Читать онлайн «Библейские фразеологизмы в русской и европейской культуре». Страница 29

К объективным особенностям библейской фразеологии русского языка относится определённый архаический колорит многих БФ, вошедших в русский язык непосредственно из церковнославянского перевода Библии и сохраняющих признаки старославянизмов: агнец Божий (Иоан. 1:29, 36), взыскующие града (Евр. 13:14), Толцыте и отверзется (Мат. 7:7), Своя своих не познаша (Иоан. 1:7-11) и многие другие.

Причина такого органичного и многовекового функционирования в русском языке БФ с архаичными компонентами заключается в том, что церковнославянский язык, на котором велось богослужение в России, был ближе и понятнее русскому народу, чем латынь – народам Европы. Кроме того, церковнославянский язык играл важную роль в системе российского образования. Поэтому цитаты из Библии легко и свободно входили в русскую речь, становясь фразеологизмами (см. Гак 1997, с. 57–58). И напротив, многие цитаты из синодального перевода Библии на русский язык 1876 г. не являются фразеологизмами. Иными словами, многие библейские обороты (типа власти предержащие, ничтоже сумняшеся, притча во языцех, разверзлись хляби небесные, темна вода во облацех и др.) включались в русскую речь не только и не столько из-за выражаемого ими значения, сколько из-за своеобразной церковнославянской языковой формы. Вот почему обороты, соответствующие подобным цитатным БФ русского языка, не являются фразеологизмами в ряде других языков.

Иногда в разных языках одна и та же ситуация может быть представлена не совпадающими по форме БФ, хотя и одинаковыми по значению. Например, значение ‘резкая смена своих взглядов и убеждений’ в русском языке передаётся БФ превращение Савла в Павла (Деян. 9), а во французском, испанском и английском – соответственно le chemin de Hamas, el camino de Damasco и road to Damascus, букв, «дорога в Дамаск». Разное оформление этих БФ связано с их разной внутренней формой: мотивирующий образ русского фразеологизма связан с самим процессом превращения убеждённого противника учения Иисуса Христа в его сторонника и последователя, а во французском, испанском и английском языках внутренней формой является образ дороги в Дамаск, на которой Господь явился Савлу, что заставило последнего резко изменить свои взгляды и убеждения.

Другой пример: младший сын из притчи о блудном сыне отправился бродяжничать, жил распутно и промотал своё состояние (Лук. 15:11–32). В русском языке он назван по первому признаку: блудный сын (он распутничал, жил с блудницами), а в английском, французском и испанском языках – по второму признаку: the prodigal son, le fils prodigue, hijo prodigo, что означает буквально «сын-расточитель», так как он «расточил имение своё» (Лук. 15:13).

Ещё пример. Ужин Иисуса Христа с учениками перед тем, как Он был схвачен, стал их последним и тайным свиданием. Отсюда в английском и испанском БФ мотивирующим образом стал первый признак (the last supper; la última cena), а в русском – второй (тайная вечеря).

Таких примеров можно привести множество. Интересна, например, внутренняя форма русского БФ козёл отпущения (Лев. 16:10, 21–22), совпадающего с ним французского БФ le bouc émissaire и отличающегося от этих двух оборотов испанского БФ el burro de carga. Внутренняя форма первых двух БФ заключается в том, что коз¸л (с возложенными на него грехами людей) отпускается в пустыне, куда его отводят, и тем самым отпускаются Богом людские грехи.

В испанском языке в этом БФ другая внутренняя форма: вопервых, это не коз¸л, а ос¸л, во-вторых, он с грузом (людских грехов), т. е. возникает образ осла с поклажей.

Таким образом, различия во внутренней форме БФ разных языков приводят к различиям и во внешней форме, т. е. в компонентном составе.

Иногда семантические различия между БФ разных языков на первый взгляд незаметны, но при более пристальном рассмотрении становятся очевидными. Так, БФ соль земли известен во многих языках и имеет общую библиему – «лучшие люди; те, на ком земля держится». Однако если посмотреть глубже, то выяснится следующее. В русском языке «лучшие люди» – это ‘самые талантливые, выдающиеся, наиболее активные и творческие люди; лучшие представители общества, носители и хранители его духовных и интеллектуальных ценностей’. Например: ♦ Мы соль земли, мы столп святыни, / Мы Божий меч, мы – Божий щит (А.С. Хомяков. Мы – род избранный). ♦ Прежде всего – как я попал в белый лагерь? Прикатился, как яблочко под горку. Ну что ж… Были мы русскими интеллигентами, значит – соль земли (А.Н. Толстой. Хождение по мукам). ♦ Порадовался вашему браку.

