Читать онлайн «Древний Рим». Страница 29

Pax Romana и греческое образование и воспитание

Итак, свершилось – римский мир, Pax Romana, стал фактом. Что представлял собой этот мир? Старые и новые историки пытаются представить его как некий гуманный, совершенный тип мирового устройства. «Римляне, – писал Полибий, – покорили своей власти весь известный мир, а не какие-нибудь его части, и подняли свое могущество на такую высоту, которая немыслима была для предков и не будет превзойдена потомками». Действительно, римляне сокрушат самые могущественные державы – Карфаген, Македонию, царство Селевкидов. Покорят они и многие азиатские царства, и античную Грецию. Аппиан писал в «Римской истории»: «Ни одна держава, вплоть до наших дней, никогда нигде не достигала таких размеров и не имела такого длительного существования. Ведь даже владения эллинов, если кто-либо соединил бы воедино владения афинян, лакедемонян и фиванцев, властвовавших одни за другими, начиная с похода Дария, откуда начался особенно блестящий период их деятельности, вплоть до гегемонии Филиппа, сына Аминты, над Элладой, не могли бы показаться столь обширными, как владения римлян… И вообще эллинское могущество, хотя они со всей страстью и боролись за гегемонию, нигде не выходило прочно за пределы Эллады, хотя они проявляли выдающуюся доблесть, отстаивая независимость своей страны. Со времен же Филиппа, …и Александра, сына Филиппа, как мне кажется, они и вовсе действовали дурно и недостойно самих себя». Завоевав Грецию, римляне превратили ее в рядовую провинцию – Ахею.

Дж. Вазари. Персей освобождает Андромеду

Рим воплотил мечту о глобальном Гегемоне, словно ставил целью выполнение миссии Зевса на Земле. А потому, победив Филиппа Македонского, римляне предоставили Греции свободу, сохраняя присутствие их гарнизонов в Коринфе, Деметриаде, Халкиде. Греция получила свободу, хотя и лишь как сателлит. Учитывая ее сложное международное положение, решение в общем-то было оправдано. Но греки стали громогласно возмущаться и требовать, чтобы с них «сняли оковы». Греки-этолийцы утверждали, что римский император Тит снял с них оковы, но тут же набросил веревку на шею. Тит решился вывести войска. Говорят, когда во время Истмийских игр неожиданно толпе заявили, что отныне Греция свободна, что римский сенат и император возвращают им желанную независимость, как и право жить по отеческим законам, а заодно освобождают Ахейю от постоя войск и податей, родился неимоверный взрыв энтузиазма, выразившийся в страшном крике. Даже вороны попадали замертво… Римляне проявили дипломатическую мудрость, сохранив за побежденными внутреннюю свободу. Они не покушались ни на конституции, ни на законы, не назначали ей наместников и не лишили ни одного из наследственных царей власти. Отнятые территории не переходили в полную собственность Рима. Конечно, у некоторых близких к римлянам по культуре народов это вызывало своего рода эйфорию.

Учитывая, что римляне вели себя вполне корректно, соблюдая известный такт, греческая аристократия согласна была обслуживать имперские цели Рима (раз уж не было другого выхода). Говорят, что и Пергам стал мощным государством, а Ливия выросла в размерах. Конечно, в известном смысле жить под властью одного господина (Рима) спокойнее и безопаснее, чем находиться в процессе постоянных войн всех против всех. Когда споры решает один вселенский судья, хотя бы тот же Рим, неизбежно воцаряется больший порядок. Рим прекратил войну Пергама и Вифинии, предоставил автономию Греции, вырвал Ливию из когтей Карфагена, потребовал от Антиоха Эпифана прекратить войну против Египта. Он требовал от других ограничить силу их армий и флота. Все это так… Но почему, во имя чего? Вовсе не потому, что римляне, по словам настроенного к ним дружески и союзнически Полибия, как некие исключительные люди, были «одарены возвышенною душой и благородными чувствами», и не потому, что соболезнуют всем несчастным и «спешат услужить всякому, кто прибегает к ним за покровительством». Они думали только о том, чтобы в первую очередь услужить самим себе. Обычно вместо дани побежденные народы должны были выплачивать Риму контрибуцию, рассчитанную на десятки лет. Чтобы выплаты были надежными и стабильными, нужен был мир. Всем известно, что воюющие стороны вынуждены тратить на войну огромные средства. И война за свободу Греции велась не из каких-то гуманных побуждений. Нет, с завоеванием Греции открывалась дорога ко всей Азии, к богатейшим и непокоренным странам мира.

Акрополь в Пергаме. Реконструкция

Римские политики, не стесняясь, прямо говорили о целях подобной экспансии. Римский консул заявил своему войску: «Вам надлежит помнить, что воюете вы не только за свободу Греции, хотя и это было бы величайшей честью, – вы освобождаете от этолийцев и Антиоха страну, ранее освобожденную от Филиппа. Вашей наградой станет не только то, что находится в царском лагере, в добычу достанется и все снаряжение, которое там со дня на день ожидают из Эфеса. А затем римскому господству откроются Азия, Сирия и все богатейшие царства, простирающиеся вплоть до восхода солнца. А после что нам помешает от Гадеса до Красного моря раздвинуть границы римской державы вплоть до Океана, что окаймляет земной круг? И весь род людской станет чтить имя римлян вслед за именами богов! Да будут души ваши достойны подобной награды, чтобы завтра с божественной помощью мы славно сразились в решительной битве». Да и судьбу Пергама нельзя рассматривать вне связи с тем, что последний бездетный пергамский царь завещал свои владения Риму. Согласитесь, образ благородной и справедливой империи не вырисовывается.

