Читать онлайн «Время, вперед! Культурная политика в СССР». Страница 25

Дело заключается в том, что созданные в 1945 г. «Вопросы истории» были на момент окончания войны почти единственным настоящим историческим журналом в СССР. Конечно, уже в первые послевоенные годы началось возрождение изданий, существовавших в довоенный период. Практически сразу же вслед за созданием «Вопросов истории» в 1946 г. были возрождены «Вестник древней истории» и «Советская этнография», «Ученые записки МГУ» и «Ученые записки ЛГУ» (с 1947 г.). В 1946 г. создан новый журнал «Преподавание истории в школе». Кроме того, было возрождено и несколько периодических сборников: «Исторические записки» (с 1945 г.), «Советская археология» (с 1945 г.) «Советское востоковедение» (с 1945 г.), «Труды МГИАИ» (с 1946 г.), «Исторический архив» (с 1949 г.), а также «Византийский временник», издание которого прекратилось еще в 1928 г.

Однако радикальный характер изменение журнального пространства приобрело в середине 1950-х годов. В 1955 г. сборники «Исторический архив» и «Советское востоковедение» были преобразованы в одноименные журналы, а в 1956 г. был создан бюллетень «Вопросы архивоведения», который через 10 лет будет превращен в журнал «Советские архивы». В 1957 г. возникли журналы «История СССР», «Новая и новейшая история», «Вопросы истории КПСС», «Вестник истории мировой культуры», «Украинский исторический журнал», «Народна творчiсть та етнографiя», на базе сборника «Советская археология» был создан одноименный журнал. Кроме того, в 1959 г. возрожден закрывшийся до войны «Военно-исторический журнал». Уже приведенный список изданий свидетельствует о существенном расширении диапазона специализации академических изданий, происходившем в различных направлениях: и региональном (российская история, востоковедение), и хронологическом (современная всемирная история), и субдисциплинарном (археология, архивное дело), и предметном (история партии, история культуры, военная история). Таким образом, в системе научных коммуникаций была зафиксирована новая структура организации исторического знания, гораздо в большей степени соответствующая дифференцированному характеру современной науки и развернутая как совокупность крупных тематических блоков. В это же время в журнальном пространстве происходит институционализация и других гуманитарных дисциплин (примерами могут служить создание «Вопросов психологии», возникновение семейства литературоведческих журналов во главе с «Вопросами литературы» в 1957 г.), однако по масштабу она несопоставима с тем, что происходило в исторической науке.

Наряду с формированием системы журналов, издаваемых Академией наук, в организацию корпуса исторической периодики начинают включаться другие институты. Прежде всего это, конечно, касается системы высшего образования. В 1958 г. Министерство высшего и среднего специального образования начинает выпускать журнал «Научные доклады высшей школы», в рамках которого впоследствии будет создана и историческая серия. Гораздо более значимым в перспективе развития системы университетской периодики стало реформирование в 1950-е годы «Вестников» Московского и Ленинградского университетов[267]. Эти вестники сформируют тот образец, по которому будут впоследствии, в постсоветский период, перестраиваться университетские издания.

Важной составляющей формирования дифференцированной системы исторической периодики стало изменение принципов организации и оценки ее работы. Ярким свидетельством нового понимания роли исторического журнала можно считать выступление на Всесоюзном совещании историков в 1962 г. одного из главных партийных кураторов исторической науки, секретаря ЦК КПСС академика Б. Н. Пономарева, указавшего на основополагающее значение этих изданий в координации научных исследований, в информационном обеспечении науки и создании пространства для научных дискуссий[268]. Вместе с тем в рамках новой системы деятельность каждого из журналов оценивалась уже не только с точки зрения политической благонадежности, но и с точки зрения функциональности. Как и в массовой печати той эпохи, место каждого издания стали описывать при помощи понятия «профиль издания»[269]. Особенно актуальным это стало для старых изданий, и в частности, для «Вопросов истории», которые оказались в кризисе после разгона панкратовской редакции. Обсуждение проблемы «профиля журнала» на заседании ученого совета, проходившее с участием известных историков М. В. Нечкиной, А. Л. Сидорова, В. М. Хвостова и др., демонстрирует попытки определить его задачи не только тематически (освещение «комплексных», «всемирно-исторических проблем», «элементы историографичности, проблемности, теории исторического процесса»), но и функционально («журнал журналов»)[270].

