Читать онлайн «Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи». Страница 14

Институционализация является универсальным средством установления порядка и координации взаимоотношений и поведения людей. Любая сфера человеческой совместной деятельности, где возникает потребность в организации, неизбежно порождает институционализацию отношений. Поэтому вполне можно согласиться с теми исследователями, которые считают, что с точки зрения средств организации именно выработанная человеком институциональная система, регулирующая поведение людей, отличает их коллективную жизнь от коллективной жизни животных, базирующейся на инстинкте[36].

Характеристика институционализации как универсального средства организации поведения людей прежде всего предполагает постановку чрезвычайно важной и тем не менее очень мало разработанной проблемы соотношения социальных отношений и культуры. Правомерно ли включать социальные отношения в состав культуры, и если нет, то каково их действительное взаимоотношение?

Этот, на первый взгляд, казалось бы, само собой разумеющийся вопрос при попытке его теоретического осмысления оказывается далеко не таким простым. Более того, некоторые исследователи относят его к числу наиболее запутанных и сложных вопросов общественной науки. К ним относится, в частности, Альфред Крёбер, который даже объявил единство «социального» и «культурного» компонентов социальной системы «аномалией научной логики».

Одним из наиболее непонятных и ставящих в тупик вопросов, писал Крёбер во вступительных замечаниях к своей статье «Реальная и ценностная культура», является вопрос о том, каким образом социальная структура может быть одинаково и «социальной» и «культурной», в то время как никто не может этого сказать про религию или искусство. И далее, уже в самой статье он продолжает ту же мысль: «Это двустороннее социально-культурное значение системы социальных отношении является аномалией научной логики, но эмпирически это факт… Возможно ли вообще логическое обоснование, такого положения вещей?» – спрашивает в этой связи Крёбер[37].

На этот вопрос следует ответить, с нашей точки зрения, положительно. Логическое обоснование единства «социального» и «культурного» вполне возможно, если подойти к ним с точки зрения собственно отношений, образующих социальную систему индивидов и различных групп, в которые они объединяются, с одной стороны, и средств, благодаря которым эти отношения регулируются, – с другой. Это же различение «социального» и «культурного» планов во многом соответствует различению структурного (морфологического) и функционального подходов к системе. Поэтому можно с полным основанием сказать, что выделение социального и культурного планов рассмотрения социальной структуры в такой же мере не является «аномалией научной логики», в какой подобная аномалия не усматривается вообще в структурном и функциональном рассмотрении системы, выражающем, с одной стороны, строение, а с другой – способ деятельности.

То, что обычно понимается под социальным отношением, представляет сложное образование, содержание и различные проявления которого установлены в науке совершенно недостаточно. Задача строго научного определения понятия «социальное отношение», способного преодолеть произвольность и многозначность в использовании этого понятия, еще стоит перед социологией. В связи с этим, как нам кажется, предварительным условием правильного понимания феномена социальных отношений должно быть выделение двух содержащихся в каждой эмпирически данной системе социальных отношений элементов: самих отношений и средств их регулирования.

В связи с рассмотрением проблемы соотношения структурного и функционального аспектов изучения социальной системы нельзя не упомянуть о точке зрения известного английского социального антрополога А. Р. Рэдклифф-Брауна, касающейся вопроса «социальной морфологии» и «социальной физиологии». Несмотря на имеющиеся в ней некоторые сомнительные и ошибочные положения, а также недостаточную ее разработанность, она представляет значительный интерес. Между тем эта сторона системы взглядов Рэдклифф-Брауна обычно остается вне поля зрения его многочисленных критиков и комментаторов.

Рэдклифф-Браун попытался выделить некоторые общие проблемы и планы рассмотрения, возникающие при исследовании биологического организма и человеческого общества как систем. По его мнению, при изучении природы организмов и органической жизни перед исследователем возникают три комплекса вопросов.

