Читать онлайн «Настольная книга атеиста». Страница 15

Атеизм Геккеля и его соратников не был последовательным научным атеизмом. У них не было полноценного научного понимания социальной функции религии и, стало быть, ее преодоления в общественном сознании. К тому же и их материалистическое понимание природы не имело достаточно прочного философского обоснования. Так, например, Оствальд, по характеристике Ленина, очень крупный химик и очень путаный философ, своей философской концепцией энергетизма сделал серьезные уступки идеалистической философии. Помимо того, преодоление религиозных предрассудков не сопровождалось у этих ученых преодолением социальных, классовых, буржуазных предубеждений. Геккель по своим политическим воззрениям был откровенным консервато–ром. Одобряя установленные Бисмарком исключительные законы против социалистов, он оправдывал социальное неравенство и объявлял социализм «равнозначащим с некультурностью, с возвратом к варварству». Не случайно В. И. Ленин отмечал «философскую наивность» Геккеля, отсутствие у него «определенных партийных целей», его желание «считаться с господствующим филистерским предрассудком против материализма». Тем не менее эти крупные буржуазные ученые сыграли бесспорно прогрессивную роль как своими научными открытиями, так и атеистическими выводами, сделанными из этих открытий, восстав против религии во имя науки, против веры во имя разума.

Историческим преемником «Союза монистов» является в наше время основанный в 1889 г. в Брюсселе «Всемирный союз свободомыслящих», имеющий свои организации в ряде капиталистических стран, регулярно созывающий конгрессы и выпускающий свои периодические печатные издания. Союз этот неоднороден по своему составу. Далеко не все его члены являются последовательными атеистами; многие из них придерживаются пантеистических или деистических убеждений. Тем не менее антиклерикальная деятельность этой организации либерально–буржуазной интеллигенции в целом играет положительную роль.

Нельзя не отметить также деятель–ность Международного гуманистического и этического союза, созданного в 1952 г. в Амстердаме и выступающего за секуляризацию сферы идеологии, утверждающего ценности светской морали, ее преимущества перед моралью религиозной. Союз объединяет представителей либеральной интеллигенции, ратующих за утверждение гуманистических идей, веры в могущество человека, в его способность познавать окружающий мир. На деятельность союза оказывает влияние буржуазная ограниченность большинства его членов, которые не видят иных путей к решению поставленных задач, кроме просвещения, при сохранении буржуазного строя.

История философии убеждает в том, что, несмотря на кровное родство религии и философского идеализма, не все формы идеализма исходят из религиозных предпосылок или завершаются религиозными выводами. Известны философские течения, которые, несмотря на свой идеалистический характер и вопреки ему, занимают антирелигиозные позиции. Наглядный тому пример — явно реакционное иррационалистическое учение Ницше, провозгласившего, что «бог умер». Среди современных немарксистских философов мы также наблюдаем случаи, правда немногочисленные, когда отдельные мыслители обнаруживают ярко выраженные атеистические тенденции.

Наиболее значительными представителями атеистической мысли среди современных философов–идеалистов являются два столь различных по своим воззрениям мыслителя, как английский неопозитивист Бертран Рассел (1872–1970) и французский экзистенциалист Жан–Поль Сартр (1905–1980).

Большинство приверженцев того направления в идеалистической философии, родоначальником которого является Рассел, не делает атеистических выводов из этой философии, как и большинство приверженцев того идеалистического направления, одним из лидеров которого является Сартр. Эти философские течения допускают, таким образом, как религиозные, так и антирелигиозные выводы, что является свидетельством несостоятельности философских основоположений обоих течении, ибо научная философия не допускает антинаучных, религиозных выводов.

Уже с юношеских лет Рассел усомнился в достоверности религиозных догматов. Чем больше он задумывался над ними, тем более крепло его убеждение в их несостоятельности. От отрицания догмата о бессмертии человеческой души он пришел к уверенности в том, что признание бога–творца лишено всяких оснований, что все приводимые теологами доказательства бытия бога не выдерживают критики.

