Читать онлайн «Гипнотерапия. Практическое руководство». Страница 51

2. Внутреннее эмоциональное состояние, или настроение, а следовательно, континуум субъективной окраски.

3. Шаблон для будущих реакций, формирующий модель для автоматического ответа на события, происходящие вокруг (то, что Берн и последователи школы транзактного анализа назвали “трансакцией”).

Многие авторы говорили об очевидности того факта, что даже более ранние события, например рождение человека, имеют неменьшее значение. Было выдвинуто утверждение, что воспоминания о собственном рождении, вызванные путем возвращения назад во времени погруженных в гипноз пациентов, сопровождаются когнитивным, аффективным и относительным пониманием, что подтверждается смягчением невротических или каких-либо других нарушений адаптации у взрослых пациентов.

Например, на 9-м международном конгрессе гипноза и психосоматической медицины Международного общества гипноза была показана видеозапись лечебной беседы с молодой женщиной, страдавшей от депрессии и очень низкой самооценки. После индукции и погружения ее попросили вспомнить в обратном порядке все случаи, когда она испытывала подобные ощущения, и идти все дальше назад, до того момента, когда она впервые почувствовала такое настроение.

Некоторое время спустя она стала описывать сильное и все увеличивающееся чувство тесноты, удушья и достаточно сильной боли. Она стала корчиться на своем стуле, закрываясь руками и тяжело дыша. Внезапно она как будто обмякла и стала дрожать, говоря, что ей ужасно холодно. Затем она заплакала и сказала, что чувствует себя брошенной, никому не нужной и никем не любимой. Врач задал ей несколько вопросов, из ответов на которые стало ясно: она испытывала то, что было при ее рождении.

После разъяснительных внушений состояние пациентки улучшилось. Сеанс был прерван и обсужден с пациенткой. Выяснилось, что мать пациентки не желала рождения ребенка, так как на тот момент она не была замужем и некому было поддержать ее (отец ребенка бросил ее вскоре после того, как она рассказала ему о своей беременности). После сеанса стало ясно, что ребенок чувствовал тревогу, злость, отвращение и прочее негативное воздействие матери по отношению к себе во время и непосредственно после родов.

По-видимому, этот аффективный настрой был причиной формирования соответствующей основы для ее восприятия окружающего мира и самовосприятия. Это позволяет предполагать, что она винила себя за страдания и общее негативное воздействие, которое испытала при рождении, и это чувство вины осталось и определяло ее последующее развитие. Терапевтическое вмешательство было сделано таким образом, чтобы дать ей возможность заново оценить эти события, по-новому истолковать свое происхождение, значение и направление аффекта и таким образом изменить самовосприятие. Этот сеанс был весьма сильной движущей силой для пациентки. Произошел весьма заметный катарсис, или аффективная разрядка, и врач отметил, что, судя по следующим беседам, значительные перемены в настроении пациентки, ее общем умственном состоянии и поведении продолжали происходить и укреплялись.

Можно, однако, возразить, что материал, “всплывающий” во время подобных сеансов, особенно если он относится к доречевому периоду жизни пациента, скорее следует назвать фантазиями, а не воспоминаниями. Как Фрейд не был уверен на протяжении некоторого времени, являются ли рассказы его пациентов о сексуальных домогательствах их отцов правдой, так и мы не уверены в достоверности таких повторных переживаний рождения. Конечно, можно проводить соответствующие исследования, но ответ в общем-то не так уж важен для использования этого метода с лечебной целью. Независимо от того, реальны ли факты, лежащие в основе сеансов, они действуют на пациента подобно убедительным метафорам, благодаря которым он мгновенно воспринимает и понимает одну важную истину: чувства вины, никчемности, ненужности и злости появляются вне человека и лишь со временем становятся его частью.

Основным во всех терапевтических моделях, базирующихся на анализе, является то, что особо важный опыт, краткий и травматичный, повторяющийся или продолжительный и вызывающий боль, подавляется, делается недоступным для сознания, и подавленные “комплексы” (сложные сочетания познания и аффекта) оказывают решающее воздействие на настроение, поведение, восприятие и отношения в течении взрослой жизни. Результатом патологических, то есть мальадаптивных, аффектов может быть появление и закрепление невротических симптомов. Считается, что эти симптомы обусловлены наличием более чем одного комплекса, хотя на самом деле они могут быть вызваны единичным травматическим опытом.

