Читать онлайн «Развитие движения при различных формах ДЦП». Страница 6

Проявление эмоций невозможно без интонирования движения[32], в котором очень большую роль играет управление движением во времени: движение как минимум должно вовремя начинаться и вовремя заканчиваться.

У гиперкинезников с этим всегда плохо. Представьте себе оркестр, в котором нет дирижера, а у музыкантов заткнуты уши. Движение гиперкинезника похоже на такой оркестр, в котором каждый музыкант честно играет свою партию, но в результате выходит какофония.

Мы первым делом занялись проблемой согласованности мышечных напряжений через регуляцию дыхания, которое было и парадоксальным[33], и неритмичным[34]. И лишь после того как человеку стали доступны хотя бы некоторые своевременные действия[35] (например, он научился начинать вдох и выдох в ожидаемый момент и так же, в ожидаемый момент, стал издавать звуки), когда он приобрел некоторый опыт «успешной своевременности», мы занялись лицом.

Я в первую очередь поинтересовался, помнит ли он зрительно различные выражения лица. Оказалось, нет! То есть он не мог подумать и сказать, что, например, удивление выражается подъемом бровей и т. п.[36] Поэтому мы занялись построением представлений о том, как устроено выражение лица. Понадобилось разбить его на составляющие. Для этого я сам стал строить разные гримасы, которые мы потом вместе анализировали. Для каждой гримасы я подбирал соответствующие речевые интонации, которые, как оказалось, и были в нашем случае индикаторами для распознавания эмоционального состояния собеседника.

Потом мы изучили анатомическую картину мимической мускулатуры и разобрались в направлениях деформации лица при сокращении основных мимических мышц. Затем подобрали схематические картинки ярких эмоций, которые достаточно легко запомнить. Так, в процессе заучивания этих картинок и анализа мышечных напряжений, создающих изображенные на них выражения лица, мы перешли к лицу.

Нам нужно было создать с нуля произвольные движения. Как их запустить? Как обычно в таких случаях, методом «от противного».

Амимичное лицо у гиперкинезников не висит, это не вялый парез, который мы наблюдаем, например, при неврите лицевого нерва, наоборот, оно сковано привычным напряжением. Это куда более удобная стартовая точка, чем при вялом парезе. Там нужно запускать тонус, на котором затем выстраивается движение, а здесь тонус уже есть, поэтому нужен только один прием – натяжение.

Я показал, как это делается, своими руками. Техника примитивна. Накладываешь на лицо в нужном месте основания ладоней в нужном положении и тянешь в нужном направлении, вторгаясь таким образом в привычную «позу» лица, которое весьма активно на это вторжение реагирует, сопротивляясь нарушению привычного положения. Пытается вернуться к нему, тонус растягиваемой мышцы повышается и… мы даем ей победить и сократиться. Удовлетворенная мышца расслабляется, мы снова ее растягиваем, и так несколько циклов. Много нельзя: мышцы эти нежные и быстро устают, да и ощущение лица нарушается. Делается все это медленно и плавно.

По ходу этих игр стал постепенно проясняться следующий слой проблем. Какие-то мышцы охотно расслаблялись, но неохотно напрягались, какие-то – наоборот. Но тут подоспели представления об основных гримасах, сложились их зрительные образы, и мы пустили эти представления в дело. Помогло.

На деле упражнения выглядели так.

Приходилось садиться перед зеркалом и класть рядом бумажку с нарисованными рожицами, потому что довольно долго они никак не хотели запоминаться.

Затем выбирать одну, например удивление с поднятыми бровями, широко раскрытыми глазами, отвисшей челюстью и полуоткрытым ртом.

Глядя на картинку, нужно было с помощью рук выстроить по очереди разные элементы гримасы, а остальные просто пытаться делать параллельно. Например, сначала класть руки над бровями и помогать бровям подняться, затем класть руки под нижними веками и помогать им опускаться, и при этом опускать челюсть и приоткрывать рот.

Довольно долго ни рот, ни челюсть не хотели оставаться в нужном положении, поэтому некоторое время приходилось еще высовывать язык. Между попытками изображать удивление отрабатывалась противоположная гримаса оскомины: глаза плотно зажмурены, челюсти плотно сжаты, губы стянуты в куриную гузку.

