Читать онлайн «Первая волна мирового финансового кризиса». Страница 18

Став участником рынка, я нашел практическое приме­нение моей концепции. Это позволило мне лучше понять природу самостоятельно зарождающихся и в конечном сче­те саморазрушающихся процессов бумов и крахов.

Как управляющий хеджевым фондом, я сумел извлечь из полученных знаний выгоду. Теория рефлексивности из­ложена в моей первой книге «Алхимия финансов», опубли­кованной в 1987 году. Книга стала культовой, однако в ака­демических кругах теорию рефлексивности не восприняли всерьез. Я и сам сомневался в том, являются ли высказы­ваемые мной мысли новыми или важными. В конце концов, речь шла об одном из основных и активно изучавшихся вопросов философии, и я не исключал, что все возможное по этому поводу уже сказано. Тем не менее для меня моя концепция оставалась крайне важной. Помогая мне зараба­тывать деньги в качестве управляющего хеджевым фондом и расходовать их в качестве филантропа, она постепенно превратилась в часть моей личности.

Когда разразился финансовый кризис, я отказался от активного управления моим фондом и превратил его из агрессивного хеджевого фонда в более спокойный попе­чительский. Тем не менее кризис заставил меня снова со­средоточиться на финансовых рынках, и я стал более дея­тельно участвовать в принятии инвестиционных решений. Затем, ближе к концу 2007 года, я решил написать книгу, в которой бы анализировалась и объяснялась нынешняя ситуация. К этому меня подтолкнули три обстоятельства. Во-первых, для понимания того, что происходит, срочно требовалась новая парадигма. Во-вторых, серьезное изу­чение могло бы помочь мне в принятии инвестиционных решений. В-третьих, предоставив своевременную картину происходящего на финансовых рынках, я мог бы надеять­ся, что к теории рефлексивности наконец-то отнесутся с заслуженной долей серьезности. Сложно заинтересовать абстрактной теорией, однако люди склонны внимательно изучать происходящее на финансовых рынках, особенно когда те находятся в шатком положении. Я уже использовал финансовые рынки в качестве лаборатории для тестирова­ния теории рефлексивности и описал этот процесс в «Ал­химии финансов». Теперь у меня была прекрасная возмож­ность продемонстрировать важность и уместность моей теории. Из всех трех предпосылок третья стала наиболее весомой в принятии решения о публикации этой книги.

Тот факт, что при создании книги я преследовал более чем одну цель, усложняло мою работу: мне не хотелось со­средоточиваться лишь на анализе финансового кризиса. Позвольте вкратце объяснить, как применяется к кризису теория рефлексивности. В противовес классической эко­номической теории, предполагающей наличие совершен­ного знания, ни один из участников и ни одно финансо­вое или налоговое ведомство не может базировать свои решения только на знании. Их неверные предположения и ошибочные точки зрения влияют на рыночные цены, но что еще более важно — рыночные цены начинают воз­действовать на фундаментальные основы, которые они призваны отражать. На самом деле (и вопреки принятой парадигме) рыночные цены не отклоняются от теорети­ческого уровня равновесия случайным образом. Мне­ние участников рынка или регулирующих организаций никогда не соответствует реальному положению вещей. Иначе говоря, рынки никогда не достигают равновесия, о котором говорит экономическая теория. Существует двусторонняя рефлексивная связь между реальностью и восприятием реальности; она может запустить самоза­рождающиеся и самоуничтожающиеся процессы бума и спада, иначе называемые пузырями. Каждому пузырю соответствует определенный тренд и неверная предпо­сылка, взаимодействующие между собой рефлексивным образом. На рынке жилья США существовал пузырь, од­нако сегодняшний кризис — это не просто лопающийся пузырь в одной отдельно взятой отрасли. Его масштабы больше, чем у любого циклически возникавшего на про­тяжении нашей жизни финансового кризиса. Все эти кри­зисы являются частью того, что я называю «сверхпузырь» (super-bubble), — долгосрочного рефлексивного процесса, развивавшегося на протяжении последних двадцати пяти лет. Он состоит из самого существующего тренда, а имен­но роста объемов кредитования, и основной неверной предпосылки — рыночного фундаментализма (носившего в XIX веке название laissez-faire), согласно которому рын­ки должны быть максимально свободны от стороннего управления. Предшествовавшие кризисы были успешны­ми тестами, укрепившими как тренд, так и основную не­верную предпосылку. Нынешний кризис представляет со­бой поворотную точку, где тренд и основная предпосылка больше не смогут оставаться прежними.

