, работавших в новой сфере «системного консалтинга», который помогал клиентам этих фирм внедрять информационные технологии.

А затем началась атака по всему фронту: Arthur Andersen учредила фирму Andersen Consulting (позднее переименованную в Accenture), Deloitte & Touche – фирму Deloitte Consulting. Собственные консалтинговые фирмы создали также Ernst & Young и KPMG. Новые консалтинговые фирмы имели другие бизнес-модели: они нуждались в быстром росте и бо́льших масштабах, позволявших восполнить то, что они не добирали вследствие более низких цен. Но все новые и новые конкуренты омрачали будущее McKinsey.

Однако на этом плохие вести не заканчивались. Конкуренты, более сосредоточенные на технологиях, – например, французская компьютерная компания Cap Gemini, занимавшаяся также программными продуктами, Computer Sciences Corporation, Electronic Data Systems и IBM, – тоже обходили McKinsey, предлагая более совершенный консалтинг по информационным технологиям, приобретавшим, по мнению клиентов, все бо́льшую важность для выживания компаний.

Пытаясь приуменьшить значение новых конкурентов, McKinsey распустила слух, будто Andresen по сравнению с нею – все равно что армия по сравнению с морской пехотой. Но как было скрыть, что Andersen развертывает армию консультантов многочисленнее морской пехоты McKinsey, превосходя ее конкурентоспособностью? К тому же конкуренция не была временным явлением. В 1998 году Andersen Consulting сообщила о годовых доходах в размере 8,3 млрд долл., PricewaterhouseCoopers – о 6 млрд долл., а Ernst & Young – о 4 млрд долл. А у McKinsey? Сравнительно невеликие, всего 2,5 млрд долл.

К счастью, за кулисами стоял Фред Глюк. Как раз он и мог ответить на вызов. Однако первая крупная попытка Глюка преодолеть натиск информационных технологий оказалась, как и его появление в McKinsey, не вполне удачной.

Ошибка Фреда Глюка

Дело не в том, что Дэниел и Глюк не понимали исключительной озабоченности клиентов технологической стратегией. Дэниел и Глюк восприняли ее в контексте собственного бизнеса: в 1982 году фирма испытала один из первых персональных компьютеров, произведенных IBM, а впоследствии стала вторым испытателем четвертого компьютера компании Compaq. Фирма испытывала и первые версии электронных таблиц Lotus 1–2–3, которые были детищем той же компании и прародителями Excel. Но новая волна конкуренции, требовавшая консультирования по вопросам информационных технологий, застигла McKinsey врасплох. Реакция была нехарактерной: фирма запаниковала и совершила стратегическую ошибку, приобретя в 1990 году Information Consulting Group, предприятие, занимавшееся технологическим консалтингом.

Эта фирма была создана в 1988 году Гришемом Бребахом, бывшим главой консалтинговой службы в локомотиве аудита, фирме Arthur Andersen. ICG получила кредит у гиганта рекламного бизнеса, компании Saatchi & Saatchi. ICG ставила перед собой задачу: консультировать клиентов по вопросам информационных технологий. Впрочем, Бребах нашел более достойную цель – Фреда Глюка. «Фред отправился покататься лыжах с Бребахом и вернулся совершенно влюбленным в него», – вспоминал один из первых экспертов фирмы по технологиям. При поддержке Картера Бейлса, который нашел способ вернуть себе милость руководства McKinsey, возглавив решение всех технологических вопросов, Глюк принял решение о покупке ICG за номинально небольшую сумму в 10 млн долл. в обход скептически настроенных партнеров.

В глубине души консультанты McKinsey беспокоились – и совершенно правомерно – о том, что клиенты не считают их источниками ответов на важные технологические вопросы. Именно поэтому Глюк со товарищи протащили сделку о покупке ICG. Принимая во внимание акцент, который фирма издавна делала на органичность роста, это решение было глубоко нехарактерно для McKinsey и требовало каких-то дополнительных объяснений. Фирма решила рационализировать свое решение, назвав его привлечением специалистов, а не поглощением ICG. «Это крупная акция по привлечению специалистов, – сказал Билл Матассони газете New York Times, когда произошла утечка сведений о грядущей сделке. – Примерно полтора года назад мы поняли, что действительно нуждаемся в наращивании потенциала в сфере информационных технологий. ICG представляет собой необычайную возможность ускорения этого процесса».[340]

Трансплантат не прижился. Хотя обретение технического опыта имело смысл для McKinsey, элита фирмы, верная универсальному, обощающему подходу к проблемам, не могла не смотреть свысока на «слесарей» из ICG. Слияние привело к получению нескольких крупных заказов на технологический консалтинг, но союз McKinsey и ICG был обречен с самого начала. Могущественные менеджеры проектов в McKinsey отказывались включать новых, обладавших редкими специальными знаниями сотрудников в состав групп, работавших над важными проектами. Через три года более половины людей из ICG, получивших статус партнеров, покинули McKinsey.[341] Сам Бребах в 1993 году ушел в Digital Equipment Corporation. «Это было не особенно крупным приобретением, – вспоминал глава немецкого отделения фирмы Фрэнк Маттерн. – Прошло все скверно, провалилось».[342] В конце концов ICG задохнулась в парнике McKinsey.