Для каждого элемента гримасы нужно было нащупывать правильные формы помощи. Например, для зажмуривания оказались нужны тяги над висками снаружи-сверху-внутрь-вниз и на скулах снаружи-снизу-внутрь-вверх, а чтобы научиться плотно сжимать губы, приходилось сначала зажимать ими подходящие предметы. Мы пользовались суставом большого пальца, который в дополнение еще пытался вырваться, чтобы губы не забывали его держать. Понарошку, конечно, не слишком настойчиво.

Оказалось, что игра в пару гримас требует долгой отработки: выстраивания четкой последовательности действий и приобретения необходимых навыков. Естественно, это было непросто, и нельзя было ставить никаких сроков. В подобных играх добиться серьезных результатов удается только в том случае, если эти игры оказываются интересны человеку сами по себе. На одной воле, с настроем «буду делать, пока не получится» ничего не выходит. Тут нужны реальные эмоции, а не вымучивание «потому что надо».

К счастью, с этим у нас не было проблем. Доказывать, что заниматься интересно, не приходилось. Более того, у нас всегда получался живой обмен мнениями и наблюдениями. Оказалось, например, что подобная игра в медленное, постепенное, пошаговое освоение одной гримасы с последующей заменой ее на другую и циклическим повторением этого процесса – очень неплохое снотворное, способное отвлечь от накопившихся за день проблем.

Постепенно отлаживались процедуры построения гримас, сами гримасы тоже запоминались, и через некоторое время уже не требовалось подглядывать в шпаргалку, да и зеркало тоже стало ненужным. Поскольку помочь руками можно только одному элементу гримасы за раз, гримасы сами собой становились все более независимыми от рук, однако переходы между ними оставались очень медленными, и к эмоциям все это не имело никакого отношения. Всего лишь обезьянничание, гимнастика для лица. Но это был необходимый этап первичного освоения координаций, после которого мы перешли к следующему, куда более интересному.

Сестра моего подопечного села за пианино и подобрала музыкальные темы и переходы между ними к выставленному перед ней ряду картинок с гримасами, после чего мы начали выстраивать эти гримасы под музыку, пусть очень медленно, но ритмически.

Играть одно и то же нашей пианистке быстро надоело, и довольно скоро она стала понемногу импровизировать. В соответствии с этим пришлось учиться на ходу менять построение гримас, пошла их автоматизация, и для ее ускорения мы добавили всяческие соответствующие гримасам вокализации.

Наш артист стал сопровождать свое гримасничание подходящими, на его взгляд, звуками, для начала намеренно нечленораздельными[37]. На этом этапе приходилось радоваться любым тембрам и интонациям, которые поначалу имели мало общего с желаемыми. Но нам годились любые сильные и громкие завывания, лишь бы в них проглядывали попытки согласования с музыкой и мимикой, опираясь на которые можно было учиться интонировать голосом, ведь с ним тоже все было не просто.

Наша пианистка постепенно тоже вошла во вкус и начала устраивать диалоги, отвечая на эти вопли и завывания звуками пианино, после чего дело пошло гораздо быстрее: была преодолена искусственность ситуации, эмоции, изображавшиеся по согласованной схеме, стали незаметно превращаться в настоящие, и вскоре мы получили то, к чему стремились: мимика начала становиться реальной частью эмоций, и из-под гримас стало проступать выражение лица.

Комментарии

Мне представляется, что эмоции гармоничны, если они разворачиваются не только в душе, но и в теле. Изменения позы, жестов, выражения лица нужны не только для отображения эмоций, они их неотъемлемая часть. Но все это – высококоординированные движения, невозможные при гиперкинезах, более-менее полно захватывающих тело (бывают и локальные гиперкинезы, например тики). Видимо, мы воспринимаем эмоции в значительной мере через собственные эмоционально-телесные реакции. Это позволяет понять, почему даже хорошо рисующие гиперкинезники (такие бывают) рисуют амимичные лица, хотя им нельзя отказать в отличной зрительной памяти.

Любопытный нюанс. Если вы помогаете запустить сокращения мимических мышц другому человеку, то можно использовать для их натяжения любые части кисти, а вот если надо заниматься с собственным лицом, то надо пользоваться, достаточно долго, только основаниями ладоней. Потому что они гораздо «глупее», чем пальцы, и, в отличие от пальцев, не перетягивают на себя внимание с лица. Попробуйте.