Первый комплекс вопросов группируется вокруг проблемы морфологии, т. е. характера органических структур, их общих и отличительных черт.

Второй комплекс вопросов – вокруг проблемы физиологии — области знания, акцентирующей внимание на характере функционирования органических структур, иначе говоря, природе жизненных процессов.

Третий же – вокруг проблемы эволюции, или развития, встающей при рассмотрении того, как возникают новые типы организмов[38].

В принципе тот же круг вопросов возникает при изучении социальной жизни, утверждает Рэдклифф-Браун. В связи с этим он прежде всего отмечает наличие социальной структуры, т. е. определенной системы отношений, существующей между человеческими индивидами и группами, в которые они объединяются, и интегрирующей их в единое целое. Наличие подобной структуры, отмечает Рэдклифф-Браун, ставит перед исследователем общества проблему «социальной морфологии», делающей необходимым изучение социальных структур, их сравнение и классификацию[39].

Однако изучение общества, продолжает он, ставит перед исследователем также и проблему «социальной физиологии», предполагающей изучение того, каким образом социальные структуры функционируют, т. е. характеристику механизмов, благодаря которым составляющие общество индивиды действуют координированно и сохраняют существующую между ними систему отношений[40].

Наконец, изучение человеческого общества, так же как и органической жизни, заключает Рэдклифф-Браун, ставит перед исследователем проблему: каким образом социальные структуры развиваются и возникают их новые типы[41].

Как нам думается, с приведенными выше доводами нельзя в целом не согласиться. В них выражены реальные проблемы, заслуживающие самого пристального внимания обществоведов. Сама по себе постановка проблемы «социальной морфологии» и «социальной физиологии» ни в коем случае еще не ведет к натурализму. Весь вопрос в том, как ее решать. И в данном случае, как и при введении в общественно-научное знание понятий «социальный организм», «органическая система», «адаптация», мы должны исходить прежде всего не из терминов, которые, возникнув и утвердившись в биологической науке, закономерным образом вызывают определенные ассоциации, связанные с биоорганизмом, а из тех проблем, которые под ними кроются. Эти проблемы являются не только реальными, но и имеют такое же принципиально важное значение для системного исследования общественной жизни, как и жизни биологической.

Введение в общественную науку термина «социальный организм» нельзя расценивать как простую метафору. Это обусловлено гораздо более серьезными основаниями, которые следует усматривать вовсе не в том, что возникла необходимость перенесения биологических закономерностей в область социальных наук, а в наличии некоторых общих черт, присущих всем жизненным процессам (в том числе и процессам социальной жизни), которые соответственно ставят перед исследователями биологических и социальных систем целый ряд общих проблем. К их числу и относятся проблемы структурного и функционального аспектов рассмотрения системы, последовательное изучение которых в биологической науке уже давно привело к разделению на морфологию и физиологию растений и животных. Что касается общественно-научного знания, то его развитие еще не привело к такой специализации дисциплин, которые бы относительно самостоятельно изучали, с одной стороны, строение социальной системы, а с другой – его способ деятельности. Возможно, это связано во многом с той отличительной чертой общественной жизни, на которую обращает внимание Рэдклифф-Браун.

При изучении биологического организма, пишет он, в какой-то мере возможно наблюдать его структуру независимо от ее функционирования, и соответственно существование морфологии независимо от физиологии. С иной картиной, продолжает Рэдклифф-Браун, мы сталкиваемся при изучении общества, социальная структура которого может быть наблюдаема лишь в процессе его функционирования. Если некоторые черты социальной структуры, такие, как географическое распределение человеческих индивидов и групп, еще могут быть наблюдаемы непосредственно, то большинство социальных отношений, образующих в своей совокупности социальную структуру (например, отношения отца и сына, покупателя и продавца и т. д.), могут быть наблюдаемы лишь в процессе социальной деятельности. Тем самым, делает вывод Рэдклифф-Браун, «социальная морфология» не может быть создана независимо от «социальной физиологии»[42].