Читать онлайн «Мир современных медиа». Страница 37

Процесс глобализации есть одновременно процесс доминирования и установления власти, в котором культурные стандарты лидирующего общества становятся парадигмальными. Наиболее важное различение, влияющее на конструирование национальной идентичности, это различение центра и периферии, когда периферийные страны мыслятся как культурно подчиненные и зависимые от центральных стран. В силу культурного доминирования Запада периферийные страны нередко сами видят себя такими.

С понятием национальной идентичности тесно связана культурная идентичность, которая, как считает Ларрейн, постоянно создается и пересоздается внутри определенных практик и отношений, существующих символов и идей. Даже использование самого термина «идентичность» может способствовать вере в то, что существует единственная унаследованная версия идентичности. Сложность существующих социальных практик, многообразие культурных форм и стилей жизни резко отличается от того, что публично (прежде всего через масс-медиа) представляется в качестве стандартной версии идентичности. Культурные идентичности конструируются не только исторически, но и под влиянием интересов и мировоззрения определенных социальных групп, под воздействием множества социальных институтов общества.

Этот процесс «дискурсивного конструирования культурной идентичности» определяется конкретным механизмом, в котором решающую роль играет идеологический по сути процесс оценки, в ходе которого ценности определенных классов, институтов или групп представляются как общенациональные ценности при игнорировании всего остального. Таким образом, формируется моральное сообщество с предположительно разделяемыми всеми ценностями. Культурная идентичность определяется как направленная против определенных групп; так, идея «мы» противопоставляется идее «они» или «другие», различия преувеличиваются. В конце концов все это натурализуется и преподносится именно как естественная основа существования общества. Тем самым процесс конструирования культурной идентичности легко приобретает сущностно идеологические черты, поскольку в ходе него осуществляется сокрытие реальных различий и антагонизмов в обществе. Любые усилия установить раз и навсегда заданное содержание культурной идентичности и любые претензии открыть истинную идентичность всех членов общества легко обретают идеологические формы, которые используют определенные классы в своих целях.

В ходе развития медийных технологий создаются новые способы презентации идеологий и новые теоретические основания их анализа, одной из которых является «теория отстежки» популярного современного политического философа, главы люблянского Общества теоретического психоанализа и Института социальных исследований (Любляна, Словения) Славоя Жижека [S. Zizek], развивающего психоаналитические идеи Жака Лакана применительно к анализу условий существования современного человека, жизнь которого пронизана идеологией [Жижек С., 1999].

«Теория отстежки» Славоя Жижека

Идеологическая конструкция – это своего рода рамка, в которую отливается мысль субъекта. Рамка позволяет структурировать социальную действительность и упорядочивать межсубъектные отношения; именно благодаря наличию этой рамки субъект обретает как свое место в символическом порядке, так и видение смысла этого порядка. Символический порядок – формальный порядок, определяемый социальной действительностью и сам определяющий форму мысли. Чтобы стать частью такого порядка, необходимо его обосновать идеологически.

«Идеология – это не просто… иллюзорная репрезентация действительности, скорее идеология есть сама эта действительность, которая уже должна пониматься как идеологическая». Идеологическая конструкция задает модус повседневного опыта, установку на стирание следов собственной непоследовательности и противоречивости. Сами основы мышления и социальной действительности Жижек полагает идеологизированными.

Деидеологизацию этих основ начал Карл Манхейм в своей книге «Идеология и утопия». Задачей его было показать, как мышление функционирует в качестве орудия коллективного действия в общественной жизни и в политике. Идеи он считал функциями социального бытия субъекта, идеологию разделял на частичную и тотальную. Посредством частичной идеологии происходит намеренное искажение действительных фактов, будь то сокрытие несоответствия идей совершаемым действиям под влиянием «витального инстинкта» или сознательной лжи, т. е. не самообмана, а обмана других. Под тотальной идеологией подразумевается характер структуры сознания конкретной эпохи или группы. Критика частичной идеологии ставит под сомнение отдельные высказывания оппонента, критика тотальной – его мировоззрение в целом; первая анализирует психологию интереса, вторая – структурно-аналитическое или морфологическое соответствие между бытием и формой познания.

