Читать онлайн «Западноевропейская наука в средние века: Общие принципы и учение о движении». Страница 13

Апологетическая и проповедническая деятельность, которая только расширяется, когда христианская религия становится господствующей, как это было в средневековом обществе, диктует определенные черты системы образования и научно-философской культуры средневековья. Доминирующими областями становятся три: во-первых, то, что позволяет владеть словом (красноречие, искусство убеждения, искусство истолкования текста); во-вторых, то, что позволяет построить связную и достаточно наглядную картину мира в рамках христианского вероучения; в-третьих, предписания, необходимые для устройства жизни, согласующиеся с вероучением. Поэтому весьма влиятельными становятся дисциплины логического цикла: грамматика, риторика и диалектика (собственно логика). Очень важны также практические науки: этика, экономика и политика. А центральное место принадлежит теологии, доктрине, трактующей основания христианского мировоззрения. Формирование этой доктрины, содержащей связную и обозримую картину мира, осуществляется трудами писателей патриотического периода, и это идет одновременно с артикулированным выражением ее принципов в христианской догматике. В этой деятельности неизбежно использование античной философии, в том числе и космологии, а вместе с последней — того или иного набора конкретных знаний о мире.

Наиболее влиятельной из философских систем античности в этот период и наиболее приемлемой для христианских мыслителей патристической эпохи был неоплатонизм, а потому необходимый круг научных знаний о мире был задан пифагорейско-платонической программой как математический квадривиум. Если присоединить сюда собрание физических представлений, присутствующих в научной культуре раннего средневековья как часть энциклопедий, трактующих о природе, то мы и получим перечень всего того, что входило в состав научной культуры раннего средневековья и определило образовательные программы и первые средневековые классификации наук.

Приведем для примера классификацию, предложенную ученым монахом XI в. Гуго Сен-Викторским [106, 12—22], которую можно представить в виде схемы:

В этой и других подобных классификациях выражено представление об иерархической структуре знания, позволившее объединить в одно целое все типы знаний: откровенное, философское, научное.

С ростом влияния христианской церкви в жизни средневекового общества ее деятельность не ограничивается распространением христианских воззрений. Церковь активно вмешивается в мирскую жизнь, стремясь поставить под свой контроль все ее существенные проявления, и потому она сталкивается с необходимостью признать значимость и светского знания, включая естественнонаучное, хотя при этом ему отводится служебная роль при главенстве теологии.

Итак, задача массовой религиозной проповеди продиктовала необходимость обращения к рациональному знанию и опоры на него. Это вынуждало церковь заботиться о создании слоя образованных людей в составе клира, или, точнее, составляющих клир, а значит, о расширении и укреплении системы образования. Но у всего этого была и другая сторона.

Принципиальной установкой массовой религиозной проповеди является неизменность главных элементов мировоззрения, которая гарантировала бы единство церковной общины. Вот эта установка как раз и вступает в противоречие с ситуацией, характерной для всякого рационального знания, во-первых, постоянно пересматривающего свои основания и, во-вторых, допускающего множество объяснительных схем.

Общеизвестное противоречие догматизма и свободы научного и философского исследования коренится именно в этом. Многочисленные осуждения положений, не согласующихся с христианскими догматами, запреты сочинений, содержащих такого рода положения, которыми ознаменовалось развитие научного мышления в средние века, — проявление этого внутреннего противоречия.

