Читать онлайн «Происхождение личности и интеллекта человека». Страница 46

К теме использования сознания в мышлении мы еще вернемся, а сейчас давайте обратимся к некоторым подробностям и непонятностям эмбриогенеза. Эти непонятности заодно помогут прояснить потенциалы мозга древнего человека41.

(Обращение к этим нюансам все равно неизбежно в данном исследовании, так как неизбежен вопрос о времени зарождения сознания у эмбриона.)

Как известно, на XVIII сутки в сверхмалюсеньком эмбриончике возникает нейромезенхима. (Ее возникновению предшествует образование нейроэктодермального зачатка, утолщение и перегиб нервных валиков, нервной пластинки и трубки.)

Нейромезенхима служит базой для возникновения нервных ганглиев и оболочек нервов. С этого момента (очень условно) можно говорить о зарождении центральной нервной системы.

Подчеркиваю, очень условно, так как лишь спустя 8-10 суток закроется каудальный нейропор, блокируется попадание околоплодных жидкостей в спинномозговой канал и полости будущих желудочков микроскопического мозга.

Этот момент (закрытия нейропора) чертовски важен, так как именно с него ЦНС эмбриона становится независима от прямого воздействия маточной среды, и начинается вторая фаза нейруля- ции — морфологическое обособление и овеществление основных структур головного мозга.

Затем зародится стволик гиппоглосиса, наметится nervus trigeminus, за ним abducens, потом facialis, а к пятидесятым суткам и большая часть структур головного мозга уже будет вполне сформирована.

Но знаковой точкой принято считать XVIII сутки, и я не вижу никакой чрезвычайной необходимости опровергать эту эмбриологическую догму или сомневаться в ней.

Более того, именно к этому моменту пролиферация в микроскопической структуре ЦНС человека позволяет окончательно «перевалить» трехсотклеточный рубеж и сравняться в количестве нейронов с нематодой.

В любом случае, на XVIII сутки, пусть анатомически ничтожный, пусть еще в виде лишь «эскиза», но овеществился повелитель и хозяин будущего организма. Мозг.

Практически сразу (на XVIII—XIX сутки) мозг запускает сердце и системы кроветворения, потому что для его личного морфогенеза — это наиболее важные органы.

Еще нет желудочно-кишечного тракта, нет респираторного аппарата. Нет по одной простой причине — для формирования мозга на этом этапе они не очень нужны, с их ролью прекрасно справляются жидкости амниотического (околоплодного) пузыря.

Мозг жаден, властен и капризен, а главная его задача — точно и в срок построить самого себя, так как без него все и невозможно, да и не нужно. С этого момента, с момента появления управляющей силы — все становится понятно. Nullum aenigma hie est.

Невозможно сомневаться в способностях и возможностях даже этого «эскиза» ЦНС безошибочно генерировать регуляцию и вы- стройку себя самого, а параллельно — и нужного ему для его жизни организма.

Происходит клеточное строительство, одинаково безошибочное как во времени, так и в пространстве.

Какой бы крохой на этот момент ни был бы будущий мозг, но свою главную работу — править миллионами клеток, создавая одни, убивая другие, замещая третьи, мутируя четвертые, варьируя пятые, — он прекрасно знает, даже пребывая в столь ничтожном возрасте и размере.

И он «лепит» из сотен тысяч (чуть позже из миллионов) клеток архималюсенькую, кривую, прозрачную фигурку с хвостиком (но без лапок).

Этой кривульке еще предстоит позировать для микеланджелобского «Давида», рычать сквозь изрубленную бронзу гребнистого шлема «Veni et cape» или потеть над кляксами Роршаха.

Доказательства поразительного таланта мозга к клеточному строению организма, который будет его домом и слугой, слишком очевидны, чтобы нуждаться в комментариях.

Посему нет ничего удивительного в том, что головной мозг создается в первую очередь, а весь остальной организм подстраивается в той степени и с той скоростью, в какой это необходимо для обеспечения жизнедеятельности головного мозга.

Secundum naturam, нейроны, расположенные в более глубоких слоях мозга, рождаются первыми.

На пятидесятые сутки жизни эмбриона уже почти все готово, уже отчетлив рельеф великого крохи.