Однако функциональность академических журналов была связана не только с определением их места в системе научной периодики, но и с их экономической эффективностью и способностью привлечь массовую аудиторию[271]. С организационной точки зрения движение навстречу читателю означало необходимость встраиваться в новую реформируемую систему книгораспространения, в которой тиражи в гораздо большей степени определялись при участии книготорговых организаций[272]. Знаковым явлением 1960-х годов, обсуждавшимся в том числе и на заседаниях редколлегий исторических журналов, стало интенсивное развитие научно-популярных изданий[273]. В 1960 г. руководство Академии наук обращается к редакциям журналов с требованием представить свои предложения о мерах по повышению эффективности работы журналов и улучшению системы их распространения. По мнению редакторов, этому препятствуют рамки системы академического книгоиздания, связанные как с высокой себестоимостью производства журналов и нежеланием РИСО увеличивать тиражи, так и с ограниченными возможностями системы распространения академических журналов[274].

Поиски решения этой проблемы достаточно сильно повлияли как на форму журналов, которые начинают публиковать на обложке анонсы номеров, так и на их содержание, в котором увеличивается доля популярных жанров (очерки, мемуары, биографии и т. д.) и публикаций. Свидетельством этого может служить выдержка из анонса одного из номеров журнала «Новая и новейшая история»: «Наряду с историческими исследованиями „Новая и новейшая история“ публикует научно-популярные статьи, очерки, мемуары государственных и военных деятелей СССР и зарубежных стран. Особое внимание уделяется нерешенным проблемам истории Второй мировой войны, а также движению сопротивления против фашистских захватчиков. Среди авторов публикуемых материалов – видные военачальники, политические и общественные деятели, дипломаты. Многочисленные эпизоды, привлекающие остротой, драматичностью и невероятностью ситуаций лежат в основе работы A. M. Некрича „В лабиринтах тайной войны“ …Интерес читателя вызовет статья „Терроризм в политической жизни США (от убийства Линкольна до убийства Кеннеди)“ Очерки „Фавориты фортуны (к социологии авантюризма в XVIII в.)“ – яркий рассказ о нравах минувшей эпохи. В журнале введен раздел „Из зарубежной книги“. В нем читатель найдет отрывки из наиболее интересных работ иностранных историков»[275].

Сформировавшаяся на рубеже 1960-х годов система исторических журналов не претерпела сколько-нибудь принципиальных изменений вплоть до эпохи перестройки и осталась – как и в целом система советской периодики – весьма недифференцированной[276]. Парадокс произошедшей на рубеже 1950-1960-х годов модернизации заключался в том, что попытка сделать эти издания частью более дифференцированной и динамичной системы организации печати не сопровождалась развитием инфраструктуры изданий, созданием приложений, библиотечек бюллетеней и т. д.[277] Несмотря на интенсификацию и количественный рост академического научного сообщества и, соответственно, научной продукции, количество этих изданий, периодичность их выхода и объемы остались практически неизменными. Начиная с конца 1950-х годов в сообществе историков неоднократно возникали проекты создания популярного исторического журнала, однако до конца 1980-х годов ни один из них не был реализован[278]. При этом попытка соединить в исторических журналах функции не только профессиональных, но и популярных изданий довольно существенно повлияла на структуру этих изданий. В 1990-е годы во многом распалась сформированная в этих изданиях система мониторинга научной жизни, призванная координировать научные исследования. Между тем в воспроизводстве популярных рубрик можно увидеть инерцию реформы конца 1950-х – начала 1960-х годов, которая продолжала и отчасти продолжает действовать и в 1990-2000-е в ситуации резкого падения тиражей и утраты государственной поддержки изданий.