Читать онлайн «Происхождение личности и интеллекта человека». Страница 48

Трихинелла (Trichinella), паразитический червь, свирепый и ловкий, пробираясь по подвздошной кишке homo, вынужден лавировать меж микровыростами, выстилающими ileum изнутри.

Червь силен, голоден и, в силу своей принадлежности к касте опытных паразитов, достаточно опасен.

Иммунные клетки немедленно концентрируются по пути его проползания, повторяя и предвосхищая зигзаги его движения. (Это предвосхищение не содержит никакой мистической компоненты, движение Trichinella однотипно и «известно» клеткам.)

Но!

Змейкообразная концентрация клеток служит лишь одной цели: иммунные клетки просто «сдергивают» протеиновые микрочастицы с червякового брюха. И только для того, чтобы переместить их в ближайший лимфатический узел, для «ознакомления» с ними Т- и В-клеток лимфоузла.

Это «ознакомление» необходимо, так как попавший в кишечник червь может иметь в высшей степени индивидуальные черты, обусловленные мутациями, средой зарождения, возрастом et cetera.

Лимфоузел, ознакомившись с характеристиками паразита, быстро порождает несколько миллионов новых клеток, ориентированных на его индивидуальные особенности.

Ничего не подозревающая трихинелла комфортно ундулирует по кишке, когда ей под брюхо вбрасываются эти клетки.

Клетки подготовлены так, чтобы трихинеллино брюхо неминуемо начало бы проскальзывать, теряя «зацепление» со стенкой ileum. «Зацепление», которое дает червю необходимый ритм и обеспечивает максимальные латеральные сгибания (ундуляцию), становится невозможным.

Червь на мгновение теряет точки опоры и (соответственно) часть вилятельной энергетики.

Именно в этот момент стенки кишечника активируют жировые клетки, до этой секунды безмолвствовавшие.

Происходит легкий спазм, вероятно, дезориентирующий червя и вызывающий прилив жидкостей.

Лишенная всяких точек опоры, возможностей энергичного движения и зацепления за стенки, трихинелла вымывается.

Это только одно (причем самое примитивное) действие из примерно двух-трех миллионов различных процессов и действий, ежеминутно совершаемых в организме. Естественно, все эти действия, прямо или опосредованно, контролирует и направляет мозг, так как кишечник своего «мозга» или иного координирующего центра не имеет.

Несмотря на всю простоту действия, стоит, вероятно, обратить внимание на его ювелирность, многоходовость и гениальность.

Номинировать даже данную задачу с кишкой и червем как, условно говоря, «примитивную», absolute, невозможно.

Понятие «интеллектуальная» к ней тоже не подходит, рядом с ней оно микроскопично. Это понятие не соответствует масштабам, точности и гениальности работы мозга, более того, оно нелепо применительно к этой ситуации.

Но это нелепое сопоставление, opportune, превосходно указывает нашему «интеллекту» его истинное, строго декоративное место.

Подобная задача в миллионы раз превышает по сложности любую самую сложную научную или техническую задачу «интеллектуальной эпохи», и для общечеловеческого коллективного интеллекта, которое мы считаем выдающимся явлением в мироздании, является полностью неразрешимой.

В начале XXI века, ценой большого труда, затрат и усилий, и то очень условно, удалось сделать одну рукотворную одноклеточную бактерию. (Micoplasma micoides JCVI-syn 7, или Micoplasma labo- ratorium.)

Говорю «условно», так как Micoplasma laboratorium — это самая обычная бактерия, в которую инсталлирован искусственно набранный геном. Дерзость и блеск этого открытия Дж. Крейга Вентера только подчеркнули реальную дистанцию, которая существует от сегодняшнего дня до возможности создания с «нуля» хотя бы одной живой клетки.

Дистанция огромна и не имеет даже приблизительного числового обозначения.

Комичность ситуации заключается еще и в том, что эта лабораторная псевдоклетка создана благодаря усилиям того самого головного мозга человека, который без участия интеллекта человека легко и без запинки руководит успешным творением сотен триллионов клеток.

В этом есть фантастический парадокс, прекрасно иллюстрирующий как разницу потенциалов, так и то, насколько выделенные человеческому мышлению в «интеллектуальное пользование» ресурсы мозга несоизмеримы с его реальными мощностями.

Конечно, крайне любопытен механизм, ограничивающий доступ разума и мышления homo к подлинным потенциалам мозга, но эту тему мы рассмотрим чуть позже.

