Читать онлайн «Гипнотерапия. Практическое руководство». Страница 52

С этой позиции термин “подсознательное” следует подвергнуть исследованию. Значение слова подразумевает, что содержимое этой части человеческого разума не вполне поддается сознанию. Таким образом, это значение оказывается совершенно несостоятельным, хотя и может показаться логичным. Спорным является вопрос о том, всегда ли термин “подсознательное” использовался таким образом, поскольку он мог обозначать то, что содержимое этой части разума недоступно некоторым другим его частям.

Например, эксперименты по изучению подсознательного восприятия показали, что сигналы и даже сложные сообщения влияли на поведение людей, которые совершенно честно утверждали, что не воспринимали никаких сигналов (Dixon, 1981). Это является свидетельством того, что восприятие и понимание этих сигналов имели место, но на другом уровне сознания. Беарс (Beahrs, 1982) предлагает другую модель и концепцию нескольких раздельных “линий сознания”, имеющихся у одного человека. Кроме того, он предполагает, что одна или несколько этих линий “знают” о существовании других, но центральное сознание человека (Фрейд обозначил его термином “Эго”) “не знает” об этом, а соответственно и о содержимом этих “подсознательных” частей ума. Блисс (Bliss, 1986) выдвинул гипотезу о том, что механизм самогипнотической диссоциации разбивает сознание на одинаковые отдельные “линии”, но без односторонней связи, которая, по мнению Беарса, необходима для объяснения поведения человека и его патологии.

Роль влияния подсознательных предположений, мнений и позиций хорошо показывает банальный опыт, когда несколько наблюдателей описывают обычное событие совершенно по-разному. Соответствующий эксперимент был показан по телевидению компанией ВВС. Перед зрителями, находившимися в студии, была разыграна небольшая пьеса, после чего зрителям были заданы вопросы. Интересно, что все они расходились во мнении по поводу количества актеров, их половой принадлежности и цвета кожи, действий, которые те совершали, и, что наиболее важно, кто кому что сделал. В момент кульминации в пьесе был показан акт насилия, и некоторые из зрителей были абсолютно уверены, что агрессором был белый, а жертвой — черный, в то время как остальные были точно также уверены в обратном. Когда все присутствовавшие рассказали о своем восприятии пьесы, была показана ее видеозапись. При финальном обсуждении стало ясно, что все зрители, находившиеся в студии (и, без сомнения, большинство смотревших эту передачу по телевизору), посчитали видеозапись, показанную им после пьесы, фальсифицированной.

Обычно говорят, что мы видим и слышим то, что ожидаем увидеть или услышать. Точнее говоря, можно утверждать, что информация, которую мы получаем с помощью органов зрения и слуха, доходит до нас с упущениями, добавлениями и искажениями, и эта обработка происходит вне досягаемости нашего центрального сознания, или Эго. Более того, то, что мы делаем (выражается ли это нашим поведением или присутствует только в мыслях и чувствах), точно также формируется в ходе процесса, о котором мы не имеем представления.

В ходе этой обработки появляется множество возможностей для возникновения мальадаптации. Это можно увидеть при любом взаимодействии людей: в отношениях между отдельными индивидами, группами, организациями и даже целыми нациями. Более ясно и точно это видно на примере пациентов. Таким образом, мы рассматриваем психотерапию как процесс, посредством которого пациент становится способным к восприятию окружающего с большей направленностью и меньшим искажением. Он начинает воспринимать свои психические процессы, в меньшей степени подвергая их “цензуре”, и, кроме того, более ясно осознавать собственную “редакционную обработку” информации.

Это не более чем поверхностно подведенный итог важных элементов, общих для большинства видов динамической и инсайт-ориентированной терапии, и очевидно, что его не стоит рассматривать как своего рода исчерпывающее описание. Можно предвидеть, что последователи любой отдельной школы отвергнут предложенную здесь информацию, так как мы пытались найти общее для многих спорных определений, а в результате, вероятно, наступили на мозоль всем.