Следующим основным понятием в аналитической терапии является то, что выздоровление, или раскрытие (как написано в некоторых работах по гипнотерапии), после таких травмирующих событий и восстановление этих событий в сознании является средством, с помощью которого симптомы можно снять полностью или частично.

Известно, что у пациентов, которых Фрейд пробовал вылечить этим методом, случались рецидивы или возникала альтернативная симптоматика, и это привело к тому, что Фрейд отказался от гипнотических методов. Восстановление причинной травмы в сознании, а также абреакция, часто сопровождающая этот процесс, действительно могут иметь большой лечебный эффект. Однако само по себе это не способно распутать разнообразную и сложную последовательность многих лет взаимодействий, отношений и развития самовосприятия, произошедших с момента травматичного события и его репрессии. Сложное последствие такой травмы вряд ли исчезнет в один момент, и в клинической практике очень редко встречаются случаи такого мгновенного лечения, за исключением абсолютно непостижимых и имеющих кратковременный эффект случаев.

Фрейд искал наиболее сложные и глубокие пути достижения “понимания”, включавшие в себя как аффективное, так и когнитивное познание внутрипсихических ассоциаций — самую важную процедуру, имеющую наиболее глубокий эффект и таким образом создающую наиболее долговременные изменения в психической организации. Считается, что понимание — это не просто восстановление подавленного материала (памяти, аффекта и т. д.), но, что еще важнее, осознание внутренних отношений между ранее подавленным материалом, патологическим процессом, возникающими симптомами и всей личностью в целом. Это понимание должно быть более чем просто когнитивным: в практике любого врача обычным делом является выражение пациентом ясной интеллектуальной формулировки проблемы и ее этиологии, но безо всякого аффективного компонента. Таким образом, наблюдается недостаток воздействия на общее состояние пациента или симптоматику и отсутствует всякий эффект.

Конечно, это можно предсказать исходя из аксиомы, гласящей, что значимое влияние на функционирование или развитие человека имеет лишь эмоционально сильное переживание (если использовать терминологию бихевиористов, это может быть интерпретировано как случайные подкрепления). Следовательно, для того чтобы изменить или элиминировать имеющийся стереотип, альтернативный или противоположный ему должен иметь, по крайней мере, ту же силу воздействия. Если модель практикуется в течение ряда лет и таким образом по своей природе через какое-то время дает повторное подкрепление, то эмоциональная сила, с которой пациент испытывает повторное познавание и, следовательно, реинтерпретацию, должна быть намного больше, в частности больше, чем аффективная сила первоначального переживания.

Таким образом, для того чтобы виды терапии, направленные на модификацию личности, устранение симптомов и введение адаптивных моделей поведения вместо мальадаптивных (как закрытых, или интрапсихических, так и открытых, или межличностных) и основанные на достижении понимания, были эффективны, требуется “эмоционально заряженная” обстановка. Такую обстановку обеспечивает привязанность пациента к врачу, главной и особенно мощной частью которой является трансферентность. Классический процесс, имеющий важную роль в психоанализе, — “анализ трансферентности” — это средство, с помощью которого основные типичные модели реакций, ощущений, восприятия и отношений пациента (особенно со значимыми для него людьми в период становления личности) вызываются, развиваются и поддерживаются на фоне взаимоотношений с врачом, а затем на них сосредоточивается внимание при поиске понимания. Этот процесс является очень важным и действенным; именно он проходит в условиях очень плотных межличностных отношений и, следовательно, позволяет пациенту достигнуть первоначальной непосредственности и интенсивности ощущений.

С этой позиции термин “подсознательное” следует подвергнуть исследованию. Значение слова подразумевает, что содержимое этой части человеческого разума не вполне поддается сознанию. Таким образом, это значение оказывается совершенно несостоятельным, хотя и может показаться логичным. Спорным является вопрос о том, всегда ли термин “подсознательное” использовался таким образом, поскольку он мог обозначать то, что содержимое этой части разума недоступно некоторым другим его частям.