Читать онлайн «За Тридевять Земель». Страница 41

Кусков вместе с Барановым на Кадьяк. В 1798 году Кусков становится начальником Константиновского редута на острове Нучек в Чугацком заливе; летом 1801 года на бриге «Екатерина» вместе с 470 алеутскими байдарками направляется к Ситхе, где партия его упромыслила 400 бобров... В октябре 1808 года на судне «Мирт-Кадьяк» Кусков впервые плавает к берегам Калифорнии...

Строго исполнял Иван Александрович должность свою, хотя обязанностей имел превеликое множество. Во-первых, «охранять заведения Компании, вступать в связи с народами соседственными, управлять покоренными, разбирать всякие претензии между промышленными и островитянами». Во-вторых, «делать открытия для новых занятий и торговли». В-третьих, «пещись о заготовлении разных жизненных припасов для русских и алеут, также о земледелии и разведении огородных овощей и умножении домашнего скота и птиц». В-четвертых, «распоряжаться отправкою партий на промысла зверей морских и земных, хранением имущества Компании и отправлением в Россию промысловой мягкой рухляди в оборот за доставляемый через Охотск и Санкт-Петербург груз, потребный для кораблестроения и содержания укреплений, производства промышленности, торговли и содержания промышленных платьем, обувью, пищею и прочим».

В 1805 году за усердную службу получает Кусков из рук Резанова золотую медаль для ношения на шее, а в следующем — чин коммерции советника, при личном послании государственного канцлера Российской империи Н. П. Румянцева. Впоследствии вице-адмирал В. М. Головнин писал, характеризуя основателя Росса: «Кусков умеет пользоваться добрым свойством климата и плодородием земли, он такой человек, которому подобного едва ли Компания имеет другого в службе, и если бы во всех ее селениях управляли такие же Кусковы, тогда бы доходы ее знатно увеличились и она избежала бы многих нареканий, ныне директорами ее без причины претерпеваемых».

В конце 1821 года, сдав правление Россом «вольному мореходу» Карлу фон Шмидту, И. А. Кусков навечно оставил Русскую Калифорнию, а два года спустя скоропостижно скончался в Тотьме на пятьдесят восьмом году жизни. Похоронили Ивана Александровича в местном Спасо-Суморином монастыре, против алтаря Преображенского собора...

Чтут потомки память славного землепроходца и морехода. Имя его присвоено одной из улиц и скверу Тотьмы. Бороздит просторы Великого океана судно «Мореход Кусков». В 1976 году, к 200-летию Соединенных Штатов Америки, выпущена была памятная позолоченная медаль, на аверсе которой выбит портрет И. А. Кускова, а на реверсе — вид крепости Росс.

По лавкам, установленным вдоль стен, сидели мужики и бабы, с которых богомазу Римме предстояло писать лики святых, праведников да божьих угодников. Еще в Ново-Архангельске, а до того и на Валааме открылись у послушника живописные способности, потому было определено ему владыкой Мелитоном быть при Епимахе в Россе и споспешествовать украшению новой церкви Христовой. Прислоненные к одной из стен горницы, стояли разных размеров выдержанные чажные доски с ковчежками. На иные из них было уже нанесено глянцевое левкасное покрытие. В углу отрок, примерно одних с послушником лет, усердно растирал на яйце киноварь и охру...

Под утро выпала роса; слезились крупными алмазными каплями иголки клоповых деревьев, поблескивали под ласковыми солнечными лучами листки дубов таноака, дикого каштана, земляничного дерева мадроно... Поистине, калифорнийская земля есть тот благословенный край, на который излиты природой все дары ее!

Морские офицеры в сопровождении помощника-приставника Колонии и крепости, иеромонаха и еще нескольких лиц отправились обозревать нивы, пажити да учиненные во времена разных правителей окрестные заведения Росса. Таков обычай. Новоприбывшим показали и поварни промышленных, и лечебницу, и кирпичный заводец, и верфь корабельную... сводили на огороды, где по сезону разводились самые различные культуры: от американского картофеля и мозгового гороха до зеленоголовой свеклы, репы и хрена.

В Россе все старались вести разумно: вовремя удаляли вредные для почвы стоячие воды, сеяли морковь на открытых и сухих местах, а лук — в сильно удобренную землю, редьку разводили на землях, унавоженных,в прошлый год, дабы не ветвились корни. Пшеницу жали серпами, обрезая для облегчения молотьбы одни только колосья, которые отвозились потом на ток в больших фурах, называвшихся здесь почему-то «каретами». При первоначальном заведении, по недостатку опытных землепашцев, Кусков делал лишь небольшие посевы. Но прошло время, и в окрестностях Росса не осталось ни одного клочка из девяноста девяти десятин свободной и способной к производству земли. На открытом воздухе вызревали тыквы-кальвасы сорта «турецкая чалма» и змееобразные дыни-мелоны. Арбузы, выращиваемые колонистами, почитались едва ли не самыми крупными во всем мире, хотя по вкусу были похуже европейских. Разводили здесь и шампиньоны, до двух с половиною фунтов гриб. В садах Росса шелестели листвой фруктовые деревья, доставленные из Сан-Франциско и Монтерея на шхуне «Чириков» капитаном Бенземаном и на бриге «Булдаков» правителем Ново-Архангельской конторы Кирилом Хлебниковым,— яблони, персики, груши, вишни, абрикосы, айва... всего не перечесть. Набирали силу привезенные капитаном Гагемейстером из далекой Лимы лозы синего винограда: спелые гроздья обещали доброе винцо...

— Урожай пшеницы был бы много богаче,— сетовал гостям Лопотов,— кабы туман ее не губил; да чапаты — черные птахи здешние — не клевали. Гоферов, что корешки грызут, тако же здесь тьма-тьмущая. Он! ишь побег... на-вроде суслика нашего. Да, супротив миссий землица наша похуже будет. Монахи, те ни в жисть не скажут, сколь собрали, а скажут, дак беспременно соврут: коль торгует зерно, тако жалуется на нужду, а не торгует, тако залишко возвеличивает урожай. Знамо, из хвастовства одного...

Не было у обитателей Росса недостатка и в домашней скотине. В свое время Кусков разжился лошадьми, месками и крупным рогатым скотом от испанских миссионеров-францисканцев. Потом привез на «Ильмене» коз, овец, свиней, а также много дворовой птицы. Ко времени же, нами описываемому, одного только рогатого скота насчитывалось до трех тысяч голов.

Лопотов вместе с гостями обошел кузню, столярную и слесарную мастерские, смотрел кирпичный заводец, бочарню, где бондари-купоры творили пузатые бочки и прямостенные кадки чажного дерева для соления мяса. Не оставили своим вниманием и недавно отстроенное заведение — суконный завод, где работницы, преимущественно из индианок, пряли овечью шерсть и выделывали из нее разные ткани и одеяла. Дымились чаны кожевенной мануфактуры — дубилась юфть на подошвы, которая сверх домашнего употребления отправлялась еще и на Ситху... Завернули к молотильному току, прозывавшемуся здесь «цырком», посмотрели, как за загородкой по разбросанным на деревянном настиле снопам прыгают, выбивая копытами зерно из спелых колосьев, несколько подгоняемых индейцами лошадей. Краснокожие то и дело пощелкивали бичами, по-козлиному подпрыгивали в загородке вместе с лошадьми, покрикивая при этом в такт: «Евва! Камья! Евва! Камья!..»