Однако мы постараемся подвести итог теоретической основы психодинамических лечебных методов, которые будут описаны в следующих главах. Следует помнить, что они применяются при лечении “активных” невротических процессов, а не “пустых привычек”, описанных в нашей книге, в частности в главах 6 и 11.

1. Как адаптивные, так и мальадаптивные особенности и модели поведения человека возникают в результате его собственного жизненного опыта.

2. Восприятие, или субъективная интерпретация, этого опыта формируется под влиянием темперамента человека или его первичной предрасположенности. По мере продолжения жизни недавние переживания и их влияние на человека оказывают детерминирующий эффект на последующие переживания, результатом чего является кумулятивный эффект, влияющий на формирование “установки” восприятия.

3. Степень влияния переживания на развитие человека зависит от эмоциональной силы этого переживания: интенсивности воздействия или же частоты и повторяемости одного и того же или сходных переживаний.

4. Мальадаптивным моделям, также как и адаптивным, свойственно самоподкрепление. То есть модель (симптомы нервного расстройства или же полезный для общества навык), которая однажды сформировалась, вызывает ответ со стороны других людей, что служит случайным подкреплением. Например, мальадаптивные модели между пациентом и окружающими, такие как депрессивные и “самокарательные”— разочарование, ощущение одиночества, — будут осуществляться за счет ответной реакции людей на поведение пациента или восприниматься им как таковые, даже в том случае, если действия окружающих производятся с самыми хорошими намерениями. А. Милн в своей сказке “Винни-Пух и все, все, все...” наделил подобными качествами ослика Иа.

5. Чаще всего переживания, дающие начало как адаптивным, так и мальадаптивным моделям, становятся недоступными центральному сознанию человека. Многие важные переживания происходят в доречевой фазе развития и, следовательно, не могут быть сформулированы и выражены в словесной форме. Вдобавок многим из них свойствен эго-дистонический или дисфорический аффект, который приводит к репрессии. Эти размышления отчасти справедливы в отношении самых ранних адаптивных процессов и состояний невроза.

6. Для достижения устойчивых изменений в случае утвердившейся и самоподкрепляющейся модели нужно восстановить в сознании подавленные воспоминания о причинном переживании, причем они должны включать соответствующий аффект. Это может быть достигнуто в ходе эмоционально насыщенных отношений, которые содержат в себе перенос, то есть эти терапевтические отношения могут быть средством, с помощью которого сформированный опыт вновь переживается в процессе лечения.

7. Техника гипноза может быть использована для облегчения доступа к материалам и процессам, обычно недоступным Эго индивида, поскольку она обеспечивает прохождение мимо защитных механизмов Эго, таких как подавление, смещение, реформирование, интерпретация и рационализация.

Мы надеемся, что эта формулировка будет принята как определение, на основании которого легче понять лечебные методики (о них речь пойдет в следующих главах), даже если это и не является адекватным и минимально приемлемым изложением психоаналитических методов лечения.

Общеизвестно, что людям свойственно забывать как отдельные детали, так и эпизоды из своей жизни. Непосредственная связь пациентов с забытыми (вытесненными) эпизодами придает этим эпизодам значимость. Иногда это очевидно самому пациенту: он убежден в том, что в определенное время и в определенной обстановке произошло какое-то значимое событие, и тем не менее он не в состоянии извлечь его из памяти. Но чаще психотерапевт в процессе наблюдения за пациентом приходит к выводу, что существенный в данном вопросе материал закрыт доступу в сознание пациента (вытеснен) и что извлечение этого материала, то есть перевод его в сознание, будет способствовать продвижению в лечении.

В ряде случаев — с самого начала или на ранней стадии лечения — становится ясно, что отрезок переживаний, который оставался подавленным, является основой для понимания теперешнего состояния пациента. При исследовании анамнеза может выясниться, что фобии, особенно монофобии, были вызваны и отражают одно наиболее значимое переживание, чаще все же находящееся в контексте общего ощущения тревоги и опасности. В таких случаях данный симптом можно рассматривать как новое развитие первоначального переживания в скрытой или замещенной форме.