Читать онлайн «Нужна ли Америке внешняя политика?». Страница 38

Несомненно, по мере развития Китаем того, что он называет всеобъемлющей национальной мощью, его военная мощь станет более значительной проблемой. Однако на обозримые десятилетия Соединенные Штаты обладают дипломатическими, экономическими и военными преимуществами, позволяющими им формировать будущее без того, чтобы прибегать к конфронтации с Китаем.

Вопрос не в том, стоит ли противодействовать китайским попыткам доминировать в Азии. Если они будут иметь место, им следует противодействовать. Но пока еще возможности не созрели, в чем смысл стратегии конфронтации, стоит ли ее проводить лишь из любви к искусству? Какова должна быть стратегическая цель? Каким образом Америка выигрывает, развивая отношения с Китаем по аналогии с временами холодной войны, если Пекин не дает Соединенным Штатам иного выбора? До какой степени Америка одинока в своем стремлении замедлить рост Китая перед лицом почти полной уверенности в том, что такая политика не получит какой-либо значительной международной поддержки? Благоразумное американское руководство должно балансировать между риском разжигания китайского национализма и выгодами от краткосрочных видов давления. Даже предположив, что новая холодная война неизбежна, – предположение, которое я не разделяю, – мудрая американская политика должна бы стараться переложить ответственность за конфликт на Пекин, чтобы не допустить изоляции Америки.

Если Китай сохранит завязки на внутренние дела, он непременно станет крупной державой и, как таковой, получит огромную возможность бросить вызов Соединенным Штатам. Но он будет не один: Индия, Бразилия и Россия имеют возможности, подобные китайским, и в некоторых отношениях сталкиваются с менее устрашающими препятствиями. Должны ли Соединенные Штаты ставить свою безопасность в зависимость от предупреждения появления любой иной крупной державы? Такое поведение превратит их в мирового жандарма и в конечном счете повернет другие страны против них самих. А это истощит ресурсы Америки и нарушит психологическое равновесие, если постоянные вмешательства и всякие крестовые походы станут определяющей характеристикой американской внешней политики – эту тему я намерен обсудить в заключительной главе.

Политика в отношении Китая должна быть очищена от известных лозунгов. Вопрос не в том, как обозначить отношения, суть состоит в придаваемом им содержании. Отношения сотрудничества не являются привилегией, которую одно государство предоставляет другому. Они в общих интересах обеих стран. Имеется предостаточно проблем, испытывающих серьезность и той и другой стороны. Постоянный диалог по таким вопросам, как будущее Кореи, распространение ядерного оружия и ракетной технологии, может стать испытанием перспектив стабильных отношений. А потом, существует целый комплекс проблем нового времени: окружающая среда, культурные и научные обмены, среди многих прочих. Постоянный диалог необходим как самое лучшее средство для создания более стабильного мира или как минимум для демонстрации американскому народу и американским союзникам того, почему он невозможен.

При нормальных обстоятельствах многие из этих вопросов, вносящих сумятицу в китайско-американские отношения, будут прояснены с течением времени. Конечные намерения Китая станут очевидными, а постоянная американская политика будет развиваться, набираясь опыта и терпения. Однако всегда подспудно существует один джокер, который может оказать воздействие либо на Пекин, либо на Вашингтон: это будущее Тайваня. Это предмет внутреннего давления в материковом Китае, как, впрочем, и в Соединенных Штатах, и зависит он больше всего от процесса, имеющего свои собственные движущие силы.

Тайвань, являющийся частью Китая с XVII века, был аннексирован Японией в 1895 году в попытке, которая, как оказалось, стала первым шагом на пути завоевания материкового Китая. Остров был возвращен Китаю победившими во Второй мировой войне союзниками в 1945 году после того, как президент Франклин Рузвельт объявил его частью Китая в 1943 году. В 1949 году, после победы коммунистов на материке Чан Кайши ушел на Тайвань и превратил его в место пребывания гоминьдановского правительства, которое объявило о том, что представляет весь Китай, и которое, до восстановления дипломатических отношений с материковым Китаем в 1979 году, было признано Соединенными Штатами как правительство всего Китая. После начала корейской войны в 1950 году президент Трумэн разместил Седьмой флот в Тайваньском проливе, тем самым не дав возможности коммунистического захвата острова и косвенно сделав Соединенные Штаты стороной в китайской гражданской войне.