Купечество – опора страны, и интеллигенция – соль земли (Л.В. Никулин. Московские зори). ♦ Он рано осознал свою принадлежность к подлинной элите, призванной самим Богом быть солью земли и составлять когорту избранных носителей французского духа (М. Молчанов. Генерал де Голль).

Такое же значение оборот sel de la terre имеет и во французском языке. А вот в немецком языке (das Salz der Erde) и в английском (the salt of the earth) в это выражение вкладывается несколько иной смысл: да, конечно, соль земли — это лучшие люди, это те, на ком земля держится, но ведь земля держится на простых трудягах-работягах, без которых никакая интеллигенция, вся эта наша элита и «хранители духовных ценностей» просто не выживут. А вы не согласны с этим, уважаемые читатели? Или это только у них так, а у нас по-другому? Приведу пример из произведения английского писателя:

♦ So has closed the life of a working-class woman and mother typical of millions, their names heard of, save in their own homes, but they are in truth the salt of the earth (H. Pollitt. Serving my Time. Introduction).

♦ Так окончилась жизнь женщины из рабочей среды, жизнь матери, каких миллионы. Их имена знают лишь в тесном кругу близких людей, но именно они и представляют собой соль земли (Кунин, 1984, с. 655).

Итак, значения БФ в разных языках могут совпадать полностью или частично, а могут и вообще не иметь никаких эквивалентов в других языках, т. е. быть национально-своеобразными.

Начну эту главу с нескольких тезисов, которые, во-первых, являются аксиомами и, следовательно, не требуют доказательств, а во-вторых, некоторые из них уже высказывались мной выше, за что прошу прощения у моих уважаемых читателей. Но, как известно, повторенье – мать ученья.

Итак, основные тезисы:

1. Наиболее отчётливо взаимодействие языка и культуры проявляется в литературных произведениях (художественных, публицистических, эпистолярных и т. д.).

2. Трудно переоценить роль Библии в русской и европейской литературе.

3. Библейские фразеологические обороты представляют собой концентрированное выражение философских идей Библии, её нравственно-этических принципов, образной символики.

4. И наконец, связь библейской фразеологии с литературой как с одним из видов искусства, причём искусства словесного, неоспорима.

Принимая во внимание всё сказанное, обратимся к заявленной теме, в которой можно выделить несколько аспектов: 1) библейские обороты в названиях литературных произведений; 2) библейские фразеологизмы, которые пришли в русский язык и стали крылатыми благодаря известным писателям; 3) библейские обороты в жизни и творчестве некоторых русских писателей; 4) библейские фразеологизмы в современных СМИ.

Пользуясь библейскими же выражениями со значением ‘очень много, великое, неисчислимое множество кого-либо или чего-либо’, можно сказать, что библеизмов в названиях произведений русской литературы как песку морского (см. Быт. 41:49; 22:16–17; 32:12; И.Нав. 11:4–5; Суд. 7:12; Иер. 32:33; Откр. 20:7) или тьма [тьмы] тем (см. Дан. 7:10; Откр. 5:11; 9:16), имя <же> им легион (см. Мар. 5:2–9, 11–15; Мат. 8:28–33; Лук. 8:26–36).

Конечно, мы понимаем, что это обычная гипербола, однако на самом деле, думаю, сотни три, а может быть, и больше таких библеизмов-названий наберётся (см. Трофимкина, 1995, с. 180).

Скажу сразу, что я не ставлю своей задачей перечислить здесь как можно больше литературных произведений с библейскими оборотами в качестве названий. Я приведу лишь по несколько примеров из разных жанров.

Проза:

«Тьма египетская» – роман Вс. Крестовского;

«Вавилонская башня» – роман К. Баранцевича;

«Конь бледный» – роман Б. Савинкова;

«Конь вороной» – роман Б. Савинкова;

«Золотой телёнок» – роман И. Ильфа и Е. Петрова;