На протяжении десятков лет Рассел активно боролся с религией — в своих статьях, лекциях, на диспутах, в выступлениях по радио. В публичной лекции, прочитанной более сорока лет тому назад, Рассел дает ясный ответ на вопрос: «Почему я не христианин?» Христианство, как и всякая другая религия, покоится не на знании, а на заблуждении. Главный источник этого заблуждения — страх: «страх перед таинственным, страх перед неудачей, страх перед смертью». В этом объяснении корней религиозной веры Рассел продолжал многовековую традицию домарксистского атеизма — от Лукреция до Фейербаха. Страх же, согласно данной традиции, порождается бессилием, беспомощностью человека перед лицом непостижимых и недоступных его влиянию сил.

Один за другим подвергал Рассел суду разума выдвигаемые богословами и философами доказательства бытия бога, вскрывая их логическую несостоятельность и софистический характер–Он не ограничивался так называемыми классическими доказательствами, рассматривая и новейшие попытки доказать недоказуемое: разум всегда оказывается обвинителем, а не защитником теологов.

Большое внимание Рассел уделял выяснению той негативной роли, которую религия играла и играет в истории человечества: ее упорной борьбе против научного познания; авторитарному догматизму, противодействующему прогрессу и новаторству; порождаемым ею распрям и междоусобицам, тормозящим единение человечества. Рассел убедительно опровергал религиозные представления о происхождении морали, приводил достаточно веские доводы, свидетельствующие о том, что нравственное совершенствование достижимо лишь на пути преодоления религиозных предрассудков.

Многолетняя антирелигиозная активность Рассела, в сочетании с его философским и моральным авторитетом, литературно–публицистическим мастерством и непоколебимостью убеждений, сыграла значительную роль в пропаганде атеистических идей в капиталистических странах. Тем не менее теоретический и политический уровень этой формы современного атеизма ближе к домарксистскому просветительскому атеизму, чем к уровню, достигнутому марксизмом. Пытаясь вскрыть земные корни религии, Рассел не проникает глубже психологического, эмоционального уровня, не вскрывает социальной, классовой основы религии. Опровержение религиозных догматов ослабляется тем, что философской позицией Рассела являлся идеализм, неизбежно ограничивающий критику веры в нематериальное, сверхъестественное. Наконец, неприязнь к марксизму и коммунизму не позволила английскому просветителю XX в. направить борьбу против религии по наиболее действенному пути революционных социальных преобразований.

Как по своим философским, так и по своим политическим воззрениям Сартр существенно отличается от Рассела. Соответственно и его атеизм характеризуется иным звучанием, иным настроением, иной направленностью. В основе атеистических взглядов Сартра лежат не столько логические аргументы, сколько психологические и моральные мотивы. Не случайно критика им религии получила более яркое выражение не в его философских, а в литературно–художественных произведениях. Задачей Сартра является не столько логическое опровержение теологических доказательств, сколько противодействие эмоциональным стимулам веры, преодоление религиозных чувств.

«Генрих, — восклицает герой пьесы Сартра «Дьявол и господь бог», — ты сейчас узнаешь о величайшем жульничестве — бога нет… Бог не существует!.. Ты видишь эту пустоту над головой: то бог. Ты видишь щель в двери: то бог. Ты видишь дыру в земле: то бог. Бог есть молчание, бог есть отсутствие».

Вера в бога, согласно Сартру, несовместима с основоположениями экзистенциалистской философии, и те, кто проповедует эту веру, противоречат своим собственным принципам. Особенно явственно основоположения экзистенциализма якобы вступают в противоречие с телеологическим характером религиозного миропонимания, с его верой в разумность и целесообразность всего сущего и всеобщую гармонию, предустановленную и охраняемую божественным провидением. Столь же неприемлемо для экзистенциалистского антропоцентризма, по словам Сартра, признание человека божественным творением: «Если есть бог, то человек — ничто». Человек — не то, чем создал его бог, «человек есть то, что он сам творит из себя… Человек есть не что иное, как то, что он из себя делает. Таков первый принцип экзистенциализма».