К тому времени Тайвань превратился в высшей степени символическую проблему для многих американцев. Такое отношение стало результатом репутации, заработанной гоминьдановцами в их упорной войне сопротивления японскому империализму во время Второй мировой войны. Остров стал символом так называемого китайского лобби, которое было возмущено победой коммунистов в китайской гражданской войне и полно решимости не допустить их окончательной победы путем захвата Тайваня. Многие – включая тех из нас, кто стоял у истоков открытия Китая, – питали огромную симпатию к усилиям китайцев на Тайване по созданию конструктивной и демократической основы автономного существования. В Соединенных Штатах всегда существовало широкое единство мнений по вопросу противодействия силовому возврату Тайваня Китаю.

Но этот вопрос также глубоко символичен и для Пекина. С Тайваня началось расчленение Китая – первая провинция, которая была аннексирована колонизаторами. Воссоединение острова с материком рассматривается даже китайцами, которые не разделяют взгляды правящей партии, как «священный национальный долг», выполнение которого может быть отложено по практическим или тактическим соображениям, но от которого никогда нельзя отречься.

На протяжении первых нескольких лет после восстановления дипломатических контактов с Пекином этот вопрос никак не проявлялся. Вопрос о том, какое правительство признавали Соединенные Штаты «на самом деле» – Пекин или Тайбэй, – был отложен в долгий ящик в Шанхайском коммюнике 1972 года. Соединенные Штаты «признают», что китайцы по обе стороны Тайваньского пролива считают, что есть только один Китай, и они не будут оспаривать это утверждение. С 1972 года каждый американский президент подтверждал приверженность Америки политике «одного Китая» и отказ от политики «двух Китаев» или «одного Китая и одного Тайваня». Самое подробное подтверждение такой политики заключалось в совместном коммюнике с Пекином 1982 года во время администрации Рейгана, которое было подтверждено президентом Клинтоном, когда он посетил Китай в конце июня 1998 года. С 1972 года каждый американский президент также подтверждал свою неизменную озабоченность по поводу мирного урегулирования проблемы – эвфемизм борьбы с применением силы, – как это было сделано в Акте об отношениях с Тайванем 1979 года, который закрепил этот принцип в виде американского закона.

В такой ситуации Тайвань добился процветания, стал демократией и принимал участие в международных форумах, не требующих межгосударственных отношений. В то же самое время Соединенные Штаты пошли дальше и в 1979 году признали Пекин в качестве законного правительства Китая, как это сделало широкое большинство правительств в мире, – многие из них задолго до Соединенных Штатов. Однако, в отличие от других стран, Соединенные Штаты поставляли острову также большое количество военной техники оборонительного назначения, давая возможность Тайваню оставаться свободным от политического контроля со стороны того, что в то же самое время признавалось в качестве законного правительства всего Китая, включая и Тайвань.

Настаивая на конечной цели объединения как священном принципе, Китай тем не менее в разных ситуациях выказывал свою готовность отложить достижение окончательного решения вопроса в интересах своих отношений с другими странами, особенно с Соединенными Штатами, при условии, что Тайвань не заявит официально о своем суверенитете. (В ноябре 1973 года Мао сказал мне, что Китай может ждать 100 лет31.) Соединенные Штаты, в свою очередь, подтверждая свое неприятие применению силы каждой администрацией от обеих партий, начиная с 1971 года поступали так неизменно в рамках политики «одного Китая».

Такая негласная сделка стала трещать по швам в 1995 году, когда президенту Тайваня Ли Дэнхуэю была выдана виза на посещение Корнельского университета. Это случилось после того как государственный секретарь Уоррен Кристофер заверил китайского министра иностранных дел в том, что существующая политика непризнания Тайваня как суверенного государства остается в силе и запрет на визиты высокопоставленных руководителей Тайваня не будет снят. Китайцы прореагировали тем, что начали военные учения и запуски ракет в Тайваньском проливе – ракеты, однако, не несли боеголовок. Соединенные Штаты ответили тем, что направили ударное соединение двух авианосцев в качестве предупреждения. Кризис утих, но китайско-американские отношения никогда после этого полностью не восстановились. С тех пор Тайвань избрал нового президента, партийная платформа которого, как правило, призывала к независимости, а Китай несколько притормозил, намекая, что применит силу только в случае официального объявления Тайванем своей независимости.