Читать онлайн «Тексты-картины и экфразисы в романе Ф. М. Достоевского «Идиот»». Страница 25

87

John Sallis, «Mimesis and the End of Art»: «The imitation differs from a copy in this, that it of necessity implies and demands difference – whereas a copy aims at identity», // Intersections: nineteenth – Century Philosophy and Contemporary Theories, ed. T. Rajan, David L. Clark (NY: State University of NY Press, 1995), pp. 61: 60–78.

Экфразис портрета – устойчивый компонент архитектоники и композиции таких повествовательных форм, как древнегреческий любовный роман, роман испытаний, христианские апокрифы и жития. В драматургии Шиллера, Виктора Гюго, в светских романах, в сентиментальных и романтических повестях экфразис портрета сохраняет свою знаковую функцию залога-обещания.

Gisbert Kranz, Das Bildgedicht, Bd. I, Theorie Lexikon. Кранц рассматривает структуру и типологию смысловых соотношений: «стихотворение – поэт – картина – живописец» применительно ко всем видам стихотворений о произведениях европейского изобразительного искусства и истории словесного и живописного творчества. Ближе других к экфразису подношения портрета и созерцанию полученного дара подходит его категория любовных экфразисов (стр. 230–232), в которой стихотворные портреты составили бы особую подгруппу.

Кранц составил аннотированную антологию немецких поэтических текстов: «Собор в стихотворении». Аналогичным образом можно создать антологический сборник русской поэзии и поэтической прозы «Твоё лицо в его простой оправе» с доминантным мотивом лирической ре-презентации встречи – разлуки с портретом Настасьи Филипповны – «незнакомки» – «Прекрасной Дамы» – «Фаины» – Маски – и т. д., включая стихотворные экфразисы в романах Саши Соколова и в повести «Москва – Петушки» Венечки Ерофеева и произведения постмодернистов XXI века.

Стихотворение Пушкина «Цветок» можно рассматривать как своего рода экфразис экфразисов, поскольку в нем содержится каталог медитативных мечтаний, разворачивающихся по модели imaginеs, разнообразно, вплоть до травестии, вариирующих тематику сентиментальных элегий: «Где цвел, когда, какой весною, и долго ль цвел, и сорван кем», и т. д.

Предложение «хитроумного Одиссея» соорудить статую коня и таким образом бесшумно войти в осажденный город, было, в известном смысле, материализованной метафорой экфразиса. Мельцер отмечает, что выражение ekphrazein значит «высказать вслух», придать голос немому, не говорящему объекту. В случае с Троянским конем функциональная назначенность и представление о внешнем виде созданного объекта находились в непримиримом контрасте. Боевая машина, которой был придан вид статуи, была подана (ре – презентирована, по Мельцер) как объект алтарного поклонения. В Энеиде Вергилия использование экфразиса с целью обмана и дезориентации (статуя показывает одно, а значит совсем другое) исходило от обманщика Синона, само имя которого толкуется как «нанести вред, причинить боль». Franςoise Meltzer, Salome and the Dance of Writing (Chicago, Chicago UP, 1987), рр. 21, 191.

Robin Feuer Miller, Dostoevsky and ″The Idiot″: Author, Narrator, and Reader (Cambridge: Harvard UP, 1981), pp. 82, 96–97.

Междисциплинарный анализ социально – психологической и словесно – образной ре-презентации темы «смерть и гендерный вопрос» см. в разделе «Death and Gender» в сборнике Death and Representation, ed. Sarah Webster Goоdwin, Elisabeth Bronfen (Baltimore, London: Johns Hopkins UP, 1993), pp. 133–209.

Достоевский был знаком с писаниями Мишле о семье как органической основе социальной структуры общества и о роли женщины как хранительницы здоровых семейных отношений; в книгах La Femme и L'Amour проблемы промискуитета, проституции и внебрачной любви толковались в буквальном и в переносном смысле как «социальные болезни». В записных тетрадях Достоевского 1864–1865 гг. 29 августа <1864> сделана отметка: «книга Мишле». Исходя из общего содержания записи, в которой упоминаются такие проблемы, как «Католицизм (сила ада). Безбрачие. Отношение к женщине на исповеди. Эротическая болезнь… Влияние через женщин», – можно полагать, что имеется в виду одна из этих работ (20, 191, 383), но проследить референтные связи с трудами Мишле в тексте романа Идиот невозможно.

Ruth Webb, Ekphrasis, Imagination, and Persuasion in Ancient Rhetorical Theory and Practice (Farnham, Burlington VT: Ashgate), 95. Иными словами, phantasiai и visionеs – это видимые уму представления о реальном.