Знакомство с научной культурой и системой образования раннего средневековья естественно начать с обзора источников, из которых образованный человек той эпохи мог почерпнуть научные знания. Поражает как незначительное их количество, так и отсутствие среди них работ, в которых представлены высшие достижения античной научной мысли. Два сочинения из «Органона» Аристотеля, часть Платонова диалога «Тимей», «Вопросы о природе» Сенеки, «Естественная история» Плиния, ряд компендиев, составленных авторами, примыкающими к неоплатонизму, такими, как Макробий (V в.), Боэций (VI в.), Кассиодор (VI в.), — вот и весь, очень скромный, круг работ. Отсутствуют сочинения таких крупных античных ученых, как Евклид, Герон Александрийский, Архимед, Птолемей; нет работ таких видных философов-неоплатоников, как Плотин, Прокл; не представлена естественнонаучная традиция, идущая от Аристотеля. Научные трактаты римских писателей — и нехристианских, таких, как Плиний, Сенека, и христианских, таких, как Кассиодор, — носят, по большей части, компилятивный характер, достижения античной науки находят в них довольно слабое отражение. Латинская патристическая литература, прежде всего сочинения выдающегося христианского философа и богослова Августина (354—430), воспроизводит главным образом элементы античной спекулятивной и практической (нравственной) философии.

Низкий уровень научных знаний в раннесредневековом обществе удостоверяют и оригинальные произведения VII—IX вв., такие, как «Этимологии» Исидора Севильского (VII в.), его же работа «О природе вещей» (De natura rerum), сочинение «О природе вещей» (De natura rerum) ирландского монаха Бэды Достопочтенного (VIII в.) и сочинение «О вселенной» (De uni verso) германского монаха Рабана Мавра (IX в.). Это — сочинения энциклопедического характера с преобладанием космографического содержания; в них приводятся элементарные сведения, заимствованные из античной науки, но по большей части вырванные из контекста теоретического рассуждения, обосновывавшего их и связывавшего воедино.

Все это свидетельствует о кризисе на переломе двух эпох. Он связан с разрушением античной цивилизации в период варварских завоеваний и со становлением христианской системы ценностей, самоутверждавшейся в первые века христианства через противопоставление языческой мудрости. Знания о мире, о природных явлениях ценились невысоко, а стремление к их научной систематизации, характерное для греческой философии, было вытеснено символическим отношением к природе.

Что касается эклектического характера перечисленных сочинений, то он во многом был предопределен их ориентацией на соответствующие образцы римской науки[17]. Естественнонаучное наследие дошло до средневековья через Рим. В этот период на смену самостоятельным исследованиям, ведущим к построению философско-теоретических систем, приходят компилятивные компендии знаний. Научно-философские занятия находятся на периферии римской культуры, для которой характерна «практическая» ориентация. Нравственно-правовая проблематика доминирует в философии. Научные знания, необходимые в основном для целей образования и меньше для практических нужд, оформляются в виде энциклопедических сводов и учебных руководств[18].

Смещение ценностных ориентации сказывается и на принципах философского и научного объяснения. В период позднего эллинизма под влиянием стоицизма формируется осмысление природы, важнейшими началами которого являются принцип естественной необходимости и положение о взаимосвязи, «симпатии» всего. Вместе с этим ослабевает аристотелевская линия естественнонаучного исследования[19]. Учение Аристотеля о причинах модифицируется, а сама аристотелевская система трансформируется, превращаясь в теоретический фундамент астрологии.

Одним из главных направлений интереса латинских ученых писателей становится космография. Этим объясняется популярность трудов Плиния, энциклопедии Варрона, компиляций космографического содержания. Когда в мировоззрении усиливается влияние платонизма, неоплатонические тенденции проникают и в космографию. Такую космографию, представленную в работах Халкидия, Макробия, Марциана Капеллы, унаследуют и средние века, и она станет своего рода описательным естествознанием раннего средневековья.

Римским влиянием в значительной мере определяется и характер образования в период раннего средневековья. Правда, христианизация римского общества в последние века Империи внесла большие коррективы в дело воспитания. Главная задача христианских воспитателей, как она представлена в сочинениях Августина, посвященных вопросам воспитания, заключалась в том, чтобы заменить дух языческой гражданственности духом христианского благочестия. Августин озабочен тем, чтобы образование стало научением правильной жизни, т.е. жизни по евангельским заветам. Эта задача духовного воспитания, выдвигаемая с ранних времен христианства, будет руководящим принципом образования в средневековых школах.