(Впрочем, тому, кто хоть немного знаком с конфликтностью и злобой человека как основной внешней чертой вида — это ограничение покажется крайне разумным.)

Но вернемся к вопросу «сознания».

Здесь, под занавес темы о sensus и его «измененном состоянии» возникает один любопытный вопрос: а кто, собственно, выступает «заказчиком ИСС», инициатором этих диких метаморфоз сознания, этих издевательств над физиологией и, соответственно, над мозгом?

Ведь искажения сознания могут быть просто болезненными, но могут быть и фатальны.

Callide, мой пример с «Дарвином» попахивает литературщиной и шутовством, но существует множество прецедентов (даже не нуждающихся в конкретизации), когда существо с измененным сознанием теряет способность эффективно защищаться, убивать, прятаться, совокупляться, ориентироваться et cetera, чем существенно уменьшает свои возможности как жить, так и размножаться.

Я прекрасно понимаю, сколь нелеп на первый взгляд вопрос — «а кто, собственно, выступает"заказчиком"?»

Но и ответ — «человек» — не может быть расценен как серьезный.

Понятие «человек» является чисто литературным обозначением, полностью лишенным всякого научного смысла, т.е. в контексте данного исследования — просто пустым звуком.

Более того, данное понятие обобщает множество свойств, но при внимательном рассмотрении все эти свойства оказываются лишь деталями того мифа, который homo сам же о себе и придумал, т.е. материалом искусственным и фантазийным, igitur, в данном вопросе — бесполезным.

Наиболее точная из наук о «человеке» — анатомия, редко и нехотя употребляет этот расплывчатый термин, предпочитая ему точное обозначение материала, с которым работает, а именно cadaver. Но, тем не менее, именно к анатомии придется адресоваться, чтобы попытаться решить вопрос о «заказчике».

Secundum naturam, первым претендентом на эту роль является то качество homo, которое обычно номинируется как «persona» по- латыни или «личность» — по-русски.

Persona. Мундиры и шкуры. Самоидентификация.Социальные отростки биологической личности.Шизофрения. Дофаминовая гипотеза. Лечение эпилепсии.Изыскания Клейста. Теория ретикулярной формации как основа понимания принципа «личности»

Строго говоря, «личность» — это такой же пустой звук, как и понятие «человек».

Но, увы, адресуясь к понятной терминологии, постоянно приходится иметь дело с литературщиной, которая пропитала все темы, затрагивающие сущностные особенности homo.

Atque ровно в той же степени, как и «человек», понятие «личность» сформировано из искусственных декоративных признаков, в числе которых даже костюм, прическа, привычки, осанка, биография, «свойства характера», речь, религия, «национальность» и прочие вторичные, по сути, малосущественные особенности, навязанные местом и временем рождения, традициями и нюансами социума.

Все эти качества, приметы и особенности существенны лишь для внутривидовых игр.

Это просто аксессуары, которыми эпоха и различные обстоятельства декорируют как самого homo, так и интересующее нас свойство, именуемое «личность».

Secundum naturam, в поисках подлинной, биологической «личности» всю эту шелуху придется удалять.

Придется содрать шкуры, мундиры, латы, кринолины, ордена, кожу, волосы, мышцы, открыть мозговой череп — и взойти опять- таки к герифицированной, скользкой субстанции головного мозга. Искать нечто, что генерирует (очень условную) уникальность и самоосознание homo, можно только здесь. (Это, впрочем, касается и любого другого животного.)

Итак, давайте посмотрим, что же такое «личность», и поищем в этом туманном термине хотя бы какой-то нейрофизиологический смысл.

Он, absolute, есть.

Естественно предположить, что наряду с прочими свойствами мозг любого существа должен непрерывно генерировать отчетливую самоидентификацию, т.е. обеспечивать существо постоянным пониманием всех особенностей и возможностей, присущих именно этому конкретному существу.

Это, прежде всего, перманентное «осознание» собственного возраста, вида, пола, привычек, отряда, рациона, размеров, класса, физической формы, набора рефлексов и инстинктов, врожденного поведения et cetera.

Все эти «осознания», secundum naturam, не конкретизируясь и не номинируясь (в этом нет ни малейшей необходимости), автоматически упаковываются в постоянно действующую модель поведения, которая единственная и годится для выживания и размножения данного существа. Примерно это и называется у романтиков «личностью».