Читать онлайн «Экономический кризис: кто виноват и что делать». Страница 52

Пропорции в экономике могут находиться в равновесном и не равновесном состоянии. При равновесном состоянии каждое предприятие производит столько, сколько и получает. Каждая отрасль производит столько, сколько получает вливания из других отраслей. На этой основе возможно даже составить межотраслевой баланс. И эти пропорции меняются очень медленно. Они меняются обычно темпам развития ВВП. В некоторых отраслях они могут в несколько раз превышать темпы роста ВВП, то есть развитие этих отраслей может быть более высокими темпами чем соседних. В этом случае должна быть причина такого отличия. Это может быть внешний спрос. Растет спрос на алюминий в мире и все тут. Алюминиевое производство развивается более высокими темпами, чем растет ВВП страны. Но это может быть и решение правительства о более высоких темпах развития какой-то отрасли. Это могут быть и решения собственников. Если решение правильное — развитие этой отрасли тянет за собой развитие других отраслей. Степень правильности решений определяется прогнозированием спроса на продукцию данной отрасли. Если решение не правильное — классическое перепроизводство, классический кризис. И систематически такие кризисы наступают. Но если качественно и явно не в лучшую сторону меняется элита и экономически активное население, то решения становятся не верными. И даже неудача не приводит к протрезвлению тех, кто такие решения принял. Это понятно, так как у общественников включаются защитные реакции. Они видят мир не таким, каким он есть, а каким они хотели бы его видеть. Отсюда чреда, система неправильных решений в экономике как в масштабе государства, так и в масштабе отраслей, предприятий.

Неправильность таких решений в настоящее время усиливается тем фактом, что большая часть денежных средств находится в руках общественников. А реально, не предвзято мир видят предметники. Но они без общественной поддержки. Без власти. Без денег. Без собственности. Без способности своим голосом, рассуждениями привлечь внимание к назревающим проблемам. Все заложено, перезаложено. Все уже принадлежит самым проворным и общительным. Именно они начинают принимать судьбоносные решения. Гордость переполняет таких людей от достигнутого. И вот принимают решение вложить огромные средства в алюминиевую отрасль. И чем больше гордости в груди, чем больше денег, тем масштабнее проекты, планы. Такие, что об этом пишет вся страна (а внешняя референция у общественников ох как развита!). Появился дополнительный источник финансирования в алюминиевой отрасли… Она стала требовать больше электроэнергии (значит цена на электричество возрастет в других отраслях…), больше кредитов… Значит цена на кредиты возрастет. Или другим не хватит их при ручном управлении кредитной политикой. Это все негативно повлияет на другие отрасли экономики. То есть рывок в развитии одной отрасли даже при наличии внешнего рынка сбыта ведет к росту диспропорций в экономике. А если общественники стали главенствовать во всех отраслях — то диспропорции будут расти величайшими темпами. Эти диспропорции и вызывают рост долгов, диспропорции развития различных сфер экономики. И вместо того чтобы разрешить эти диспропорции массовой заменой одних собственников, менеджеров на других — их заливают деньгами. Но кто принимает решения остался тем же. Он будет делать то, к чему привык, какие у него динамические стереотипы, каково его типичное мышление. То есть разбалансированность экономики будет возрастать. Поэтому одни и те же меры в масштабе государства в зависимости от качества элиты и экономически активного населения будут приводить не только к различным, но и к противоположным результатам. Менять надо элиту, собственников, перетряхивать экономически активное население. Но до этого в мире такое могло произойти только в результате революции. Она незаметно и зреет, даже в Европе…

А что делать? Так как общественники неугомонны, то они начинают предлагать и предлагать что и как надо сделать. И все эти предложения вытекают из сути их психотипа. Надо менять не мир в соответствии с указаниями общественников, а надо всем миром сгонять общественников с насиженных шестков власти. Но согнать — пол дела. Кого на их место посадить? Как этих людей выделить? Раньше это делал кризис. А сейчас? Кто это сделает? Если это будут решать люди, комиссии, ассамблеи, комитеты — будет как всегда. Во всех этих структурах самые высокие места займут общественники. Или посадят толкового предметника, но не дадут ему ничего делать по его плану. Все сделают через него в своих интересах. Поэтому — или кризис, революция, или управленческое, возможно диктаторское, решение в пользу предметников.