Уже присутствует комиссура передних бугорков четверохолмия и само четверохолмие, уже есть и ножки мозжечка и сам мозжечок, наметился продолговатый мозг, гипофиз, воронка гипофиза, хиазма, терминальная пластинка, бульбус ольфакториус, стра- тиум (основа стриопаллидарной системы), обозначилась интервентрикулярная форамина, гипоталамус, эпифиз, вентральный и дорсальный таламусы, а также четвертый желудочек, сосудистые сплетения IV желудочка, латеральные желудочки и их сосудистые сплетения тоже.

Примечательно, что когда мозг в общих и главных структурах своих уже практически выстроен, только начинают формироваться пальцы рук, растворяется хвост, начинается образование ЖКТ, конечностей и et cetera et cetera.

Как вы, вероятно, помните, к этому моменту общий вес эмбриона достигает почти грамма, а размер — почти двух сантиметров. Все дальнейшее предельно понятно и прекрасно известно, как я уже сказал, nullum aenigma hie est.

И все же начиная именно с восемнадцатых суток правящая роль мозга очевидна и несомненна, его потребности и есть главная логика морфогенеза.

Наличие отчетливой и выполняемой задачи необходимого минимума нейронов, неких физиологических образований, позволяет установить именно здесь достаточно формальный рубеж «возникновения сознания».

Качество и «яркость» этого сознания представляются весьма и весьма условными.

Сложно предположить, что его содержанием может быть что- либо, кроме монотонных паразитических ощущений, которые тем однообразнее, чем благополучнее протекает беременность.

Не только на восемнадцатые сутки, но и значительно позже, зрительные ощущения у эмбриона неполноценны или вовсе отсутствуют, так как формирование даже п. opticus еще не закончено.

Слуховые ощущения теоретически возможны, но тоже неполноценны, так как даже новорожденный младенец не слышит до тех пор, пока околоплодная жидкость из его среднего уха не удалится через евстахиеву трубу.

(Secundum naturam, амниотическая жидкость, в которой он живет 270 дней, подчиняется тем же законам физики, что и все остальные жидкости, и способна передавать колебания, но особенности как матки, так и органов слуха самого эмбриона искажают и минимизируют эти колебания, почти полностью лишая их естественных «звуковых очертаний».)

Тактильная чувствительность, являющаяся важной частью сознания, возможно, уже существует и на XVIII сутки, равно как и проприоцептивная и висцеральная, но они, разумеется, минимальны, если не вовсе ничтожны.

Учитывая тот факт, что сознание — это сумма всех физиологических ощущений и раздражений, то у эмбриона, лишенного основных видов чувствительности (слуховой, зрительной, обонятельной), оно не может быть более развито, чем у самых простейших организмов, имеющих примерно такой же набор рабочей рецепторики.

Несмотря на всю эффектность возможности сравнения сознания эмбриона homo и, скажем, живой аннелиды Annelida (по степени оснащенности активной рецепторикой), такая аналогия будет некорректной и неточной.

Формально, она, fortasse, будет и верна, но лишь формально.

Сознание аннелиды значительно динамичнее, богаче и «ярче», так как сумма внешних воздействующих факторов драматичнее и содержательнее.

У эмбриона homo почти отсутствует главный компонент сознания — информация извне.

Очень не случайно, что даже после девяти месяцев первоначального созревания — поведение и сознание маленького homo «аналогично поведению и сознанию спинальных существ» (Delgado J. М. R. Physical Control of the Mind, 1969).

Есть, конечно, один любопытный нюанс.

Да, scilicet, внешняя информация (почти) не поступает в теплый водный мир вокруг эмбриона, глухо ограниченный эндометрием матки, но, тем не менее, именно здесь, в глухом грушевидном пузыре uterus происходит сверхсложное феерическое действие, увлекательность, динамика и драматизм которого не имеет аналогов.

Наблюдение за ним могло бы дать «пищу сознанию» в таких дозах и такого качества, что в гиппокампе новорожденного вполне могли бы быть запечатлены все секреты жизнеобразования млекопитающих. (А, возможно, и не только их.)

(Напомню, что мнение о гиппокампе как о регистраторе сознания принадлежит У. Г. Пенфилду: «Таким образом, регистрация потока сознания может вполне осуществляться либо в гиппокампе обеих сторон — возможность, которая находит подтверждение в экспериментальных данных, полученных при двустороннем повреждении или удалении гиппокамповой зоны (Мильнер и Пенфилд, 1955), либо в какой-то другой, более глубокой структуре» (Пенфилд У. Г. Речь и мозговые механизмы, 1959).

Я имею в виду работу самого мозга, его формирование и формирование им всего организма. Согласитесь, трудно представить себе что-либо более важное и увлекательное.