Жижек идет дальше. Как часть символической системы, субъект конституируется тем, что Жижек называет идеологическим неузнаванием. Сердцевину «неузнавания» составляет самодостаточная вера, предшествующая любому обоснованию ее истинности, и именно на вере держится неосознаваемая иллюзия – идеологический фантазм, регулирующий социальную действительность на том самом уровне, на котором идеология ее конструирует.

Теория Жижека, в отличие от теории Манхейма позволяет объяснить, почему идеологии не умирают даже после того, как были подвергнуты критике. Обман идеологии заключается «не в том, что ложь выдается за истину, а в том, что истина выдается за ложь».

Критика идеологической конструкции, по Жижеку, включает три этапа.

Социально-исторический анализ. Идеологическая конструкция существует в контексте конкретных исторических и социальных условий, определяющих ее возвышенный объект. Что имеется в виду? Идеологии всегда соперничают друг с другом, но соперничество и борьба идеологий – это и есть спор о возвышенном объекте. Благодаря идеологии субъект обретает форму своего предельного интереса – кровную заинтересованность в объекте, исключенном из повседневной социальной рутины, приподнятом над ней, т. е. возвышенном. Вера в возвышенный объект требует полной отдачи, взамен же дает символически неопределенное обещание исполнения подлинного бытия человека. Возвышенный объект – объект желания, принадлежащий одновременно двум уровням – трансцендентному (нечто сакральное) и имманентному (нечто, наделенное символическими атрибутами и совершающее действие). Он воплощает непрестанную неудачу репрезентации Реального, овеществляет абсолютную негативность Идеи, ее несоответствие действительности. Он Бог, Общая воля, Созидание, вечное мистическое тело, но персонифицируется в образе упорядочивающего социальную действительность Суверена – в церкви, короле, государстве, нации, народе, партии, земном успехе.

Дискурсивный анализ. При его применении идеологический текст рассматривается как результат упорядочения «плавающих» внутри идеологического поля означающих. Это упорядочение достигается посредством введения (интервенции) так называемых точек пристежки. Процесс «пристегивания» – тотализация и фиксирование свободного течения протоидеологических элементов – задает конкретному идеологическому полю идентичность. Эта идентичность определяется ретроактивно: элементы идеологического поля связывает метафорическая избыточность, которая оказывается одновременно и сокрытой, и проявленной в словах символической системы, появляющейся уже после пристегивания. Цель дискурсивного анализа – выявить точки пристежки, механизм эквиваленты (объединения, связывания) идеологической конструкции. Точки пристежки – ставки в борьбе между конкурирующими идеологиями, поэтому они хорошо открываются в идеологических спорах.

Выявление наслаждения. На данном этапе необходимо объяснить, как идеология захватывает желание идеологического субъекта – индоктринированного индивида. Цель процедуры заключается в «выведении на свет» наслаждения, являющегося своего рода пред-идеологическим фундаментом идеологической конструкции. Наслаждение понимается как экзистенциальное стремление человека к удовольствию сверх возможного его удовлетворения, поэтому оно рождает в человеке отчаяние, стремление разрушить символический порядок («влечение к смерти»). Идеология позволяет культивировать невозможное наслаждение, выводя его за рамки символического порядка. Но для этого нужна идеологическая фигура, иначе говоря – параноидальный конструкт Другого-Врага, на которого с помощью механизма смещения / сгущения переносится запретное наслаждение самого субъекта. Смещение позволяет представить антагонизм между символическим порядком и субъектами, расщепленными наслаждением, антагонизмом между здоровыми силами, укрепляющими социальное тело, и деструктивными, разлагающими его. С помощью же сгущения идеологическая фигура наделяется предельными характеристиками, объединяет разнородные противоречия (экономические, политические, национальные, морально-религиозные, сексуальные) и в итоге воспринимается как болезнь общественного организма.