Ситуация в США в связи с этим сложная. Здесь проблема общественников — предметников переплелась с проблемой существенных диспропорций в экономике. Банковская сфера, сфера торговли, компьютерных технологий потребляет средств значительно больше, чем реально отдает в экономику назад. Работники, собственники этих отраслей получают доход значительно больший, чем отдают его назад. А где такая ситуация — ее тут же седлают общественники.

Общественники легко это сделали в банковской сфере, в сфере торговли. Тут хозяева они. И свои методы прихода к власти, свои методы управления в силу наличия немалых средств они распространяют на другие сферы, отрасли страны. А это установление нужных отношений с политиками, с государственными чиновниками, со средствами массовой информации и т. д. Их власть, и что более важное, — способы завоевания власти становятся общепринятыми. А раз так, то идет жаркая борьба за средства массовой информации, применяются самые современные маркетинговые средства для достижения поставленных целей, система межличностных отношений сбивает людей в группы, кланы, сообщества. Страна все в больше и большей степени из страны предметников превращается в страну общественников. Эта тенденция распространяется и на большую часть мира. Не быть среди мировой тусовки, где принимаются решения, — значит проиграть если не во всем, то во многом. Элита, общественники во многом задают тон экономическим, политическим взглядам, исследованиям. И бессознательно она поддерживает те научные направления, которые делают ее методы ведения борьбы за власть легитимными. История показывает, что общественники оказываются ненужными при диктатуре. Она их просто отбрасывает с пьедестала власти. И тот факт, что кризис 1929–1939 годов был преодолен в большинстве стран Западной Европы через фашизм — не случаен. Только освободившись от власти общественников можно было поднять экономику с колен. Фашизм при этом опирался не на старую элиту, а на вновь созданную элиту, которая была более деятельна и более предметна. Другие просто не выживали. Любая диктатура угроза для общественников. Поэтому в средствах массовой информации так активно проповедуется такая ценность как демократия. Развитие реальной демократии — это создание условий для достижений и удержания у власти общественников. Их психотип таков, что они легко и естественно занимаю первые позиции среди ораторов, активистов, депутатов, сенаторов и т. д. Общественники кровно заинтересованы в демократии. Это их конкурентное преимущество перед предметниками, которые менее говорливы, у них менее развита способность наводить трансы на окружающих, быть внешне эффектными, яркими, нравится публике… И эти отличия не поддаются радикальному изменению.

В экономике общественники будут защищать те концепции, которые дают им так же конкурентные преимущества. До последнего времени либерализм, открытость рынков, самовосстановление рынков были для них выгодны. Отсюда либеральные экономисты получали от общественников всяческую поддержку. Либеральная экономическая теория была довлеющей в экономической теории на Западе. Но… Дело в том, что общественники не смогли вывести предприятия из кризиса. Их методы дали «осечку». Кредиты раздавали за дарма. Их взяли под завязку — сколько хотели. Но… дело движется с места слабо. Либеральные методы не работают так, как на них рассчитывали. Раньше снижение ставки за кредит вело к росту производственной сферы. Сейчас это ведет к раздуванию очередных пузырей на различных рынках.

Либеральные методы управления в меру хороши, когда вокруг предметники, резонаторы. Дай свободу и самые сильные пойду вперед, экономика восстановится и начнет развиваться более высокими темпами. Некоторые политические силы выступали именно за этот путь развития (Ромни М. и др.). Но ведь так общественники могут уступить свою власть предметникам. Не хочется. Поэтому можно как бы забыть свои анонсы важности либерального подхода в экономике и заговорить о вмешательстве государства в экономику, чтобы взять контролируемые им финансовые потоки под свою опеку. Общественники объективно должны начать движения в этом политическом направлении. Надо только подождать, немного… Общественники вынуждены искать неэкономические источники своей власти, так как в рамках даже нынешней экономической системы эта власть ограничивается объективными обстоятельствами. Для их власти нужна кредитная и денежная эмиссия. Они за нее. Это их власть. Это продление их власти. И хотя она мало что дает уже для экономики, но за эмиссию денег будут биться общественники. Если деньги печатаются, образуются денежные потоки, то контроль за денежными, кредитными потоками — это реальная власть. Она принадлежит в настоящее время банкам. Именно выходцы из банковских структур все чаще и откровеннее приходят к власти во многих западных странах. И это реальная власть — распределение денежных потоков, которые нужны всем. Рост кредитного мультипликатора, денежной базы — признак упрочения власти общественников. Стабилизация роста долга и его сокращение — возникновение шансов, предпосылок для начала возрастания власти предметников.