Здесь может потребоваться чуть больше объяснений: для начала я опишу картину кризиса, о котором идет речь.

Официально нынешний американский финансовый кризис разразился в августе 2007 года. Именно тогда центральные банки предприняли интервенции для поддержания лик­видности банковской системы. Вот сообщения Би-би-си об этом:

6 августа American Home Mortgage, одна из крупней­ ших американских независимых компаний, выдающих займы на рынке недвижимости, после увольнения большей части своих сотрудников объявила о банк­ ротстве. Компания заявила, что стала жертвой кри­ зиса на рынке жилья в США, затронувшего многих субстандартных заемщиков и кредиторов.

9 августа рынок коротких кредитов оказался практиче­ ски заморожен после того, как крупный французский банк BNP Paribas прекратил деятельность трех своих инвестиционных фондов с общим размером капи­ тала, превышавшим 2 миллиарда евро. В качестве при­ чины такого шага были названы проблемы в секторе ипотечных закладных в субстандартном сегменте в США. BNP заявил, что не в состоянии оценить активы своих фондов, так как рынок, на котором они обра­ щались, исчез. Европейский центральный банк был вынужден закачать 95 миллиардов евро в банковскую систему еврозоны, чтобы сдержать удар со стороны рынка субстандартной ипотеки. Сходные шаги были предприняты Федеральной резервной системой США и Банком Японии.

10 августа Европейский центральный банк предоста­вил банкам еще 61 миллиард евро. Федеральная резерв­ная система США заявила о том, что предоставит на условиях «овернайт» любые суммы денег, необходимые для борьбы с кредитным кризисом.

13 августа Европейский центральный банк закачал на денежные рынки еще 47,7 миллиарда евро, и это была уже третья инъекция за последние несколько дней. Центральные банки США и Японии также увеличили размер вливаний. Компания Goldman Sachs объявила о том, что собирается провести вливание 3 миллиар­дов долларов в свой хеджевый фонд, деятельность которого была затронута кредитным кризисом, для поддержания величины его активов на приемлемом уровне.

16 августа Сountrywide Financial, крупнейшая ипотеч­ ная компания США, полностью выбрала свою кре­ дитную линию в размере 11,5 миллиарда долларов. В том, что у нее проблемы с ликвидностью, призналась австралийская компания Кате, выдававшая кредиты под закладные.

17 августа Федеральная резервная система США сни­ зила ставку дисконтирования (процент, под который она ссужает деньги банкам) на 0,5%, чтобы помочь бан­ кам справиться с возникшими трудностями. Однако это не помогло. И тогда центральные банки развитых стран приступили к последовательной закачке денег в систему в больших размерах и на более длитель­ ный период. Кроме того, список ценных бумаг, при­ нимаемых в качестве обеспечения, беспрецедентно расширился.

13 сентября стало известно о том, что Northern Rock — крупнейший британский банк, работающий с заклад­ными, — балансирует на грани банкротства (в Вели­кобритании для банков такого масштаба это первый случай за последние сто лет).

Кризис приближался медленно, однако его наступление можно было предвидеть несколькими годами ранее. При­чины кризиса связаны с лопнувшим в конце 2000 года пузы­рем интернет-компаний. Тогда ФРС ответила на это событие снижением ставки по федеральным фондам с 6,5 до 3,5% всего за несколько месяцев. Затем произошла террористи­ческая атака 11 сентября 2001 года, и ставка была снижена еще больше — вплоть до рекордного 1% к июлю 2003-го — и сохранялась на этом уровне на протяжении целого года. 31 месяц подряд процентная ставка по краткосрочным зай­мам, скорректированная на величину инфляции, остава­лась на уровне ниже нуля.

Дешевые деньги привели к возникновению пузыря на жилищном рынке: взрывообразному росту выкупов акти­вов за счет заемных средств и другим крайностям. Когда деньги можно получить бесплатно, здравомыслящий кре­дитор будет продолжать раздавать кредиты до тех пор, пока не останется желающих их получать. Кредитные организа­ции, финансировавшие ипотеку под закладные, снижали свои стандарты оценки заемщиков, искали новые способы стимулирования бизнеса, направленные на получение до­полнительных комиссионных. Инвестиционные банки с Уолл-стрит разработали множество способов переложить кредитные риски на других инвесторов (таких как пенсион­ные и взаимные фонды), желавших увеличить свои доходы. Они также создали SIV (Structured Investment Venicles) — структурированные инвестиционные компании, позволяв­шие помимо прочего не показывать некоторые виды акти­вов на балансовых счетах самих банков.