Позволим себе с долей скепсиса взглянуть на утверждение даже известнейшего историка. «Римляне, – писал Плутарх, – заслужили не только похвалу, но приобрели всеобщее доверие и огромное влияние – и по справедливости. Римских магистратов не только охотно принимали, но и сами приглашали их, им вверяли судьбу не только народы и города – даже цари, обиженные другими царями, искали защиты у римлян, так что в скором времени… все стало им подвластно». Даже вечно недовольные, воинственные иудеи, прослышав о славных римлянах, об их щедрости и благородстве, об отсутствии у них якобы зависти и ревности, решили довериться их власти – и стали искать их покровительства и защиты. И все же мы уверены: Плутарх скорее всего принимает желаемое за действительное.

Геракл борется со львом. Римская копия

В свою очередь, многие цари и подчиненные Риму державы не «лишились клыков и ногтей». Они просто спрятали их на время в силу обстоятельств, вот и все. Достаточно вспомнить восстание Ахейского союза против римлян (146 г. до н. э.). Хотя ахейцев и называли последними героями Эллады, оно было быстро подавлено. Более жизненна и реалистична картина, описывающая, как у дверей сената в Риме до открытия толпятся цари, униженно добиваясь приема римских властей. Иные из подвластных царей вползали туда в рабском наряде и на четвереньках. Греция, ставшая вассалом Рима, узнала, что означает быть под пятой могущественной империи. Сюда зачастили посольства, состоящие из сенаторов. Рим фактически заставлял темпераментных южан действовать строго по указке, менял границы, обучал войска, готовил элиту, решал внутренние вопросы, ставил или изгонял вождей политических партий, оплачивая услуги. Вам ничто это не напоминает?!

Столь щадяще-милостивое поведение римлян в отношении греков объясняется их культурным влиянием. Что же происходило тогда на небосводе культуры? Одни (Шпенглер, Тойнби и Сорокин) склонны воспринимать эпоху Рима как закат культурного эллинского цикла, как «угасание творческой потенции эллинского духа». Другие говорят о «непрерывности в образованности Запада» (Ясперс). Правильнее было бы вести речь о новом и важном витке в развитии науки и культуры. Такой взгляд ближе к истине. Ведь у господства Рима была своя логика. Не стоит разрывать формулу «singuli et universi», ибо индивидуальное начало так же живет в коллективном, как и коллективное – в индивидуальном. Хотя наивно представлять Рим лишь как триумф «коллективного мира» над «индивидуальным» греческим миром.

Портрет римского мальчика. Эрмитаж

Италия и ранее была очень тесно связана с Микенской Грецией. Показательна попытка сближения судеб двух выдающихся мужей Греции и Рима (по формуле драматурга Энния, Эней был внуком Ромула). Колонизация сблизила культуры и нравы двух соседних регионов еще более. Римляне знакомятся с греческим образом жизни (книги, библиотеки, предметы одежды и роскоши, ученые рабы-греки). Проявлению интереса к Греции способствовала и миграция греческих интеллигентов. В 240 г. до н. э. римляне впервые познакомились с комедиями и трагедиями, написанными хотя и на латыни, но на основе греческих аналогов. Грек-вольноотпущенник Андроник перевел на латынь «Одиссею» Гомера. Он же написал по поручению жрецов первую латинскую хоровую песнь. Особенно популярны были греческие мифы. Греческие герои становятся римскими. Таков Геракл. Как и подобает истинному герою, он спасает людей от бед и чудовищ. Деяния его явились демонстрацией безграничных возможностей героического духа. Его считают своим предком многие народы. Профиль бородатого Геракла чеканили на монетах в глубокой древности разные древние государства. Его можно увидеть на полустатерах Дикеи, выпускавшихся еще в VI в. до н. э., на монетах македонского царя Аминты III (389–364 гг. до н. э.). Схожие образы содержат монеты Филиппа II и Александра Македонского. На свой лад и вкус изобразят Геракла и римляне. Солдатский император Коммод выпустил монеты с изображением Геракла со своим профилем. Образ Геракла среди изображений героев, найденных в Галлии (на инталиях), составлял четверть всех прочих. Так что не будем доводить культ Геракла до апогея и абсурда. В Рим проникают научные понятия и категории (диалектика, классификация предметов, понятий, этические нормы). Лукулл привез с Востока сферу с движениями Луны, Солнца и звезд. Известны и труды Теренция Варрона, плодовитого оратора и ученого, затронувшего едва ли не все области наук, известных в Греции и Риме. По мере роста богатств римское общество стало все больше нуждаться в просвещенной обслуге из греков (врачи, учителя, историки, чтецы, секретари и т. д.). Вспомним хотя бы судьбу воина и историка, грека Полибия, взятого Римом в заложники и прославившего его.